Дневники грез - Мие Ли - Страница 7

На картинке были изображены дети с тарелками омлета, щедро политого кетчупом. От переизбытка чувств по их лицам струились слезы. За спинами детей, демонстрируя рекламные продукты и показывая большой палец, стояли непомерно счастливые мама и папа.

Пенни едва не рассмеялась, рассмотрев эту гротескную картинку, но какой-то мужчина, отступая подальше от края навеса, толкнул ее, и девушке пришлось отодвинуться от рекламного щита. Мужчина даже не извинился, лишь надел наушники и стал отбивать ногой в такт музыке. Сторонясь его, Пенни сделала еще один шаг в сторону, но теперь уже сама на кого-то натолкнулась. На кого-то очень мягкого и пушистого.

– Пенни! Ты почему здесь?

Это был ее друг, ноктилука Ассам. Обеими передними лапами он держал большую корзину с продуктами, еще одна корзина висела у него на хвосте.

– Ассам! Закупаешься с утра пораньше? А я жду поезда. Уже год, как я работаю в «Магазине снов», и мне выдали пропуск в Деловой район!

– Как же быстро летит время. И какое совпадение – скоро я тоже буду часто ездить на поезде. Наконец-то перехожу на новое место!

– Вот это да! И куда же?

– В прачечную! Ту самую прачечную ноктилуков у подножия Головокружительного склона. Все ноктилуки мечтают там работать. Но для этого нужны опыт и еще кое-что. Опыт у меня огромный, я ведь тридцать лет бегаю по улицам и одеваю гостей в ночнушки и пижамы. Пришлось лишь дождаться, когда смогу соответствовать второму условию.

– И что это за условие?

– Смотри. Видишь голубой мех?

Ассам обвил себя пышным хвостом, удержав при этом корзину. К старости серый мех ноктилуков становился голубым, но сколько бы Пенни ни всматривалась, она не находила на хвосте Ассама ни единого голубого волоска. Напротив, мех казался темнее пасмурного дня.

– Где?

– Смотри внимательнее. На самом кончике, у корней.

Ассам опустил корзину, которую держал в передних лапах, и раздвинул густой мех на хвосте. Внутри были заметны пробивающиеся голубые волоски длиной с ноготь. Вид у Ассама был такой гордый, словно ноктилука только что получил медаль за заслуги.

– Когда ты успел постареть, Ассам? – грустно спросила Пенни и ласково погладила его по хвосту. Руку тут же оцарапали жесткие зеленые стебли лука-порея, торчащие из корзины.

– Я хоть и не молод, но проживу куда дольше тебя, Пенни.

– Что? – Пенни снова укололась о стебли лука и отдернула руку.

– У ноктилуков и людей разная продолжительность жизни. Я рад, что старею, потому что теперь смогу работать в прачечной. Молодых туда не берут… Но мне пора, я еще не завтракал, а скоро на работу. И твой поезд уже идет, лапами чувствую, как завибрировала земля.

Ассам подхватил корзину и на прощание махнул хвостом. Пенни была за него рада. Хотя ноктилуки и сильнее людей, бегать весь день по улицам города, таская с собой ворох одежды, было утомительно даже для них.

Как и предсказал Ассам, минуту спустя показался поезд. Люди снова собрались на остановке, выстроившись в длинную очередь. Подняв воротник пальто и пытаясь рукой прикрывать голову от дождя, Пенни тоже заняла место в очереди.

Поезд резко сбросил скорость и остановился. Казалось, он примчался прямиком из парка аттракционов: вагоны без крыши, по два сиденья в ряд. Управлявшая поездом молодая женщина потянула за рычаг, и невысокие дверцы вагонов распахнулись.

– Отправление в шесть часов пятьдесят пять минут. Этот поезд идет до Делового района со всеми остановками. Скоростной поезд, следующий до центральной площади Делового района без остановок, прибудет по расписанию через восемь минут, – прокричала машинистка.

На вид она казалась не старше Пенни, но голос был громким и сильным, так что ее услышали все ожидавшие на остановке. Пенни подумала, что машинисты, вероятно, проходят специальную тренировку для укрепления голоса.

Пассажиры показывали пропуск, а потом занимали свободные места по своему желанию. Увидев пропуск сотрудницы «Магазина снов», машинистка в знак приветствия приподняла форменную шапочку.

Некоторые сиденья были значительно шире других; на их спинках читалась надпись: «Для ноктилуков». Несколько секунд простояв в нерешительности, Пенни уселась прямо за машинисткой.

– Фу-ты черт, мокро! – вскрикнул кто-то поблизости.

Так как у вагонов не было крыши, сиденья намокли, но не все пассажиры замечали это сразу. Вообще на время дождя предусматривался защитный навес, который сейчас почему-то был поднят. Лишь услышав возмущенные вскрики намочивших штаны пассажиров, машинистка невозмутимо достала длинный изогнутый стержень, стоявший рядом с ее местом, и одним ловким движением раскрыла навес.

Наконец на остановке осталось лишь несколько человек, которые, по всей видимости, ждали скоростного поезда. Пассажиры, оказавшиеся без соседа, с облегчением вздохнули, расслабились и снова ушли в собственный мир.

Пенни тоже собиралась устроиться поудобнее, как вдруг кто-то тяжело плюхнулся рядом, да еще прямо на край ее голубого пальто.

– Мотэль! Ты что здесь делаешь?!

– Как это что? Тебе же самой выдали пропуск, чтобы ездить в Бюро жалоб.

– Ой, я и забыла, что ты тоже его получил…

– Я слишком рано вышел из дома, так что решил прогуляться до следующей остановки. В итоге еле успел.

Мотэль чуть привстал, чтобы Пенни могла вытащить край пальто. Как только он снова уселся, поезд тронулся.

– Ты знаешь, как выглядит Бюро жалоб, Мотэль? Я даже не представляю.

– Да, знаю, это очень необычное здание. Поскорее бы оказаться внутри. На самом деле мне интереснее побывать наверху, в Тестовом центре. Там продаются материалы, которые используют при создании снов, и проводятся различные испытания.

Как всегда, Мотэль знал гораздо больше Пенни.

– Что ж, надеюсь, мы сможем побывать и там.

Пока они разговаривали, поезд прибыл к следующей остановке, и появился мистер Талергут, предусмотрительно одетый в пальто из водонепроницаемой ткани. В руках он держал фиолетовый зонтик. Машинистка не спросила у него пропуск, наверняка знала в лицо. И не только она: один из пассажиров, сидевший почти в хвосте поезда, поднялся и поприветствовал мистера Талергута.

– А, Эйвер, давно не виделись. Слышал, что с прошлого года ты работаешь в компании Сирены Глюк.

Мужчины обменялись рукопожатием, и Мистер Талергут вернулся в первый вагон.

– Молодцы, что не опоздали, – тепло поприветствовал он Пенни и Мотэля, пробираясь на место за ними.

Прежде чем усесться, мистер Талергут отряхнул зонтик. Поезд дернулся, но сразу же резко остановился, и мистеру Талергуту пришлось ухватиться за поручень, чтобы не упасть. Его фигурка раскачивалась, словно на ветру.

Четверо огромных ноктилуков спешили к поезду, тяжело переваливаясь с лапы на лапу. Мех у них был полностью голубым. Все четверо несли по большой корзине с бельем, размером не уступавшей им самим.

– Поторапливайтесь, у меня расписание! – грозно прикрикнула машинистка. Проверять пропуска она не стала.

Ноктилуки уселись не сразу: прежде они вытащили грязную одежду из корзин, свалили на свободные сиденья, а пустые корзины вложили друг в друга и отнесли в самый последний вагон. Работа в прачечной явно была не из легких. Пенни забеспокоилась об Ассаме: знает ли он об этом? Один из ноктилуков (судя по голубому меху, он был очень стар, как и его товарищи) утрамбовал белье, чтобы то не выпало из окна во время поездки.

Следующая остановка была не скоро, и поезд быстро помчал по рельсам. Мотэль возбужденно болтал, вертелся и жестикулировал, так что Пенни приходилось вжиматься в боковую панель, и ей на плечо через окно капал дождь.

Поезд выехал за пределы города, и как-то враз исчезли и постройки, и другие транспортные средства. А спустя некоторое время Пенни увидела, как далеко впереди рельсы словно обрываются в пустоту. Там начинался Головокружительный склон – такой крутой, что из окна было не разглядеть резко уходящей вниз железной дороги.