Тихоня с искорками в глазах (СИ) - Николаева Раиса Борисовна - Страница 33

- Может мне попросить Элиду, чтобы она нам все объяснила и рассказала? – предложил Рэннет.

- Обязательно, но позже, - твердо возразил Лоут, - я сначала хочу попробовать самим во всем разобраться, а потом сравним свои выводы с ее рассказом. – Рэннет согласно кивнул и Лоут продолжил: - Итак. Мне кажется, что при использовании этого оружия возникают два несвязанных между собой фактора поражения. Во-первых, это взрывная волна, - и Лоут взглянул на зияющий проем, из которого был виден сад, а раньше находился угол его кабинета. – И поражение осколками металла. – И Лоут посмотрел на три другие стены, иссеченные осколками.

- Почему разрушения располагаются так странно? – удивился Рэннет. – Например, на этой части стены, нет ни одного осколка, а здесь, - он посмотрел на полку заставленную разными редкими вещицами, (которые сейчас, по большей части, валялись разбитыми на полу), вся стена иссечена осколками?

- А, что тут удивительного. В кабинете наиболее сильно я защитил окно, чтобы сквозь него невозможно было проникнуть внутрь, камин – поскольку через дымоход вполне сможет проползти худой и юркий человек, ну и двери, естественно. Вот в момент взрыва этих частей и не коснулись разрушения. Угол дома оказался самым незащищенным… Н-да, - задумчиво потер подбородок Лоут. – Кто же знал, что все мои пентаграммы, в которые я влил столько сил, можно обойти простой кувалдой, размолотив стены. Похоже мне надо поблагодарить Элиду, за то, что она помогла мне обнаружить такой пробел в защите…

- Как ты думаешь, - перебил его Рэннет, - а в кабинетах других магов наблюдалась бы такая же картина, при использовании этого оружия? – Лоут посмотрел на него и рассмеялся:

- Что, значит, государственный ум! Ты уже раздумываешь, чей магически защищенный дом надо вскрыть в первую очередь, и какую из стен, при этом разрушить? – Рэннет чуть смущенно засмеялся. Лоут попал в самую точку, но его это не сильно волновало. Беспокоило Рэннета совершенно другое.

- И что Элида хотела сказать, чего она хотела добиться этим взрывом? – серьезно спросил он у племянника. Лоут отвернулся и губы его недовольно скривились.

- Она хочет жить отдельно. Но не в какой-то глуши и в одиночестве, а хочет жить так, как сочтет нужным.

- Доигрался! – в сердцах бросил Рэннет. – Такую девушку потерял! Ты еще сто раз пожалеешь, что вел себя, как идиот, и не приложил достаточно сил, чтобы она тебе хотя бы симпатизировала. – Лоут с тоской взглянул на дядюшку.

- Ты, что совсем ничего не понимаешь? – тихо спросил он. – Да, Элида влюблена в меня по уши, иначе так остро, так резко и так болезненно не отреагировала бы. Если бы я был ей безразличен, то она даже не заметила бы на кого я смотрю и какими глазами!

- Тем более! – обрадовался Рэннет. – Тебе не придется даже прилагать особых усилий, чтобы успокоить ее и заставить изменить свое решение, оставшись с тобой… - глаза Лоута стали черными от бешенства, это произошло почти мгновенно и настолько неожиданно для Рэннета, что он невольно отшатнулся.

- Ты хоть понимаешь, что ты мне сейчас предложил? - едва сдерживая ярость прошипел Лоут. – Ты предлагаешь мне удержать ее, воспользовавшись теми чувствами, что она питает ко мне, чувствами на которые я не могу ответить! - Рэннет досадливо вздохнул, понимая о чем говорит племянник, но тот уже не мог остановиться.- Ты хочешь, чтобы она отдавала нам свои знания, делилась с нами всем что она имеет – ничего не получая взамен, кроме лживых улыбок, которые должны ее убеждать в силе моих чувств?

- Ну ты можешь делать ей подарки...

- Ты считаешь, что драгоценные безделушки и модные тряпки могут заменить чувства? Да ты поставиь себя на ее место. Она ждет любви, поскольку любит сама, а я буду вместо лицемерно улыбаться и дарить новый подарок. Она ждет... Нет, я так не могу. Я буду чувствовать себя мерзко, буду чувствовать себя альфонсом паразитирующем на чувствах влюбленной женщины… Только не это. Хочет уйти – пусть уходит. Я помогу и деньгами, и связями. Хочет свободы – она ее получит!

- Я не это имел в виду, - начал оправдываться Рэннет. – Я говорю, что ты можешь относится к ней по-доброму, чтобы она чувствовала твое хорошее отношение… Неужели Элида настолько плоха, что в нее невозможно влюбиться?! – неожиданно резко спросил он у Лоута и нотки гнева невозможно было не услышать.

- Хорошая она очень хорошая! – так же резко ответил Лоут. – Только… - он замолчал, а Рэннет нетерпеливо спросил:

- Что «только»?

- Понимаешь…. Лоут неуверенно взглянул на дядюшку, словно сомневаясь, что тот его поймет. – Понимаешь, от мысли, что Элида видела то, что я никогда не увижу, что она знает и понимает то, что я, возможно, никогда не пойму, от мысли, что она умеет пользоваться вещами, которые я никогда и в глаза-то не видел… - он замолчал не договорив, а потом с раздражением добавил: - Но самое главное даже не это, а то, что она постоянно меня тычет носом, каждую секунду демонстрируя насколько она умнее меня, насколько больше меня всего знает, каждый раз указывая мне мое место. Я иногда чувствую себя таким дураком. Противно. Так противно, что и передать не могу.

- Слушай, - Рэннет неуверенно посмотрел на Лоута. – А если ты просто будешь вести себя… как друг, например.

- Как друг? – грустно засмеялся Лоут. – Ты забыл Лилин Ковен? Ну ту, что взорвала здание Академии, чтобы доказать мне свою любовь. Так вот я с ней просто поговорил по-дружески один раз. Один единственный раз. Сидит девочка-первокурсница плачет. Я просто поддержал ее, немного рассмешил, и что она потом устроила? Год изводила меня признаниями в любви, решив, что я безумно в нее влюблен, только почему-то скрываю свои чувства, притворяясь равнодушным… Не могу поверить, что она так думала. Она себя в зеркало видела? Эти маленькие глазки, посверкивающие из-под нависшего лба, эти торчащие зубы. Нет, нет, нет. Никаких добрых слов, за которыми можно увидеть надежду! – Рэннет молча выслушал монолог Лоута. Эта история была ему знакома. Но разве можно сравнивать ту психопатку и Элиду?

- Надеюсь ты не собираешься мстить Элиде за разгромленный кабинет? – сухо спросил он.

- Были бы у нас другие отношения, - мечтательно сказал Лоут, - вечером она бы точно отведала розги, и была бы наказана самым примерным образом, а вот потом… - он засмеялся увидев, как нахмурился дядюшка.

- Оставь свои сексуальные фантазии при себе, - раздраженно буркнул Рэннет. – Я хочу поговорить с Элидой наедине.

Глава 12

Элида знала, что Лоут вызвал Рэннета. Знала, что они вдвоем закрылись в кабинете ее мужа, и, судя по всему рассматривают и оценивают разрушения. Она заметалась по комнате не в силах справится с волнением. Она не могла описать свои чувства, не могла описать почему так взволнована. Боялась ли она мужа и Рэннета? Нет, не боялась. Было ли ей стыдно за то, что она устроила? Нет, не было. Так почему она не находила себе места? Элида остановилась у окна, посмотрела вдаль на едва виднеющиеся горы, и вдруг все поняла. Сейчас решается ее судьба, но ее решает не Энгор с Рэннетом – ее решает сама жизнь. Она вдруг осознала, что может быть уже на следующий день все изменится. Не будет больше этого дома, этой комнаты, этой размеренной жизни… и Лоута тоже больше не будет. Она тяжело рухнула в кресло только сейчас это осознав.

До этого она злилась и бесилась от ревности, и по-настоящему, искренне не хотела больше никогда видеть своего мужа. Но вот теперь явственно представив, что это действительно случилось, явственно представив, что в какой бы уголок дома она не зашла она его не увидит ни издали, ни мельком, ей стало так плохо, так ужасно. Он вдруг поняла, что своими требованиями расстаться она бессознательно хотела заставить его умолять остаться с ним, хотела заставить его отказаться от всех любовниц и настоящих, и будущих, только бы она была с ним рядом. И сейчас она поняла, что, если он согласится с ее требованиями, она останется одна. Элида сжалась в комок, чувствуя, как холодеет ее сердце от этой мысли. Если бы в эту секунду Лоут и Рэннет зашли в комнату, то она, вероятно, смалодушничала бы, и отказалась от своего требования, но мужчины все не приходили, и Элида, успокоившись смогла снова взять себя в руки. Она ярко представила ситуацию, когда она остается жить с мужем, и он ежедневно куда-то уезжает на всю ночь, а то и на два-три дня, а она будет ждать его, сходя с ума от ревности, постепенно превращаясь в «Молли Гартье», следящей за каждым жестом, каждым словом, обнюхивающей одежду мужа, стараясь по запаху определить, какая из женщин была в его постели в этот раз. Элида содрогнулась от отвращения, и как никогда ясно осознала, что поступает правильно. Она любила Лоута – она это понимала, но она также понимала, что может любить его находясь и за сотни миль. Поэтому, когда горничная передала просьбу лорда Рэннета поговорить с ней, она встретила его спокойной и уверенной улыбкой.