Цесаревич (СИ) - Старый Денис - Страница 30

— Ба-ба-бах, — прозвучали взрывы прямо в гуще наступающих на левый фланг крымских татар.

Загромыхали русские пушки, которые били навесом по степнякам, выгадывая время для русских, что скинули янычар, не все солдаты успели уйти за брустверы. Били егеря, ударила и ближняя картечь, потом на остатки крымских татар влетели казаки, и погнали их к турецкому лагерю.

Гарнизон Бендер решился-таки на вылазку и ворота открылись.

Салтыков улыбнулся. Все именно так, как он и думал, и самое авантюрное решение в жизни командующего может сработать.

— Скачи, Миша, к генерал-майору Немилову, пусть дождется выхода гарнизона и спешит, — сказал командующий, потом всмотрелся в свой зрительный прибор и впервые за время сражения усмехнулся. — Ну, не видят же их чертей-пластунов, идут в пятидесяти шагах и не видят. И лежат там, шельмы, с ночи. Лешие, да и только!

Командующий восхищался тем, как семь десятков казаков-пластунов ночью, используя тщательно подобранную маскировку, залегли рядом с земляным валом, возле ворот крепости, что выходили стороной к полю боя. Теперь, как только гарнизонные полки начнут выходить, а это не быстрый процесс, пластуны должны захватить ворота и удерживать их до подхода дивизии генерал-майора Александра Мироновича Немилова. Пушки уже готовы к бою и должны начать пальбу сразу же, как исчезнет небольшой ориентир-веточка у камня. Это будет означать, что пластуны ушли с сектора артиллерийского обстрела и русские пушкари могут спокойно бить по выходящему гарнизону. После, согласно плану, выходит из леса пехота и открывает огонь дальнобойными пулями. Завершают разгром гарнизона кирасиры. Задача пластунов — удержать ворота пятнадцать-двадцать минут и не дать им закрыться.

Между тем, артиллерийская дуэль в центре сражения закончилась полным разгромом турок, или французов. Казаки нарвались на пушечные выстрелы османов на правом фланге и отступили.

Сейид Абдулла-Паша увидел, что гарнизон крепости Бендеры выходит за укрепления и повелел выступать своей коннице — тридцать тысяч отличных всадников готовились обрушиться лавиной на русские позиции, следом шли еще десять тысяч подготовленной пехоты и тридцать тысяч ополченцев. Такой напор сломить невозможно, так считал визирь. Удар с двух сторон и по фронту и с крепости убийственный для русских, а потом… он прикажет медленно убивать русского командующего, радуясь его мукам.

— Ну, и хорошо, ну, и, слава Богу! — выдохнул Салтыков, когда увидел, что огромная масса турок пришла в движение и пошла прямо на центр русских позиций.

Командующий опасался, что события у крепости, что находилась в пяти верстах, начнутся раньше и Сейид Абдулла-Паша отступит, так как поймет, что проиграл. Но, нет, вера в непобедимость турецких войск, что веками вдалбливалась в головы подданных султана, все еще нерушима.

Пушки загромыхали практически одновременно и у крепости и на поле основного сражения. Русские артиллеристы ставили мировые рекорды перезарядки, школа пушкарей при пушкарских заводах Демидова готовила, возможно, лучших в мире специалистов. Математика, баллистика, даже психология преподавалась парням, набранных на заводах, и уже со всего Урала. «Товарищество» и Фонд вспомоществования армии и флоту платили и за учебу и подъемные семьям будущих артиллеристов, освобождали от крепости пушкарей, платя за их вольные большими деньгами, но с обязательной службой в десять лет.

А турки шли, никто не мог их упрекнуть в трусости, может в безрассудстве атаки, но не в трусости. А ведь немало русских офицеров считали, что турка сразу же разбежится после первых выстрелов.

Раздались мощнейшие взрывы прикопаных фугасов, по которым уже прохаживались и русские и турецкие пехотинцы, стальные шарики от этих взрывов разлетались на десятки метров и разили порой по два человека, или коней, чаще последних. Эффект был бы куда лучше, если не прикапывать такие заряды, но тогда и неожиданностью они бы не стали.

А возле крепости разворачивалась своя драма — пластуны начали работу, и сперва все шло более чем хорошо, пока какой-то глазастый турок не закричал о шайтанах и не выстрелил в сторону бегущих к воротам казаков-диверсантов, сражая наповал одного из них. Разрядили свои мушкеты и другие защитники Бендер, но только первый выстрел был самым удачным. Четыре человека раненых у казаков, но ворота были захвачены. И тогда начался обстрел во фланг выстраивающихся для атаки солдат гарнизона крепости. Паника, многие рванули обратно воротам, но там их встречали пластуны, сбрасывающие уже и со стены гренады по бегущим. За механизм закрытия ворот была рукопашная схватка, когда первые конные генерал-майора Немилова ворвались в крепость. Казаки выстояли, не фигурально, а реально заслонив телами погибших товарищей проход к механизму ворот. Помогла узость прохода и конечно выучка, даже частью тела товарищей, выступавшие баррикадой.

А на поле боя русские пехотинцы уже пошли в штыковую атаку.

— Ура! Ура! — раздавалось громогласно.

— Кирасир на правый фланг, остальная конница на левый и удар по лагерю неприятеля, — скомандовал Салтыков.

Это было еще одно рискованное решение, но Петр Семенович понимал, здесь и сейчас есть шанс полностью разбить турок и продолжить поход, а не отсиживаться в обороне. На собрании Военной коллегии, где утверждался план войны, четко говорилось, что оборону держать на том участке, где неприятель будет активно атаковать, но с чем и кем будет вести войну Сейид Абдулла-Паша, если лишиться своей армии?

Рукопашная рубка была страшная, силы по численности оказывались уже почти равны, но три фактора были на стороне армии Салтыкова: русского солдата традиционно хорошо учили работать штыком, в то время, как турки работали только клинками и лишались возможности перезарядить карабины; русские организованы, в то время, как в турецкой армии в рядах наступающих было много разрозненных отрядов ополчения; ну и играло свою роль, что русская артиллерия продолжала работать, тогда, как атака турецкой конницы потеряла динамику.

Первыми побежали ополченцы, потом турецкие топчу оставили свои громоздкие пушки и показали спины. А когда казаки с калмыками ворвались в лагерь, там началось повальное бегство, только личные телохранители Сейид Абдуллы-Паши оказали ожесточенное сопротивление, проредив ряды калмыков, заставив тех отступить. На смену калмыкам пришли казаки и ценой пяти десятков станичников, порубали в капусту и визиря и его охрану, войдя в раж.

*…………*……….*

Остров Мальта.

14 мая 1749 года

Вице-адмирал Петр Петрович Бредаль уже как четыре месяца находился на острове Мальта. Мальтийские рыцари, очень дружелюбно отнеслись к русским морякам и стремились угодить во всем и преподать действительные уроки навигационной науки. Их пугала русская зима, почему и не ехали в Петербург преподаватели, а у себя дома — милости просим [реальный сюжет, когда иониты отказались ехать в Петербург преподавать науки навигации, но принимали русских моряков у себя на практику]. Тут была своя определенная выгода и для потомков рыцарей — на острове базировались четыре линейных корабля и восемь фрегатов русских — серьезное подспорье для защиты небольшого острова в центре Медитерранского или как русские называют — Средиземного моря. Немало представителей мальтийской молодежи взяли разрешение и нанялись на русские корабли, так как сами мальтийцы избегают сражений, а молодая кровь бурлит в каждом народе.

— Месье, мне сообщили, что к острову подходит большая эскадра и это русские корабли, — сообщил представленный к вице-адмиралу распорядитель от Адмиралтейств-коллегии, выбирая языком общения французский.

— Ну, наконец-то, ожидание тяжелее самой баталии. Пора уже и проверить дух русского моряка, — оживился Бредаль.

Петр Петрович часто хандрил и даже пробовал пить, но не получалось, не нравилась ему эта забава. Бредаль сожалел, что отказался от участия в Экспедиции. Тогда он то ли смалодушничал, то ли обида взыграла. Скорее всего, предложение было неожиданным и слишком ответственным, чтобы вот так, как только русские умеют, на авось, повинуясь только зову сердца, принимать решения. Можно много придумывать отговорок, по какой именно причине Бредаль отказался возглавить одну из самых величайших авантюр, чем являлась Экспедиция, но сейчас флотоводец полон сил и готов доказать, что не зря считался героем Гангутского сражения.