В постели со Снежной Королевой - Тронина Татьяна Михайловна - Страница 15

Про Костю она соврала, конечно. Просто не хотела, чтобы Сима стала ее жалеть. Можно было поехать к родителям (всего-то четыре часа на электричке!), но стоило Алене вспомнить толпу дядюшек, тетушек, кузенов и кузин, неизменно собирающихся в их семейном гнезде под Новый год, их вечные расспросы и неизменный салат «оливье» под самогон, который гнала бездетная тетя Анфиса, — как она тут же передумала.

Алена оделась и отправилась в ближайший супермаркет, который, надо сказать, был совсем не близко (три остановки на автобусе). Купила бутылку шампанского, килограмм мандаринов и кусок севрюги в вакуумной упаковке — таким она видела свой нынешний новогодний стол.

Обратно Алена пошла пешком.

Хоть солнце надежно затянуло плотной пеленой, но было как-то нестерпимо светло, от снега на обочинах даже резало глаза. Алена старательно сохраняла в себе бодрость духа и даже принялась напевать что-то под нос, скользя по заледеневшему тротуару и щурясь.

— Алена!

Она вздрогнула и чуть не упала. Этот голос забыть невозможно, хотя Алена была уверена, что давным-давно сумела его забыть…

У подъезда ее дома стоял Борис.

Борис Бугров, ее первая любовь!

— Боря! — удивленно воскликнула Алена. — Как ты меня нашел?

— Элементарно, — ответил Борис. — Серафима дала твой адрес. Она, слава богу, никуда не переезжала.

— Боря…

«Сколько же мы не виделись? — мелькнула мысль. — Лет пятнадцать? Нет, тринадцать, двенадцать — не меньше… Господи, как быстро время летит!»

Алена подошла к нему, с неуверенной улыбкой вгляделась в его лицо. Борис Бугров, кажется, был все такой же — плакатный красавец с синими ясными глазами и набегавшей на высокий лоб прядью волос. В дубленке, имитирующей полушубок советских времен, зимней кепке… Борис притоптывал ногами — значит, довольно долго ждал Алену.

— А Серафима сказала, что ты дома!

— Я дома, просто в магазин пришлось заглянуть. Холодно, идем ко мне, Боря…

Когда Бугров разделся у нее в квартире, Алена с сожалением заметила лысину, которая до того была спрятана кепкой.

— Что, я постарел?

— Ни капельки! — милосердно ответила она, вдруг, ко всему прочему, обнаружив, что Борис из атлетического красавца превратился в просто «мужчину плотного телосложения». По крайней мере, этого пивного брюшка у него раньше не было.

— Ты тоже, — вздохнул он. — Хотя вру — ты стала еще лучше. Серафима сказала, что ты больше не концертируешь?

— Да, бросила… — легко согласилась она. — Надоело. А ты что делаешь?

— Я в одной фирме работаю, спец по рекламе… — рассеянно ответил он. — Ты одна?

— Да.

— Развелась, значит… — глубокомысленно констатировал он.

— Ну, официально еще нет. Надо как-нибудь заняться этим в свободное время. Чай будешь?

— Кофе, если можно.

— У меня только растворимый.

— Ничего, пусть будет растворимый…

Он прошел за ней на кухню, огляделся.

— Ничего так квартирка… Съемная? Сколько за нее платишь?

— Секрет фирмы… — отмахнулась Алена, расставляя чашки. — Как там Калерия Львовна? Работает? Сколько ей сейчас, я забыла?..

— У мамы все в порядке, до сих пор работает, хотя могла бы уйти на пенсию. Ей пятьдесят семь. Ты бы зашла к нам, что ли…

От неожиданности Алена едва не выронила банку с кофе.

— Что?

— Я говорю — зашла бы к нам, что ли. Мама о тебе вспоминала…

Алена села напротив Бориса, посмотрела в его ясные синие глаза.

— Калерия Львовна обо мне вспоминала? — медленно повторила она. — Господи, Боря, не смеши меня!

— Я серьезно! — Борис даже как будто немного обиделся. — Она, знаешь ли, тут недавно заявила, что ты была единственной женщиной, которую она хотела бы видеть своей невесткой.

Алена сначала онемела на некоторое время, а потом принялась безудержно хохотать. Калерия Львовна хотела видеть ее своей невесткой!..

— Алена… — Борис взял ее за руку. — Алена, перестань. Все в этом мире меняется… Мама тоже изменилась.

— А ты? — неожиданно спросила Алена, с трудом успокоившись.

— Я тоже изменился, — тихо произнес Борис, не выпуская ее руки. — Правда — так и не смог забыть тебя. Знаешь, я тоже думаю, что ты — это самое лучшее, что было в моей жизни.

— Потому и пришел? — тоже тихо спросила она.

— Ага. Такой день… — Он поднес ее ладонь к губам, нежно поцеловал. Борис Бугров всегда отличался исключительной нежностью. Когда-то Алена плавилась в его объятиях, точно воск. Или как масло на раскаленной сковородке…

— Боря… — с тоской пробормотала она, не понимая, заплакать ей или снова начать смеяться.

— Молчи, пожалуйста, ничего не говори пока! Я… Господи, если бы ты знала, как я бездарно прожил эти годы, бездарно и глупо… Два раза был женат. Одна — стерва, дрянь, ни стыда, ни совести — ушла к моему другу, Вовке Козлову… Ты ведь помнишь его?

— Немного, — выдавила из себя Алена.

— А вторая, Олеся, поначалу казалась таким ангелом — сама невинность! Мама была от нее в восторге:

«Олесенька, профессорская дочка, московская принцесса, ангел, святая, иже херувимы…» — передразнил он с горечью. — Дочку мне родила, тоже Олесей назвали.

— И что?..

— Ангел переродился в демона. Женщина сухая, жесткая, жестокая, властная, не терпящая никаких возражений, иначе — смерть! Вот какой оказалась моя Олеся… С дочерью не дает встречаться — ни мне, ни маме, квартиру пыталась отсудить, но тут уж мама прибегла к своим связям, ничего у женушки не получилось. Теперь мы с ней судимся, чтобы хоть иногда была возможность видеть малышку!

— Ужасно…

Борис залпом выпил кофе.

— Я дорого заплатил за свою ошибку, — продолжил он с новыми силами. — Расстался с тобой, боясь каких-то жалких трудностей… Если бы можно было вернуть все назад! А ты была так бескорыстна, чиста, отважна… Ты бы никогда со мной не поступила подобным образом!

— Что уж теперь вспоминать! — Алена попыталась улыбнуться. История Бориса ее взволновала. — Сколько девочке?

— Четыре годика… Она меня уже тоже ненавидит, понимаешь?..

— Ужасно, — мрачно повторила Алена. — Мне очень жаль тебя, Боря. Тебя и твою дочь.

Борис заморгал быстро-быстро, а потом опять схватил Алену за руку.

— Послушай… Мы ведь можем все исправить, да?.. Ты одна, я тоже один. И мама теперь смотрит на жизнь по-другому! Ты веришь в чудеса? — с подъемом воскликнул он. — Я этим утром проснулся и понял — мне нужна ты. Только ты. Собирайся…

— Куда? — опешила Алена.

— Ко мне, куда же еще! — засмеялся Борис. — Мама ждет, столько всего наготовила…

На Алену напала тоска — ко всему прочему, ей стало жаль и Калерию Львовну, своего давнего недруга.

— Боря… — нахмурилась Алена. — Я… я даже не знаю, что мне делать.

— Господи, ты еще сомневаешься! — Борис вдруг вскочил, обнял ее, принялся лихорадочно целовать — в нос, в глаза, в уши, куда попало — поскольку Алена инстинктивно начала отворачиваться от него. Такого напора она никак не ожидала.

— Боря… — пискнула она, но Борис ее не слышал. Он держал ее крепко, от его губ невозможно было спрятаться.

— Милая… самая хорошая… солнышко…

В этот момент раздалась трель домофона.

— Кто это? — быстро спросил Борис, замерев.

— Не знаю… — Алена наконец вырвалась из его объятий.

— Ты ждешь кого-то?

— Никого я не жду! Симка, может быть, или Костя… — Алена выбежала в коридор и сняла трубку переговорного устройства. Борис незамедлительно последовал за ней. — Кто там?

В трубке гудела объемная тишина.

— Кто? — шепотом спросил Борис.

— Неизвестно! — тоже шепотом ответила Алена. — Наверное, мальчишки балуются… Кто там? — снова громко спросила она.

— Алена, это я, — отозвалась трубка голосом, который тоже невозможно было забыть. — Открой мне, пожалуйста.

Алена машинально нажала на кнопку, открывающую внизу дверь.

— Ну, кто это? — нетерпеливо спросил Борис.

— Алеша… — упавшим голосом произнесла она.

— Алеша?

— Ну да, мой муж… Бывший, то есть.