Надежда узника - Файнток Дэвид - Страница 39

• Предыдущая
• 39/113
• Следующая

– Я не слышал твоих последних слов, – произнес я натянутым тоном.

– Я сказала, что если не будешь, тогда я уйду от тебя.

– Куда?

– Найду куда. Я не пропаду. Если надо, буду проституткой. Мне не привыкать. Ты забыл, что я беспризорница?

– Забыл.

– Как мы будем жить, Никки? – произнесла она сквозь слезы.

– Не знаю.

Во мне всколыхнулись воспоминания. Долгий полет, каюта. Анни прилежно учится читать, правильно выговаривать слова, мечтает стать настоящей леди. Анни плачет в моих объятиях. Бессонные ночи плотской любви, наши потные, извивающиеся тела. Анни провожает меня к доктору Тендресу. Ее руки, страстно обнимающие голую спину Эдди Босса.

Мы сидели в гнетущей тишине. Сгущались сумерки.

– Тогда я пойду, – наконец произнесла Анни. В голосе ее звучало оскорбленное достоинство. – Вещи я уже собрала.

– Не уходи, – вырвалось у меня против воли.

– А что? – усмехнулась она. – Ты хочешь сказать, будто любишь меня? – Она снова от волнения коверкала язык.

Я долго молчал, не зная, что ей ответить, и наконец так и сказал:

– Не знаю.

– Тогда ухожу.

Мне стало трудно дышать. Я взмолился:

– Не уходи. Дай мне время. Я должен разобраться в себе.

– Сколько можно ждать?! – вспылила она. – Долго еще ты будешь меня мучить?

– Я понимаю твои мучения, но пойми и ты меня. – Я едва заставил себя выдержать ее взгляд. – Мне нужно время.

Анни разрыдалась. Мне хотелось броситься к ней, обнять, утешить, но вспомнил кошмарную сцену измены с Эдди Боссом.

Я пошел в спальню, собрал в сумку вещи.

– Поживу пока в казарме. Поговорим через несколько дней, ладно? Она кивнула. Я ушел из дому.

Я вскользь упомянул о том, что перебрался в казарму. Толливер никак на это не прореагировал. Иного я от него и не ожидал. Во-первых, нечего лейтенанту совать нос в личную жизнь капитана, а во-вторых, за последние дни я достаточно ясно показал ему свою враждебность. Снова и снова я подумывал, не отказаться ли мне от его услуг, но этим и ограничивался. Пойти на решительные действия я почему-то не мог, хотя один только вид его вызывал у меня отвращение.

Когда я собрался навестить Алекса, Толливер зачем-то увязался за мной. Я не стал возражать.

Мы нашли Алекса в комнате отдыха. Видимо, больничная палата ему наскучила.

– Орбитальная станция? – спросил он, когда я начал рассказывать о своей поездке. – Я бывал там?

– Да. «Порция», на которой ты сюда прилетел, причалила к орбитальной станции.

– Воспоминания никогда не вернутся, – горько посетовал Алекс.

– Все прибывающие корабли причаливают к орбитальной станции, мистер Тамаров, – объяснил Толливер. Я бросил на него раздраженный взгляд, но он, кажется, этого не заметил.

Алекс подошел к окну:

– А что будете делать дальше?

– Я сегодня пополудни поеду в гости к Заку Хоупвеллу, встречусь с некоторыми другими плантаторами. Увы, особо обрадовать мне их нечем. С затовариванием складов Сентралтауна мы как-нибудь разберемся, а вот с тарифами на межзвездную перевозку грузов я ничего не могу сделать. Не могу я и уменьшить количество пьяных солдат в Сетралтауне, не могу изменить структуру местного правительства.

– В этом кресле, где ты сейчас сидишь, я вчера провел весь вечер, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь.

Я встал с кресла, подошел к окну, где стоял Алекс, с надеждой спросил:

– Вспомнил?

– Нет. Ничего. Хорошо помню все твои визиты, все, что ты мне говорил. Короче говоря, помню все, что происходило после травмы. А из того, что было до этого, я так ничего и не вспомнил.

– Как я тебе сочувствую, Алекс.

– Что толку от твоих сочувствий! Знал бы ты, что это такое – жить без воспоминаний!

– Извини, Алекс, я просто не… не знал, что сказать.

– Тогда лучше молчи! Прибереги свою жалость для других!

Я вконец расстроился. Почему от меня всем достаются одни только неприятности? Краем глаза я заметил укоризненный взгляд Толливера, но не мог понять, кого из нас он осуждает.

– Что я могу для тебя сделать, Алекс? – выдавил я, превозмогая душевную боль.

– Ты… Боже мой! Что на меня нашло! – Алекс в отчаянии бросился на кровать. – Прости. Опять сдали нервы.

– Алекс, больничная скука не способствует твоему выздоровлению. Может быть, тебе лучше поездить со мной? Ты все еще числишься в моей команде.

– Ты хочешь отозвать меня из отпуска?

– Нет, – улыбнулся я. Отозвать его из отпуска по болезни я, конечно, не имел права. – Это будет лечебная поездка. Терапевтический отпуск.

– Есть и такой вид отпуска, сэр? – удивился Толливер.

– Точно не знаю, но у меня есть возможность устроить нечто подобное. Алекс, хочешь съездить с нами на плантации?

– Очень.

– Значит, поедешь.

Оформив выписку Алекса из госпиталя, я повез его на космодром. Там нас ждал Толливер с вертолетом. В униформе Алекс показался мне прежним самоуверенным лейтенантом, каким я его запомнил по «Порции», но в электромобиле он всю дорогу как бы испуганно озирался по сторонам на незнакомую ему местность. Я не знал, как развеять его страхи. Все, что я мог, это дружески сжимать ему руку.

Когда мы сели в вертолет, он спросил:

– Вы умеете им управлять, мистер Сифорт?

– Да, мистер Тамаров. Я учился этому в Академии.

– А я?

– Насколько я помню ваше досье, в Академии вы тоже посещали вертолетные курсы.

Алекс погрузился в задумчивое молчание. Я включил мотор, повел вертолет в сторону плантаций. На экране пульта управления компьютер постоянно показывал план местности и нашу предполагаемую траекторию. Лететь предстояло часа полтора. Алекс не отрывался от окна, впиваясь глазами в когда-то знакомую землю.

– Мистер Сифорт, вам нравится Надежда? – спросил он наконец.

Нравится? Честно говоря, раньше над этим не задумывался.

– Знаете, я провел несколько лет в полетах между Землей и этой планетой, – ответил я.

– Так нравится или нет? – настаивал Алекс. Я скорчил недовольную гримасу.

– Отстаньте от капитана, – вмешался Толливер.

– Ничего, пусть спрашивает. С Надеждой у меня связано много воспоминаний. Некоторые из них очень печальны. Их я предпочел бы забыть.

– Забыть? – удивился Алекс. – Какое странное желание. Разве воспоминания могут быть печальными?

– Могут. – Например, тот день, когда я узнал, что капитан Форби не может найти мне замену, а значит, мне придется командовать «Порцией». Или тот вечер, когда я пришел к Аманде прощаться, а вместо этого уговорил ее полететь со мной в отпуск в девственные Вентурские горы. – Алекс, здесь жила Аманда.

Отсюда мы с ней отправились в долгий полет к Солнечной системе. А в обратном полете на «Порции» Аманда покончила жизнь самоубийством. Кстати, под влиянием Аманды Алекс отказался от жестокой мести Филипу Таеру.

– Кто такая Аманда? – спросил Алекс.

– Она была моей женой, – коротко ответил я. – И матерью моего единственного сына. Теперь их мертвые тела витают в черной бездне бесконечного космоса за многие световые годы от населенных планет. Рассказывать об этом было бы слишком больно.

– Ты очень любил ее.

– Ты помнишь? – с надеждой спросил я.

– Нет. Это написано у тебя на лице.

Надежда погасла. Я решил сменить тему:

– А гостиницу «Отдых шофера» ты помнишь?

– Нет. А что?

– Во время прошлой поездки к плантации Бранстэдов мы проезжали мимо нее. С нами был еще… – я запнулся. Упоминать имя Эдди Босса не хотелось.

– Мистер Босс?

– Ты помнишь его? – удивился я.

– Просто он был в больничной палате, когда я пришел в сознание. – Алекс пристально посмотрел на меня. – Вы с ним друзья?

– Об этом человеке я не хочу говорить. – Я сделал вид, что сконцентрировался на управлении вертолетом, постарался выбросить из головы ненавистное имя.

– А почему ты упомянул гостиницу «Отдых шофера»?

– Это единственная гостиница по дороге к плантации Бранстэдов, в которой есть отличный ресторан. Я там несколько раз обедал.

• Предыдущая
• 39/113
• Следующая