В постели со Снежной Королевой - Тронина Татьяна Михайловна - Страница 35

Алена молчала в смятении. Она и верила Ларисе Викторовне, и в то же время — нет, помня то, как описывал ситуацию Роман. Судя по всему, и у Ларисы Викторовны, и у Романа была своя правда. Только вот чью сторону принять Алене?..

— Он — технарь. Сухой и безвкусный, как коржик из отрубей. Я с самого начала говорила Вике, что ей с ним будет тяжело. Как говорится, в одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань… Помню первые годы их совместной жизни: Роман Аркадьевич приходил грязный, с сорванным голосом, злой, голодный — с какой-нибудь стройплощадки… Он ведь работал и инженером в тресте, и прорабом… не дай бог! Вы же представляете, Алена, — на этих площадках сплошной мат-перемат. Сейчас, конечно, он в начальники выбился, но не в этом дело. Да и вообще, даже не в том, что он технарь… — с тоской произнесла Лариса Викторовна. — Есть люди, которые никого и никогда не сделают счастливыми, потому что думают только о себе.

— Роман Аркадьевич не показался мне эгоистом, — тихо, но решительно возразила Алена.

— Сколько вы с ним знакомы?

— С декабря.

Лариса Викторовна засмеялась иронично, и этот смех был ответом Алене.

— Блажен, кто верует… — внезапно прервав смех, пробормотала она. — Мой покойный муж, отец Вики, всегда так говорил. Он был известный хореограф — работал в Мариинке, потом мы переехали в Москву, его пригласили в Большой. Вика хотела стать балериной, вы знаете? — рассеянно заметила хозяйка дома.

— Нет. А почему не стала?

— Данных не было. Ну и терпения, самоотречения… Ведь это адский труд на самом деле. Вика очень тесно дружила с Ирмой, хотя Ирма лет на пять ее младше…

— С кем, простите?

— С Ирмой Ивлевой! — Лариса Викторовна даже как будто немного обиделась на Алену. — Вон ее портрет, кстати…

Алена оглянулась — в самом деле, на стене, среди картин и других портретов, было улыбчивое и нежное личико известной танцовщицы, которая недавно рассказывала по телевизору о необходимости атараксии.

— Я никогда не работала, — призналась Лариса Викторовна. — На мне был дом. Я растила Вику, ухаживала за Андреем Бенедиктовичем — он тоже был как ребенок… Всегда в работе, о жизни ничего не знал совершенно… Не знал, сколько стоит колбаса, ни разу в жизни не ездил в метро — можете себе представить?.. — Лариса Викторовна приложила платок к глазам. — А теперь я совершенно одна. Ирмочка, конечно, заходит, но очень редко…

Алена молчала, не зная, что сказать этой женщине.

— Не губите себя! — сурово воскликнула Лариса Викторовна. — Забудьте вы этого человека, вычеркните из своей жизни!

— Я подумаю над вашими словами… — неопределенно ответила Алена. Ей было очень жаль эту несчастную, одинокую женщину, но тем не менее обещать ей что-то Алена не собиралась.

— Подумаете… — с горечью повторила Лариса Викторовна. — Знаю я, о чем думает женщина в подобной ситуации! Она думает — да, с женой у моего мужчины были нелады, да, его все критикуют за скверный характер — но со мной все будет иначе! Он будет любить меня и не позволит себе тех грубостей, которые позволял себе по отношению к бывшей жене. Я такая особенная, и поэтому он со мной будет особенно нежен! У нас все, все будет по-другому!.. — возвысила она голос. А потом закончила с горечью: — Но это самообман, Алена. Романа Аркадьевича уже не переделать.

Алена посмотрела на часы.

— Мне пора, Лариса Викторовна. Извините…

— Вы мне не поверили, — пробормотала та в замешательстве. — Понимаю — образ злой тещи, у которой во всем виноват зять… Но это не так! Я повторяю: все последние годы их совместной жизни Вика была словно не в себе. Она… она страшно переживала, у нее была какая-то тайна, которой она из гордости или, может быть, из упрямства не хотела со мной делиться!

— Почему вы решили, что эта тайна связана именно с Романом Аркадьевичем? — невольно вырвалось у Алены.

— А с кем же еще?! — печально рассмеялась Лариса Викторовна. — Она нигде не работала, она почти ни с кем не общалась… Только он, этот человек, был рядом с ней! И, уж поверьте матери — Вику изводили так, что у нее рассудок начинал мешаться… Ее довели, вы понимаете! — довели до самоубийства. А эти ее последние слова о том, что он изменял ей…

Алена молчала. Какая-то безнадежная тоска вдруг снова начала овладевать ею — как до встречи с Селетиным. Когда ничего не хочется и ничего не радует…

— Я несколько раз говорила со следователем, я писала заявления, я обошла кучу инстанций… Я хотела доказать, что это мой зять виноват в смерти Вики. Нет, конечно, не он сам заталкивал в нее эти таблетки — но именно он был той причиной, из-за которой она погибла! К сожалению, в тот день Роман Аркадьевич был на работе, его видел не один десяток людей… Доказать ничего не удалось, — шепотом закончила Лариса Викторовна. — Поэтому я хочу спасти вас, пока не поздно… Не верьте этому человеку. Не верьте!

Для начала Алена позвонила Селетину на сотовый. Механический голос ответил ей, что абонент временно недоступен. Тогда она набрала его рабочий номер. Секретарша малиновым голоском прощебетала, что «Романа Аркадьевича в данный момент нет в офисе, звоните на сотовый…».

— Не отвечает! — выпалила Алена мстительно. — Девушка, милая, где мне его найти?

Секретарша прилежно зашуршала бумагами на том конце провода, а потом посоветовала Алене поискать шефа на объекте. И дала адрес этого самого объекта…

Результатом было то, что Алена поехала на другой конец Москвы, в Тушино. Там долго плутала по заснеженным улицам, пока не наткнулась на ворота с надписью «Строительство жилого дома» — ведет фирма такая-то, генподрядчик такой-то и т. д. и т. п.

В голове все вертелся умильный секретарский голосок, который с пристрастием выпытывал, по какому вопросу ищет Алена Романа Аркадьевича, срочно ли это и не может ли она передать Аленино сообщение шефу, когда тот появится в офисе…

Алена нажала на кнопку звонка возле ворот. Вышел хмурый охранник в защитной форме и с большим недоверием выслушал Алену.

— Кого вам? Селетина? Минутку погодите…

И ушел.

«Минутка» растянулась почти на полчаса.

Алена практически заиндевела, прыгая возле ворот. Темнело, мороз усиливался. Мимо проезжали автобусы с побелевшими стеклами — садись да поезжай обратно к метро… Но какое-то ожесточенное упрямство не отпускало Алену.

Вдруг ворота открылись, и на улицу выскочил Селетин — в костюме, куртке и большой оранжевой защитной каске. Будь Алена в другом настроении, она непременно бы рассмеялась.

— Ты? Это ты меня искала? Господи, что случилось?!

— Я д-должна поговорить с тобой, — едва смогла произнести она онемевшими от холода губами. — Это важно…

— Ты замерзла! — с отчаянием констатировал Селетин, неуклюже пытаясь ее обнять. — Сумасшедшая… А позвонить было трудно?

— Я з-звонила… Твой телефон не отвечает.

Он достал мобильник из кармана куртки.

— Вырубился, зараза… У него от холода аккумулятор иногда садится!

— Рома, я б-была у Ларисы Викторовны.

— У кого? У моей тещи? Зачем? — изумленно спросил он. — Ладно, я минут через двадцать-тридцать освобожусь… Вон через дорогу кафе — ты меня там подожди, ладно? Вот деньги…

— Не надо мне твоих денег! — неожиданно рассвирепела Алена. — Ты думаешь, у меня нет денег на чашку кофе?.. Иди, работай! Я тебя подожду.

— Ладно… — растерянно пробормотал он, глядя ей вслед. — Я скоро, слышишь?..

В кафе было тепло, уютно, за окнами сгущались фиолетовые февральские сумерки, по-домашнему пахло жареной картошкой — от всего этого Алена едва не заплакала, сидя за столиком. «Она чего-то напутала, эта Лариса Викторовна… Ну не мог Рома довести Вику до самоубийства!»

Но рассудок напомнил ей, что в жизни довольно часто бывают случаи, когда женщина не может перенести измену возлюбленного. Тем более у Вики, кроме мужа, не было никаких других интересов. Ни детей, ни профессии — ничего такого, что могло бы ее удержать от последнего шага…