История Мадлен (СИ) - Ром Полина - Страница 11

Месье Готье Дюпон фыркал как тюлень во время этих процедур, а она не уставая трещала, одновременно знакомя нас и рассказывая о моей «тяжкой доле».

Немного времени спустя мы пили душистый чай и заедали его обжаренным в масле хлебом и щедрыми ломтями сыра. И это было необыкновенно вкусно!

Вскоре закончился дождь и даже выглянуло солнце. Пора было прощаться и я, чуть поколебавшись, вытащила из кошелька две монеты по пять су, каждая из которых равнялась двенадцати денье, и протянула любезной хозяйке. Это, пожалуй, по местным меркам было многовато за чашку чая и бутерброды, но мне хотелось её порадовать.

— Вы бы, мамзель де Вивьер сходили бы на улицу Сент-Оноре. Слышали, там открыли огромный магазин для дам? Возможно, хозяйка и примет вас на работу. Вы же умеете писать? А клиентки там – только очень знатные дамы, мамзель де Вивьер. Так что и вам не зазорно будет принцесс да герцогинь обслуживать!

— Благодарю за добрый совет, месье Дюпон! А вы не могли бы подсказать, где ваша хозяйка закупает краски для своих учениц?

— На улице Железного Лома, мамзель де Вивьер.

У меня часто-часто забилось сердце! Как, ну как я могла забыть?! Сейчас же 1770 год… Разумеется, фантастическая искусница Роза Бертен только-что открыла самый первый в Париже огромный магазин модной одежды! Боже, да я столько изучала её жизнь и её модели! Позднее Розу даже станут называть «министром моды», она через два года будет одевать жену дофина, Марию-Антуанетту, а через два года – уже королеву Франции!

Да, а потом, в 1792 Марию-Антуанетту свергнут, Роза уедет из Франции навсегда и…

Это будут ужасные времена, где гильотина начнет собирать свою кровавую жатву…

Первое, что я сделала, выбравшись на улицу – отправилась на ту самую улицу Железного Лома. Оказалась она очень далеко от дорогих кварталов и добрела я туда, уже немного жалея, что так поторопилась, только к вечеру. Зато лавка с красками меня весьма порадовала. Правда и денег мне пришлось выложить прилично. Недалеко нашла и небольшую лавочку, где торговали книгами, старыми и новыми, перьями и чернилами, бумагой и прочей мелочевкой. И не жалея денег купила все, что мне понадобилось.

Уже опускались легкие сумерки, когда я, в нарушении всех правил приличия, остановила кабриолет и велела отвезти меня домой. Ноги гудели и даже сумма в пятнадцать су уже не казалась мне такой огромной. Хотя, безусловно, несколько нахальный возчик правильно определил мою усталость и неспособность торговаться. До дома меня везли больше часа, пришлось отдать еще и сверху мелкую монету «на чай».

Сейчас ужинать и спать. Завтра я обязательно займусь тем, что мне и нужно было делать с самого начала – рисунками для вышивок, рисунками моделей платьев, рисунками причесок. Думаю, мадам Бертен вполне способна будет оценить то, что я ей предложу.

Спалось в эту ночь беспокойно. В голове крутились мысли, налетая одна на другую, воплощаясь в странные картины и сновидения. Идеи рисунков сменялись видениями грядущих печальных исторических событий – в общем, проснулась с облегчением от того, что вся эта круговерть закончилась и решимостью попытаться хоть как-то изменить ход истории. Безусловно, план несколько нахален. Но я ничего не потеряю если не смогу воплотить его.

От этой мысли, долго витавшей на уровне ощущений и, наконец, облекшейся в словесную форму, сперва захотелось в голос расхохотаться. Нет, ну и впрямь же смешно! Кто я? Бедная безработная родственница, (и то бывшая), проживающая в захудалом домике привратника, “милостиво” пожертвованным мне зловредной тёткой, как бросают кость голодной собаке?

Где я и где могущественные вершители истории?

Тем не менее, зная собственный деятельный характер, понимала, что рано или поздно обязательно найду способ встать на ноги. Однако, если всё произойдёт, как в учебниках по истории – труды будут напрасны. Всё, что создавалось до сих пор Францией – пойдёт прахом. И это не давало покоя ни наяву, ни, теперь уже, во сне.

Я достала накупленное вчера богатство и с глубоким трепетом, предвкушая предстоящее удовольствие, разложила на столе листы бумаги, краски и карандаши. “Родить” насильно дельную мысль, на мой взгляд, невозможно. Она должна созреть на уровне подсознания. А за творчеством всегда как-то легче думалось.

Рука сама рисовала изящный силуэт элегантного платья, не имевшего ничего общего с тяжеловесными нарядами нынешней эпохи. Эскиз мне самой очень понравился. Однако, останавливала трезвая мысль о том, что смысл этих рисований на данный момент совсем не в том, чтобы “отвести душу”, а в том, чтобы создать себе источник дохода.

Но рисунок был и впрямь хорош. И пока я крутила его в руках, в голову закралась “крамольная” идея: а не попытаться ли в принципе изменить нынешнюю моду. Чем дольше размышляла, тем менее абсурдной казалась эта затея. Почему бы нет? Тот, кто делает то же, что и все – имеет перед собой не самую радостную перспективу долго выкарабкиваться наверх, конкурируя с “зубрами”, давно и крепко оккупировавшими покоряемую вершину. А вот если попытаться предложить что-то новое и получить поддержку правильных людей – это позволит прийти к успеху гораздо быстрее.

К тому же мода – не самое безобидная штука в этом мире. Да-да. Взять хотя бы тот факт, что сама Мария Антуанетта была, как бы это выразиться, не слишком любима народом именно из-за своей неуёмной страсти к нарядам, на которые шли колоссальные средства казны. При этом, некоторые из них надевались ею всего по одному разу.

Как известно, в том числе и эта, в высшей степени неразумная расточительность, довела народ Франции до белого каления, бросившего страну в прожорливое пламя революции.

– Но как? – размышляла я, продолжая рисовать, – Как донести до будущей королевы простую мысль о том, что знати на сегодняшний день просто жизненно необходимо умерить собственные аппетиты. Иначе… В голове всплыли обрывки сегодняшних сновидений.

– Точно! Сон! Гениально и просто. Я использую дамскую слабость перед всяческими мистическими штуками – типа пророчеств всех мастей. Только сперва нужно сложить о себе должное мнение и получить нужную репутацию. Та-ак, что у нас там такого достоверного можно было бы подсунуть из ближайших событий?..

– А проводником моих “мистических предсказаний” станет как раз Роза Бертен. Весь бомонд крутится у неё – лучшее место запускать “утку”. Главное найти к самой будущей модистке дофины правильный подход.

Как только примерный план сложился – сразу пришло облегчение, и я, с чистой совестью и великим удовольствием, отдалась творчеству.

За несколько дней изрисовав все пятьдесят купленных листов бумаги добротными гуашевыми эскизами, я пришла к выводу, что готова ко встрече с Розой Бертен. На следующий день был запланирован визит на улицу Сент-Оноре…

Вечер провела в раздумьях о том, как именно мне нужно одеться. Выбор был не велик, прямо скажем. Но если я приду к знаменитой модистке одетая как лавочница – она просто не станет со мной разговаривать. Пришлось отложить визит еще на три дня. И пол дня гулять по лавкам старьевщиков, чтобы найти то, что нужно.

Тонкое сукно скучной шляпки я подержала над обжигающим паром и, лихо выгнув поля, дала высохнуть в таком положении. Элегантная розетка из обрывка шелковой ленты, нескольких бусин и обломка чайной ложки, который я обтянула клочком парчи и вставила в центр, как драгоценный камень, смотрелась дорого и элегантно. Платье, увы, раньше принадлежало какой-то толстухе. Надевать вещь б/у – неприятно, безусловно. А если вспомнить, сколько времени я провозилась, почти полностью перешив его, то еще и жалко. Выглядело оно очаровательно, это я понимала. Но твердо знала – как только смогу себе позволить – продам его. Разумеется, значительно дороже, чем купила. Бархатный балахон с потрепанным подолом превратился в дамский туалет, идеально подходящий для дружеских визитов.

Пешком идти не рискнула – наняла извозчика. В таких туалетах не бродят по улице.