Ржевский 5 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 25

— Это потому, что у нас в стране твоё направление опасным признано практически официально. А у других — пока нет, — с серьёзным лицом сообщает очень даже симпатичная китаянка. — Хотя к тому и идёт. М-м-м, справедливости ради, курс на уничтожение техномагов у нас официальный, но не афишируемый.

Ещё она обаятельная и неглупая. На вид, как минимум.

— Знаешь, в дискуссии вступать не буду, — усаживаюсь, куда предлагают, наивно хлопая глазами. — Потому что, с моей точки зрения, отсутствует предмет дискуссии. Кстати, на мой вкус у этого кресла фиксаторов не хватает! — договариваю торопливо в чужую спину, так как Чонг направилась к противоположной стене, к маго-пульту сего странного девайса.

Кажется, отменяется пессимистичный сценарий, который я только что себе под влиянием параноидальных паров в голове нарисовал.

— Каких фиксаторов не хватает⁈ — она встревоженно оборачивается. — Телеметрия на маго-аналитический блок идёт, я тебе потом всё покажу! Если хочешь.

— Хочу, очень хочу, — здесь активно покивать головой, давая понять, что языком намёков я тоже разговаривать умею. — Покажи, пожалуйста, мне всё обязательно! А фиксаторов не хватает для рук и ног, — указываю взглядом на запястья и лодыжки. — В виде манжет-наручников и кандалов для ног.

— Для чего это⁈ — изумляется собеседница. — Эй, чего ты там себе удумал⁈

Её поднятая нога даже застывает в воздухе.

— Ничего не удумал, — открещиваюсь поскорее на всякий случай от всего сразу, не углубляясь в детали и не называя ничего конкретно.

Не говорить же, что первое моё подозрение не подтвердилось. Коварством с её стороны не пахнет.

— Так, а ну давай поговорим. — Китаянка решительно возвращается обратно и запрыгивает на стол, начиная возвышаться надо мной в полуметре. — Дим, у меня даже слов нет, насколько я тебе благодарна за своё спасение. Но, судя по твоей физиономии, ты себе бог знает что только что насочинял. Верно? — она сверлит меня взглядом с короткой дистанции.

— Ну-у-у, я бы не был столь категоричным, — заминаюсь, не зная, что и ответить. — Я бы предпочёл не развешивать ярлыков раньше времени. Вместо этого, взвешено проанализировав, я бы предложил…

— У тебя глаза завиляли, — обличительно сообщает Чонг, двигая попой по столешнице и устраиваясь поудобнее. — И ещё за твоей спиной непоколебимая репутация записного правдолюба. Совмести два тезиса? Какой вывод я сейчас делаю?

— Э-э-э? — да хрен его знает, на что она намекает. — Я в затруднении. — Тут душой нисколько не кривлю.

Проклятые гормоны вызвали прилив крови в одной части моего тела, но напрочь обделили мозги.

Снабжение питательными веществами мыслительного аппарата в данный момент нарушено, в голове явно образовался некий дефицит. Быстро и точно думать не получается.

Не успеваю я сейчас мыслями за ней, если по-простому! Поскольку совсем иные навязчивые идеи крутятся. Поёрзав в кресле, чтобы скрыть кое-какой аэродинамический конфуз, понимаю: навязчивые идеи разбушевались не только в голове.

Ой, как неудобно. А с другой стороны, слава богу, что нахожусь в сидячем положении. Да и она вроде кое-какие авансы раздавала. Сейчас так и вовсе: то наклонится на столе вперёд ко мне, то ещё что-нибудь в этом духе.

Разрази меня гром, если это не невербальные намёки на кое-какие очень интересные обстоятельства! На то, что между нами в самое ближайшее время может произойти: девица она без комплексов, ко мне относится более чем положительно (последнее теперь точно вижу по глазам).

— Если не быть в курсе, какой ты настоящий, можно купиться, — спокойно кивает Сяо Ши. — Идиота изображаешь убедительно. Дим, в этом нет нужды! Я же сама тебя сюда позвала!

Интересно, о чём это мне должно говорить? И ведь не спросишь в лоб, интуиция строго запрещает.

— Что, по-твоему, я собиралась с тобой делать? — китаянка с подозрением упирается взглядом мне в переносицу. — И нафига мне тебя для этого в кресле привязывать или приковывать? Ты что, сопротивляться планируешь⁈

— Несколько двусмысленная формулировка, — настораживаюсь. — Мой ответ самым радикальным образом зависит от твоего контекста.

Я, если что, опасался, что меня в кресле заблокировать хотят. А она, судя по откровенному выражению лица и положению тела, совсем на другие процессы намекает.

На те, которые я со своей стороны потенциально очень даже приветствую. Скрестить пальцы, скрестить пальцы, скрестить пальцы.

— Пха-ха-ха, Ржевский, ты супер! — Чонг, рассмеявшись, жизнерадостно лупит меня в плечо кулаком. — Ты не только личность нетривиальная! Ещё очень обаятельный, когда вот так юморишь. Кстати, откуда ты наш язык знаешь⁈ — походя озадачивается она. — Ещё и шэньсийский диалект? Там лаоваев отродясь не жило, а на хань ты лицом, прости, не сильно похож.

— Только что подумал, что ты тоже очень обаятельная, — кротко хлопаю ресничками. — Возвращаю комплимент. А что до диалекта, то чёрт его знает, — прикладываю руку к груди, — как на духу заявляю. По-вашему говорю, как могу, о других диалектах не в курсе. Что-то не так? — всем видом излучаю спокойствие.

Уж чего-чего, а тут расшифровки можно не опасаться: расовые бонусы вряд ли колются контрразведкой там, где и рас таких отродясь не было. Всё-таки есть свои плюсы в том, что сплошные людишки вокруг.

— Да нет, это я так. Если бы твою физиономию своими глазами не видела, подумала бы, что ты вообще наш.

Видеокартинка передана по магосети клана Накасонэ единственному адресату с неустановленного внешнего нагрудного амулета, выполненного в форме пуговицы. Аудиосопровождение обеспечено дополнительным протоколом. Получатель информации — Ариса Накасонэ.

—… если бы твою физиономию своими глазами не видела, подумала бы, что ты вообще наш.

После этих слов китаянки Ариса задумалась. Невидимый заусенец потянул за собой невнятную мысль, которую только предстояло сформулировать.

Дело в том, что и по-японски Ржевский говорил более чем пристойно. Тоже на диалекте — правда, на окинавском, южном (насколько она помнила, шэньсийский у хань был наоборот северным).

Дмитрий порой делал на нихонго ошибки, неверно спрягал глаголы, огубливал согласные, много чего ещё вытворял — но делал это именно как носитель языка. Который может себе такое позволить, поскольку язык, на котором говорит — ему родной (иностранцы как раз старательно соблюдают языковую норму).

Лет ему, ей и Чонг плюс-минус поровну. Жонг-гуо Ржевский знает на том же уровне, что и японский. Получается, в обоих случаях он однозначно жил в стране?

— И в Нихон, и в Жонг-гуо⁈ — Накасонэ, вполуха слушая беседу через амулет, принялась выводить на бумаге схемы (так легче думалось). — Да ну? Как такое возможно?

Не стыковалось. Если бы Ариса была швеёй, экономистом, дворником, да кем угодно — она бы не владела цифрой. Но Накасонэ была собой и отлично знала: от трёх до семи лет в стране для такого уровня адаптации — вынь и положи, ещё и с его внешностью (белобрысый европеоид вряд ли мог рассчитывать на расположение сверстников хоть в Нихон, хоть у хань. Соответственно, для достижения его виртуозного уровня прожить в каждой стране требовалось лет пять. Минимум).

— Не в шесть-восемь же лет… — она перепроверила расчёты, переписала начисто иероглифы и озадаченно уставилась в окно.

Не успевал кое-кто в свои годы такую гуманитарную подготовку совместить с собственной же боевой: в этом случае в году должно быть дней по шестьсот, а в сутках — часов по сорок.

— Мелочь, в принципе, — она закусла губу в задумчивости.

На другом конце канала Чонг тем временем на удивление добросовестно рассказывала партнеру по миссии нюансы, поджидающие потенциального техно-мага на профессиональном творческом пути в разных юрисдикциях.

Японка решительно потащила из кармана второй амулет. Отбросив колебания, она набрала подопечную Ржевского (так не делается, но почему-то захотелось ясности).