Баламут 4 (СИ) - Горъ Василий - Страница 51

Когда Даша озвучила первое предложение, государь поднял голову и недоверчиво прищурился. После второго повернулся ко мне и вгляделся в глаза. А после того, как дослушал третье и понял, что все вышеперечисленное не шутка, ошалело выдохнул:

— Как?!!!

— По-разному… — криво усмехнулась она. — Святослав Борисович и его команда фонтанируют сумасшедшими идеями и воплощают их в жизнь, а мы проводим натурные эксперименты. Круглые сутки.

— В общем, используя личные наработки главы рода, верно? — язвительно подытожил самодержец, дождался подтверждающего кивка и первый раз на моей памяти причислил мать к числу Елисеевых-Багряных:

— Интересный у вас род, однако…

А потом пошел еще дальше:

— И… вынужден признать, что твой уход под руку Ратибору Игоревичу уже принес Империи на порядок больше пользы, чем могла бы дать помощь мне!

— То ли еще будет! — гордо заявила она и напомнила ему о цели нашего появления. На мой взгляд, резковато: — Само собой, если выживем. Поэтому давай-ка перейдем к делу. Подготовил все, что требовалось?

— В общем и целом — да. Но хотел бы обсудить кое-какие мелочи…

…Вопреки моим опасениям, «теоретическую часть» проблемы решили от силы минут за двадцать пять. Тратить время на пустопорожнюю болтовню было некогда, так что Долгорукий ушел готовиться к пресс-конференции, а мы, использовав «рюкзак» для перехода в липовую мастерскую, «пересели» на браслеты-телепортаторы, «взяли на прицеп» Дарину, переместились в рубку «Бенча», тепло поздоровались с толпой шеллемцев и «сдались» Авьен, исполнявшей обязанности старпома. А она, успевшая одуреть от безделья, взяла нас в оборот — спустила палубой ниже, завела в капитанскую каюту и показала «базы», обслуживавшие наши боевые скафандры.

Полюбовавшись на свой, невесть когда приведенный в соответствие с цветовой схемой, используемой в ВКС Российской Империи, я по наитию прижал ладонь к матовой прямоугольной пластине, чуть выступающей над поверхностью стенной панели, с помощью шеллемки прошел процедуру «привязки», дождался, пока прозрачная дверца сдвинется вверх, и привычно влез в это чудо инженерной мысли. Почему «привычно»? Да потому, что этот экземпляр отличался от того, который я надевал, забираясь в «Темрис», только расцветкой и гербом рода Долгоруких на нагрудном идентификаторе.

Надевать шлем не было никакой необходимости, поэтому я прижал его к точке фиксации на левом бедре, подождал, пока оденутся мои спутницы, и следом за Авьен поднялся обратно в рубку. Там упал в ложемент командира эскадры, вырезал нужный фрагмент из записи разговора с государем, вывесил перед собой голограмму проигрывателя и воспроизвел. А когда убедился, что все нововведения понятны, дал команду прыгать на Землю.

Марево, отрицание ветра и отворот активировала Шахова, как самый опытный пользователь артефактных секций. Она же ввела координаты нужной точки в стационарный телепортатор, кстати, запитанный на блок корховских накопителей объемом аж в сорок шесть кубических метров, и доложила Ронду о готовности к открытию перехода. Тут я, каюсь, подобрался, так как плохо представлял процесс протискивания махины в «игольное ушко» открываемого телепорта, да еще и в движении на таких скоростях, но, как оказалось, зря — не прошло и секунды, как пилот корабля заявил, что мы в «новом мире» и для полного счастья вывел картинку с рабочего интерфейса на одну из стен рубки.

Следующий монолог я не понял от слова «совсем». Вернее, врубился, что мы появились в двадцати семи тысячах километров от планеты, но не смог представить, в каком направлении и с какой относительной скоростью летим, так как запутался в переводе шеллемских мер в земные. Стесняться, конечно же, и не подумал — спросил, сколько времени нам понадобится, чтобы долететь до низких орбит, и получил убийственный ответ:

— Если идти не на маршевых, а на антигравах, чтобы гарантированно удержать марево, то чуть менее половины вейта… то есть, двадцать минут сорок две секунды! И почти столько же времени уйдет на посадку.

— Миленько, однако… — обрадованно буркнул я, дал команду начинать движение, прислушался к своим ощущениям и мысленно обозвал себя дурнем, сообразив, что гравикомпенсаторы крейсера рассчитаны на полеты в куда более экстремальном режиме, а значит, никаких изменений вектора и модуля силы тяжести я не почувствую.

Так оно, собственно, и произошло: о том, что грозная боевая машина уже развернулась носом к Земле и начала разгон, я узнал только из доклада Платта. Потом вспомнил о необходимости вывесить в околоземном пространстве свою спутниковую группировку, но озвучить этот приказ опоздал — этим делом без каких-либо подсказок с моей стороны занялся творческий дуэт Язвы и Леды. Вернее, все необходимые манипуляции провела Ульен. А Лара, наблюдавшая за процессом во все глаза, в нужный момент подтвердила принятое решение командой с рабочего интерфейса шлема. В общем, до начала торможения я нагло бездельничал. А когда на комме появилась долгожданная пиктограмма, сообщающая о возможности подключения к защищенным каналам связи, с намеком показал его Долгорукой, благо, она восседала на моем левом бедре и выясняла у Хельги, сидящей на правом, какие-то тонкости использования кровоостанавливающего плетения.

Даша мгновенно прервала беседу, попросила тишины и набрала сына. А когда услышала его голос, расплылась в ехидной улыбке:

— Мы в системе, в тринадцати тысячах километров от Земли со стороны Австралии. Кстати, там та-а-акой симпатичный антициклончик, что нет слов! А если серьезно, то минут через десять будем на низких орбитах, а еще через двадцать минут зависнем под маревом над своим посадочным местом. Так что можешь начинать… Эдак через полчаса… Нет, картинка нам не понадобится — аппаратура этой машинки куда мощнее, чем ты можешь себе представить, так что к Имперскому новостному каналу мы подключимся сами…

…С подключением к Имперскому новостному каналу действительно не возникло никаких проблем. Равно, как и с выводом картинки на фронтальную стену. Скажу больше: мы оказались в виртуальной студии еще до появления в ней государя, поэтому порядка четырех минут слушали болтовню ведущих, не постеснявшихся признаться, что принципе не представляют, о чем пойдет речь в обращении Императора, и очень неплохо поддерживавших интерес зрителей озвучиванием версий, «падающих» в интерактивный канал.

Само собой, большая часть обсуждаемых тем так или иначе касалась корхов или последствий этого Вторжения, так что не скучали и мы. А потом картинка внезапно «мигнула» и вместо ведущих показала государя, появившегося на пороге и в сопровождении верного Бера направившегося к центральному креслу. Судя по некоторой нервозности со сменой планов операторами и непередаваемым выражениям полнейшего охренения, появившимся на лицах «хозяев студии», народ собирался работать не с Долгоруким, а с картинкой, передаваемой из дворца. Впрочем, сотрудники канала пришли в себя довольно быстро и включились в работу с утроенным энтузиазмом. Что наверняка не прошло мимо внимания самодержца. Однако тратить время на ерунду он не собирался, поэтому поддернул штанины парадного мундира, опустился на свое место, опустил руки на подлокотники, повернулся к камере, которая в тот момент вела трансляцию, и поздоровался с подданными. Потом повелительным жестом заткнул одного из ведущих, по привычке попытавшегося ответить на это приветствие, и заговорил:

— На мой взгляд, тратить время на пустопорожнюю болтовню во время межмировой войны преступно. Поэтому обойдусь без лишних слов и начну с совсем коротенькой предыстории, без которой, увы, не обойтись. Как вы, наверное, знаете, самые развитые страны планеты вышли в космос лет за двадцать пять-тридцать до первого Вторжения тварей и, более-менее освоив околоземное пространство, стали вкладывать серьезные средства в изучение солнечной системы. Появление Червоточины, первый контакт с разумными существами из другого мира и начавшаяся война вынудили отказаться от большинства подобных проектов… все страны Земли, кроме России — мой покойный дед был уверен, что без прорывных технологий, способных подарить Большой Космос, нам, землянам, не выжить, поэтому засекретил соответствующие темы и продолжил их финансировать со счетов рода. После ухода из жизни этого Долгорукого сверхсекретные проекты стал курировать мой отец. А с недавних пор этот же тяжкий груз взвалил на свои плечи и я. Как оказалось, не зря: сотни мелких проектов, которыми десятилетия напролет занимались самые гениальные ученые государства, наконец, выстрелили и позволили собрать их в один большой. Причем не в теории, а на практике, которая, как известно, является критерием истины…