Тысяча лет в долг (СИ) - Рыбалка Александр - Страница 16

— И что же теперь? — пробормотал он. Странно, ему почему-то казалось, что стоит лишь причалить к острову, как его тут же встретят гостеприимные островитяне-беглецы, описанные бедуином. Увы, он не заметил даже намека на то, что остров вообще обитаем. — Всю жизнь мечтал быть Робинзоном... Ох-хо-хо, спасибо тебе, Йоэль, друг мой. И тебе, Ашмодей, спасибо. И зверюге этой жадной...

Вспомнив левиафана, он поспешно отступил на несколько шагов от пенящегося прибоя: кто знает привычки этого пожирателя кораблей, может, ему после боя захочется поваляться на бережку.

Несмотря на безумную усталость и слабость, Семен решил осмотреть окрестности. Он совсем не исключал, что такое решение могло оказаться не только не менее бессмысленным, чем простое ожидание, но и куда более опасным: мало ли кто живет на острове, кроме беглых. И все-таки ходить лучше, чем стоять. Хотя известная поговорка утверждает обратное.

— В конце концов, — заметил вслух Семен, — на ходу одежда быстрее просохнет.

Он перебросил плащ через плечо на манер старинной солдатской скатки.

— Ну ладно, — пробормотал он. — Робинзон — значит, Робинзон. Поищем Пятницу...

До росших вверху деревьев Семен добрался неожиданно легко и довольно быстро — за каких-нибудь десять минут. Остановившись на вершине, он обтер исцарапанные ладони о пояс, поправил едва не выпавший меч.

Обрыв завершал плоское и широкое плато, полностью покрытое лесом и полого уходившее прочь от берега. Деревья мешали рассмотреть, что скрывалось дальше.

Лес Семену не понравился: деревья, напоминавшие карикатурные фигуры, едва ли превышали в высоту его собственный рост. Тускло-серые, лишенные коры и листьев, они походили на прихоть безумного скульптора-авангардиста.

Впрочем, так можно было сказать обо всем этом мире.

Местами деревья росли так близко друг от друга, что, пробираясь между ними, приходилось то и дело поворачиваться боком. Первые же два десятка метров стоили Семену изодранной одежды и исцарапанного лица.

«Мертвый лес», — раздраженно подумал Семен. Было что-то крайне неприятное и в касаниях коротких голых веток. Он продолжал пробираться, тщательно прикрывая лицо руками. Может быть, поэтому для него оказалось неожиданностью то, что деревья расступились, открывая вход на расширявшуюся дорогу. Дальше место было открытым. Дорога — или просто длинный пустырь — упиралась в цепочку скат.

Семен сделал несколько шагов, по щиколотку утопая в сером песке, покрывавшем дорогу. Странно: оказавшись на открытом месте, он почти успокоился. Даже ноги казались менее уставшими.

Но стоило ему вновь остановиться и оглянуться на низкий лес, как неприятное ощущение тут же вернулось. Мало того — теперь ему казалось, что оттуда, из-за леса, кто-то внимательно следит за ним. Рука сама легла на обтянутую кожей рукоятку меча.

— Эй! — негромко крикнул Семен. — Что смотришь? Выходи, поздороваемся.

Никто не ответил. Семен, впрочем, и не ожидал ответа. Ему просто хотелось услышать собственный голос. Видимо, это желание вызвал проход через унылый безлистый лес: Семену на минуту подумалось, что эти искореженные деревья поглощают звуки.

Голос прозвучал неожиданно громко, сопровождаемый вполне отчетливым эхом.

Он еще какое-то время медлил, обводя настороженным взглядом опушку, потом демонстративно пожал плечами — дескать, как хотите, можно и не здороваться — и решительно зашагал дальше по дороге. Какое-то время не было слышно ничего, кроме его собственных шагов.

Становилось жарко. Одежда уже почти высохла. Но зато теперь нестерпимо хотелось пить. Семен остановился, облизнул пересохшие губы.

В это мгновение он вдруг услышал, как в негромкий звук его шагов вплелся новый звук, шедший как будто со стороны леса. Он замер, осторожно оглянулся и тут же судорожно выхватил из-за пояса меч.

Впрочем, вряд ли меч помог бы ему сейчас.

Из леса на дорогу вынеслась целая стая каких-то крупных зверей, напоминавших то ли гигантских черных собак, то ли волков. Горящие, словно раскаленные угли, глаза и широко распахнутые мощные челюсти, усаженные белыми клыками, не могли принадлежать просто зверям, даже диковинным. И никаких сомнений в цели их стремительного бега не возникало: стая преследовала именно его.

Он повернулся и бросился бежать в направлении цепочки скал. Поняв, что жертва их обнаружила, собаки взвыли и перешли с рыси на гигантские прыжки. Семен отдавал себе отчет в том, что надеяться не на что: остатков сил вряд ли хватит на то, чтобы тягаться с такими гончими.

Тяжкое дыхание, злобный вой и отрывистый лай за спиною неумолимо приближались.

Семен бросил отчаянный взгляд на скалы и почувствовал слабую надежду: на самой высокой появился человек. Это его подстегнуло, он побежал быстрее.

Но внезапная слабость уже через мгновение подкосила его, ноги больше не держали. Он упал вниз лицом. Меч отлетел в сторону. Семену показалось, что он уже чувствует затылком жаркое дыхание.

Что-то резко свистнуло в воздухе. Торжествующий вой, раздававшийся, как ему казалось, уже прямо над ним, сменился громким жалобным визгом.

Семен поспешно перевернулся, подхватил меч и кое-как поднялся на ноги, лицом к преследователям.

Предводитель погони, очевидно вожак, — громадный зверь, покрытый густой черной шерстью, больше не бежал. Он неподвижно лежал на боку, в его шее торчала длинная оперенная стрела.

Остальные тоже остановились. Теперь их горящие глаза смотрели поверх головы Семена — туда, откуда прилетела смертоносная стрела. Семен не рискнул даже мимолетно глянуть в ту сторону — ему подумалось, что прекращение погони — всего лишь хитрость, стая только ждет, пока жертва отвернется. Он сжал меч обеими руками и выставил его вперед, чуть поводя из стороны в сторону, пытаясь угадать, кто из псов первым бросится на него.

Но никто из стаи не предпринимал попыток нападения. Гигантские собаки расселись вокруг убитого и, будто по команде задрав вверх головы, завыли хором. Как ни был Семен потрясен случившимся, он не мог не отметить, что в их вое звучала совсем не звериная тоска.

Псы, казалось, больше не интересовались несостоявшейся жертвой. Ни один из них даже не взглянул в сторону Семену. Резко оборвав многоголосый вой, стая вдруг повернула назад к лесу. Через несколько мгновений на дороге остались Семен и убитый вожак.

Только теперь Семен решился взглянуть на того, чье неожиданное появление пришлось так кстати. Стрелок все еще стоял на вершине скалы. Он был в длинной, до пят одежде, схваченной на талии поясом и широко расходившейся книзу. Лук в правой руке был опущен. Голову покрывал завязанный в виде тюрбана платок.

Заметив, что Семен смотрит в его сторону, человек приветственно махнул свободной рукой. Семен ответил таким же жестом. Прежде чем подойти к стрелку, он бросил прощальный взгляд на убитого стрелой зверя.

И даже вскрикнул от неожиданности.

Пронзенное стрелой существо сейчас менее всего напоминало собаку или волка. Раскинутые в стороны почти человеческие руки были покрыты чешуей, скрюченные пальцы оканчивались длинными когтями. Огромную голову, поросшую всклокоченными пегими волосами, увенчивали изогнутые острые рога.

Мертвое чудовище имело какое-то подобие одежды — набедренную повязку из шкуры — опять-таки то ли волчьей, то ли собачьей.

Семен непроизвольно отступил на несколько шагов, завороженно глядя на оборотня.

Метаморфозы с демоническим телом на этом не кончились. Его очертания задрожали, стали менее четкими, словно подернулись туманом. Еще через мгновение на дороге осталась длинная стрела.

Семен ошарашенно взглянул на своего спасителя. Для того, похоже, все происходящее было вполне обыденным.

— Эй! — крикнул он. — Прихвати-ка мою стрелу. — Голос его был высоким и мелодичным. — Не стой там, они могут и вернуться.

Последние слова помогли Семену стряхнуть вполне понятное оцепенение. Он осторожно приблизился к лежащей на дороге стреле. Нет, все происшедшее не было сном. Широкий наконечник и часть древка были испачканы черной жидкостью — по всей видимости, кровью загадочного существа. Он не без опаски подобрал стрелу и со всех ног бросился к скалам.