Фельдшер скорой - Вязовский Алексей - Страница 6

Я подошел, откинул одеяло. И правда, сыпь. На бедрах, на пояснице вон тоже есть. Какая-то она стремная. А вдруг? Затея с двумя масками мне уже не казалась такой уж безумной. Сейчас проверим гипотезу. Я взял кстати подвернувшийся стакан и нажал донышком на сыпь. Не бледнеет. Ладно, действуем дальше. Я быстренько метнулся к нашему чемодану, щедро полил себе на руки спиртом из пузырька. Перчаточки тоже пригодятся. Из стерильного пакета, конечно. На себе не экономят.

Вернулся к парню. Так, что там стопроцентно свидетельствует за менингит? Ну же, мозг, давай, включайся. Ногу в коленке разогнуть? Не разгибается. На лобок нажать? Тянет ноги. Подбородок до грудины пальца на четыре не достает. Что тут думать? Действовать надо!

Повернулся к Томилиной:

– Елена Александровна, срочно в машину, вызывайте спецбригаду на менингит. Возвращаться не надо, будьте на рации.

Охнула и заплакала мать пациента, стоявшая до сей поры молча в углу. Да и Томилина тоже слегка удивилась. Похоже, глаза размером с пятак – отличительная особенность работников седьмой подстанции. Застопорилась что-то врачиха моя. Так что я легонечко дотолкал ее до двери.

– Давай, в машину, и не высовываться. Спецов вызывай, и нечего здесь заразой дышать.

– А ты?

– А я ампициллин пью, хеликобактер уничтожаю, у меня профилактика получается. Все, не тормози, мне еще преднизолон с писиксом делать.

Дальше нашел вену, уколол что положено. Сидел, давление мерил да смотрел на сыпь, потихоньку расползавшуюся по бедрам, пытаясь угадать, в каком месте пятна сольются. Почти час сидеть пришлось. Потому что подлые спецы решили дождаться пересменки, и ко мне прикатила уже новая смена. А может, и вправду заняты были. Главное, парня сдал живого и без ухудшения.

На станцию вернулись без приключений. Просто они нас ждали уже там. Не успели мы подняться на второй этаж, как в коридор из своего кабинета выскочила старшая фельдшерица.

– Не задерживаемся, голубчики, ко мне проходим!

Пошли, чего отказываться, когда начальство зовет? Галя уже подготовилась к нашему приезду, спасибо, не стала мурыжить.

– Значит так. Мазочки сейчас сдаем, до получения результата сидим дома и никуда не шастаем. Понял, Харченко? – сделала она страшные глаза.

– На меня чего переть, Галя? – возмутился водила. – Как сказали, так и сделаем, не впервой.

– Что на тебя переть?! – понесла фельдшерица. – Да ты чуть всю подстанцию не подвел своим диваном! Ароныч третий день сам не свой ходит. Где твоя социалистическая сознательность? Пропил уже?

– Да я просто теще хотел помочь… – Харченко опустил глаза, вздохнул.

– А твои коллеги? Вон, Елене Александровне чуть выговор не объявили! Андрей характеристику из-за тебя получить не может…

– Что за характеристика? – удивилась Томилина.

– Я тебе потом объясню. А когда анализы будут готовы? – задал я главный вопрос. – На работу как?

– Могут второго, а могут и третьего, – подсчитала в уме старшая. – Я сообщу. Если второго не будет, тогда на работу третьего не выходим. Принимаем антибиотики пенициллиновой группы для профилактики. Доктор тебе сейчас расскажет, какие и как, – предварила она вопрос водителя, уже открывшего рот. – А ты, Панов, у нас в общежитии живешь? Вещички собираешь, сейчас в инфекционную больницу отправляешься. На обсервацию.

– До свидания, Галина Васильевна, – сказал я, вставая. – Спасибо за предложение, но нет.

– Панов! – крикнула Галя. – Куда лыжи навострил? Сказано – в больницу, собрался и поехал! Это требование санэпидстанции! Иначе – штраф. И прочие неприятности. Оно тебе надо?

– Листик бумаги у вас можно попросить? – Я опять сел к столу и достал из нагрудного кармана халата ручку. – Ага, вот спасибо.

– Ты что там пишешь, Панов? – не выдержала Галя через несколько секунд.

– Заявление, что же еще? Заведующего инициалы можно написать или полностью?

– Инициалы, – выдохнула она устало. – Стоп! Какое заявление? Ты что?! – выхватила она у меня бумагу. – Совсем уже озвезденели! До чего тут много умников развелось! По башке давно не получали?!

– Галина Васильевна, – подала голос Томилина, до сих пор молча наблюдавшая, как меня пытаются отправить в застенки. – Ну напишите, что он у меня дома на обсервации будет. Так же можно?

– Ну-у-у-у… Наверное, да.

– Вот и хорошо, – взяла меня за локоть Лена. – Мы тогда пойдем. С Новым годом вас!

– И вас туда же, – пробормотала Галя нам вдогонку.

Как-то я совсем сплоховал. Могли бы наверняка в больничку отправить. А что, воздушнокапельная инфекция, опасность для окружающих. А у меня второго финальная фиброгастроскопия. Не время сейчас по инфекционным стационарам шастать. А свободы сейчас никакой нет. Возьмут под белы руки и отволокут. Имеют право. Вон, у кожвендиспансеров есть патронажная служба, в которую обычно ментов в отставке набирают. Так как время суровое, то каждый случай вензаболевания подлежит госпитализации и расследованию. Выявляют все контакты. Без исключения! Кто, с кем, когда, в какой позе… Я, признаться, охренел в свое время, когда нам рассказали про двадцать с лишним половых партнеров сифилитика, которых выявили, обследовали и вылечили в трех республиках! А тут студентишка какой-то. Закрыть и пенициллином залить. Изнутри и снаружи.

Пока я думал, засунув одну ногу в штанину в пустой фельдшерской, пришла Томилина. Ого, а бодрость всю она растратила у Гали. Еще немного, и придется слезы вытирать.

– Ты что, Лен?

– Я вот думаю: а вдруг я заразилась? Бессимптомно. Может ведь быть такое?

– Да.

– Значит, и родители от меня… Возможно?

– Наверное.

Ну все, полились слезы. Как гласит старая еврейская мудрость, незачем переживать по поводу того, чего нельзя изменить. Но мы ведь можем?

– Андрей, мне страшно!

– Страшно, когда уже умер и успокоился, а доктор жах тебя током – и опять на работу к девяти.

– Все тебе шуточки!

– Хватит рыдать. Звони родителям, что будешь у меня. Объясни ситуацию. Если надо, я за вещами поеду.

Говорю и лихорадочно соображаю. Сейчас отвезти Томилину на квартиру, оставить там. Пока она пойдет в ванную, быстро достать и спрятать подарки: золотую цепочку Лизе, пакет английского трубочного табака для Шишкина, платок с петухами для ее мамы и настольную игру с четырьмя бегемотами, жрущими шарики. Никогда бы не подумал, что такая фигня вызовет ажиотаж чуть ли не до реальных боев. В «Детском мире» отхватил. Табак реквизировал у Давида в обмен на «Графиню де Монсоро». А то у него угроза проблемы с зачетом образовалась, а препод, которому предназначался табачок, успешно исчез. За обычной цепочкой я выстоял полтора часа в очереди в ювелирный. А платок лежал у студента в зимних вещах. С подарками быстренько к Шишкиным, вручаю, сообщаю о страшной болезни – и назад. Стратег! Гений планирования!

Лена вернулась. Глаза опять на мокром месте; слава богу, хоть не красилась, а то с водостойкой тушью у советских женщин тоже все хорошо. В кавычках.

– Что сказали?

– Переживают. Я дала твой адрес, они туда вещи и еду привезут.

– Бегом перезванивай! Ты не тот адрес дала! Там… совсем другой человек живет!

– А ты где?

– Дома. Только там с мебелью швах, и я прописаться еще не успел.

– И ты молчал?!

Все улетело на второй, третий и пятисотый план. Девушка узнала, что у кого-то новая квартира. И пусть весь мир рушится, но она должна сначала ее посмотреть!

– Да не о чем говорить, в принципе, было. Пока дом сдавали, потом ремонт вот только закончили… – голосом отличника-скромняги, как бы между прочим сообщающего, что на перемене случайно доказал теорему Ферма, объяснил я.

– Адрес давай, родителям скажу, – потребовала Томилина.

Добрались мы быстро. До метро нас любезно подбросили, а там с одной пересадкой на «Площади Ногина» – и получаса не прошло, как на месте были.

– Ну вот, собственно, и хоромы, – приглашающе показал я рукой, после того как отпер дверь.