Да, орки мы! (СИ) - Борчанинов Геннадий - Страница 16

— Ты колдунства знаешь, вождь? — орк ткнул пальцем в непонятные ему символы.

— Это не колдунства, — сказал я.

— А похоже, — хмыкнул Зугмор. — Гарул слепой тоже что-то похожее делал.

— Шаман? — спросил я.

Надо бы к нему заглянуть в гости. Он-то наверняка знает побольше Ундзога, да и про соседей, наверное, сумеет рассказать, не срываясь на рычание и боевую ярость.

— Ага, — ответил Зугмор.

Хотя разговора с шаманом я всё-таки немного побаивался. Поэтому и решил сначала узнать всё у обычных орков, простых воинов, которые регулярно ходили на охоту и видели окрестные земли каждый день. А не у слепого шамана, который, может, и не слепой вовсе, но ведёт себя крайне подозрительно и странно. Но и с ним придётся взаимодействовать, тут не отвертишься. Объявит одержимым, и кранты, выгонят или ещё чего похуже.

— Ну пойдём, прогуляемся к нему, — произнёс я, поднимаясь с насиженного места.

Шкуру с нарисованной картой я оставил на месте, не хватало ещё, чтобы шаман зацепился за моё «колдунство».

— Э… Вождь… Я бы… Мне на охоту… — забормотал Зугмор.

Я рассмеялся. Похоже, не только я опасался шамана. Впрочем, в магическом мире уважение и страх перед магией вколачиваются едва ли не с молоком матери. Скажешь что-нибудь не то какому-нибудь шаману, а он возьмёт и превратит тебя в жабу. Или наступишь на ногу колдуну, а в следующее мгновение твоя голова лопается как воздушный шарик. Это, кстати, ещё одно направление, куда стоит копнуть, противомагическая защита необходима как воздух. Наверняка должны быть какие-нибудь амулеты или что-то вроде того.

Тем более, если драться против эльфов, а я чуял задницей, что рано или поздно дойдёт и до них. История вождя Бадгаза, лопнувшего в собственных доспехах, очень хорошо врезалась мне в память.

— Ладно, ступай. Я один пойду, — сказал я.

Зугмор стукнул себя кулаком в грудь, оскалил клыки и вышел, а я выудил из котла кусок мяса и отправился на окраину деревни, в чум старого слепого Гарула. Старик жил на отшибе, подальше от всех, изо дня в день собирая в окрестных ущельях и пещерах ингредиенты для своих жутких бульонов, запах от которых иногда приносило в деревню ветром. Я надеялся застать его дома.

Терпкий пряный аромат донёсся до моих ноздрей раньше, чем я дошёл до точки назначения, и это значило, что мне повезло и шаман у себя. Я замер перед пологом его чума, так и не решаясь откинуть его и войти, хотя, как вождь племени, имел на это полное право. В голове даже мелькнула трусливая мыслишка развернуться и уйти, и я почти это сделал, но тут из глубины чума донеслось деликатное покашливание.

— Входи, Ундзог, — произнёс шаман. — Я давно тебя жду.

Я шагнул в полумрак шаманской берлоги, по ноздрям тут же ударил терпкий запах сушёных трав, которые висели здесь повсюду. Связки грибов, трав, цветов, корней и прочих ингредиентов сушились, качаясь под потолком, вдоль стен на полу и полках стояли горшки с различными снадобьями. В котелке (металлическом!) булькало какое-то варево, тени плясали на стенах чума, размалёванных странными символами и пиктограммами. Шаман сидел у очага, помешивая мутный бульон длинной деревянной ложкой и снимая пенку.

— Проходи, Ундзог, — сказал он. — Или теперь называть тебя «вождь Ундзог»?

— Называй как хочешь, — отмахнулся я.

Думаю, за свою долгую жизнь старик повидал вождей больше, чем сейчас живёт орков во всём племени.

— Я помню тебя маленьким пузатым орчонком, — хмыкнул шаман. — Ты жевал грязь и плевался в других детишек.

— Я и сейчас так могу, — сказал я.

— Или это был Дургуз? Точно. А ты постоянно плакал и цеплялся за мать, прибегая к ней всякий раз, когда тебя били, — тем же самым спокойным тоном произнёс шаман.

Провоцирует, зараза. Оценивает.

— Я не помню, — пожал плечами я. — Может и так.

Гарул усмехнулся, снял пенку со своего варева и стряхнул в очаг прямо на угли. Зашипело, меня обдало вонючим паром. Я почувствовал, как начинают путаться мысли.

— Такое бывает. Ты поменялся, Ундзог. Сильно поменялся, — шаман растянул губы в жуткой улыбке, демонстрируя клыки.

Слепые глаза, затянутые бельмами, сверлили меня, будто заглядывая прямо в душу, хотя я мог поклясться, что он ничего не видит, это было заметно по движениям, по мимике, по направлению взгляда. Тем не менее, Гарул ловко управлялся со всем необходимым, по памяти, на слух или на ощупь.

— Удар в голову… — хмыкнул я.

— Орк получает по черепу каждый день, но не каждый орк меняется так резко, — его глаза превратились в узкие щёлочки, и мне стало не по себе. — А если бы все менялись так, как ты, я бы лично ударил молотом по каждому черепу в этом племени.

Я только хмыкнул в ответ, но от сердца всё-таки отлегло. Хоть одержимым не объявляет.

— Как именно «так»? — буркнул я.

— Я слышал раньше про такое, — игнорируя мой вопрос, произнёс Гарул и снова швырнул собранную пенку в очаг. — Но это редкость. Мне об этом рассказывал мой дед, а ему — его дед. Это благословение.

— Не чувствую никакого благословения, — сказал я.

— Хан Бадгаз, говорят, тоже не чувствовал. Но оно было, — сказал Гарул.

Я похолодел. Знакомое имя.

— А до Бадгаза ещё кто-то был? — спросил я.

— Были, — кивнул шаман. — Редко. Бадгаз был последним. Давным-давно. Говорят, если орку отшибает память и он меняется, то это благословение духов. Я рад, что и в нашем племени появился такой орк.

А уж я-то как рад, просто словами не описать, прыгаю от восторга. Чёрт бы это всё побрал, верните мне мою спокойную жизнь в комфортном и беззаботном 2019 году!

От запахов и ароматов меня потихоньку начало обносить, голову слегка закружило. Будто я с непривычки просидел в сауне дольше необходимого или перебрал с кальяном. Во рту пересохло, и я беспрестанно облизывал губы, пытаясь хоть как-то облегчить своё состояние. Жутко хотелось пить, но я не рисковал пить незнакомые снадобья шамана. Я подозревал, что это от запахов булькающего варева в котелке, но сам шаман, казалось, чувствовал себя прекрасно. Захотелось покинуть душный чум, глотнуть свежего воздуха, умыться ледяной водой, чтобы сбросить это наваждение.

— Я, пожалуй… Пойду, — выдавил я, с трудом удерживая себя в сидячем положении.

— Ты ведь, наверное, о многом хотел меня расспросить? — улыбнулся Гарул.

— Потом, — сказал я.

Завтрак рвался наружу, подкатывая к горлу. Самое неприятное здесь было то, что я не понимал до конца, что происходит. Магия это, испарения из котелка или Кара меня всё-таки траванула.

— Ну, ступай, вождь Ундзог, — произнёс шаман.

Меня бросило в холодный пот, который ледяным чешуйчатым змеем спустился вдоль позвоночника. Полежать бы. Голова кружилась, перед глазами всё плыло, я едва не упал и не опрокинул котёл, когда вставал. Какая-то часть меня ожидала, что шаман заметит моё состояние, предложит помощь, но он только улыбнулся ещё раз.

Я выбрался из чума, едва не запутавшись в пологе, жадно глотнул свежего воздуха, будто вынырнул из тёмной глубины подводного мира, а не из шаманского жилища. Казалось, что я провёл внутри целую вечность. Сразу чуть полегчало, и я побрёл к деревне, пытаясь отдышаться. Если кто-то бросит мне вызов прямо сейчас, то я однозначно проиграю, ощущение было такое, будто вся энергия куда-то подевалась. Я сейчас не то, что ударить кого-то, я сейчас даже топор поднять не в состоянии.

Ладно хоть кристально чистый горный воздух немного привёл меня в чувство, хотя когда я подошёл к деревне поближе, дым костров и вонь орочьих тел неприятно ударили по носу. Ну хоть мозги проветрились, хотя тошнить не перестало. Кару всё-таки надо бы расспросить насчёт её стряпни, если она ещё не сдёрнула отсюда подальше.

Орки, завидев меня, спешили убраться с дороги, я специально напустил на себя грозный и недовольный вид. Похоже, Баздук неспроста везде таскался со своими подлипалами, но я окружать себя подобными личностями не хотел, мне такое было как-то противно.