В постели со Снежной Королевой - Тронина Татьяна Михайловна - Страница 40

— Вот смелый человек, — сказала Алена, глядя на некрасивого, но обаятельного Ратманова. — Всех подряд разоблачает!

— Кто? А, этот… Я ведь его видел. Живьем, — улыбнулся Кашин. — И знаете где?

— Где же?

— Ни за что не угадаете! Да прямо в вашей квартире…

— Там, где я сейчас живу? — с удивлением спросила Алена. — Никиту Ратманова?

— Вот именно… Да еще при весьма пикантных обстоятельствах! Ведь до вас, Елена Петровна, там проживала супружеская чета. Он и она. Я с ними особо не общался, только здоровался — вот и все. Жили они довольно тихо, детей у них не было. Не помню, как звали женщину, — но она была очень красивой, эффектной такой… Я говорю «была» потому, что дама эта умерла, а мужчина, то есть ее муж, потом куда-то съехал…

— Вы упомянули о каких-то пикантных обстоятельствах, — перебила Алена, чувствуя, как стремительно начинает колотиться сердце в груди. Кашин говорил о Вике и Романе!

— А, ну да… — Кашин провел ладошкой по идеально гладкой лысине, словно зачесывая невидимые волосы назад — Он, муж, все время работал, был из породы трудоголиков — которые днюют и ночуют на производстве! Тут слышимость прекрасная, поэтому я всегда знал, когда тот на работу идет, когда возвращается… А дама, его жена, была предоставлена сама себе. Она часто уходила, приходила, к ней приходили… Кто приходил, я не интересовался — не мое, как говорится, дело. Чужие голоса, двери там внизу хлопали иначе… Но в последнее время они там внизу стали шуметь. Ну, как будто отношения выясняли… Один раз расшумелись так, что я все-таки решил спуститься вниз и сделать им замечание. Я говорю — «они», хотя на самом деле шумела в основном дама. Дама, принимавшая гостя.

— Так… А дальше, дальше-то что?.. — не слыша собственного голоса, спросила Алена. Ей казалось, что она вот-вот раскроет тайну прошлого, поймет наконец, что тогда произошло с Викой и с Селетиным. Она досадовала на себя за то, что не догадалась поговорить с Кашиным на эту тему раньше!

— Открыла мне дама. Взволнованная, испуганная… Увидела, что это я, и как будто немного успокоилась. «В чем дело?» — говорит. Ну, я тогда ей принялся объяснять, что шумят они очень. Да, забыл сказать! — спохватился Кашин и стыдливо хихикнул. — На даме был прелестный шелковый халатик, и когда она мне открыла дверь, то завязывала на поясе узел. Понимаете, да?.. Я вас не шокирую, Елена Петровна?

— Нет-нет, продолжайте!

— …так вот, у меня сложилось впечатление, что дама этот халат накинула только что, когда услышала звонок в дверь. Я думаю, она боялась мужа — что это он пришел, и поэтому, увидев меня, даже как будто немного успокоилась…

— Это я поняла! — нетерпеливо воскликнула Алена. — Но что за гость был у нее?..

— Да этот журналист и был! — Кашин ткнул тонким негнущимся пальцем в экран телевизора — но там уже пошла заставка новостей. — То есть Никита Ратманов.

— Вы уверены?

— Абсолютно! Человека с такой внешностью очень трудно перепутать с кем-то! — немного обиделся Семен Владимирович. — И потом, я еще не маразматик…

— Ратманов тоже вышел к вам?

— Нет, он оставался в комнате — стоял за дверью и слушал, что происходило в коридоре. Он был одет, но босиком и без носков… — снова стыдливо хихикнул Кашин. — Я действительно вас не шокирую, Елена Петровна?

— Нет!..

— Дело в том, что он не знал, что я его вижу, а я видел его — поскольку там, в комнате, зеркальная дверца у шкафа была распахнута, а на стене в коридоре висело еще одно зеркало — и получилась своеобразная система отражений… Но это был он, Ратманов!

— Значит, он был любовником этой дамы, вашей соседки снизу?

— Ну, наверное… — потупился Кашин. — Не мое, конечно, дело, но… В общем, я был шокирован и обескуражен. Какое падение нравов, Елена Петровна!

На самом деле Алена была тоже шокирована и обескуражена. «У Вики был любовник… известный журналист Ратманов! Впрочем, не важно — Ратманов или кто, главное — у нее был любовник! И что это значит?..»

— Вы сказали, что они шумели — то есть они ссорились?

— Да, страсти кипели нешуточные… Иначе стал бы я им делать замечание! — стыдливо кивнул Семен Владимирович. — И не так чтобы скандалили, а именно ссорились… ну, как если бы он просил ее бросить мужа и уйти к нему, а она отказывалась. То есть она умоляла его, своего любовника, ни в коем случае на этом не настаивать.

— Вы слышали это?

— Нет, лишь некоторые отдельно взятые слова, да и только… Я так, для примера говорю. Мои соображения — логический вывод из всего происходящего, что ли… Кстати сказать, с мужем дама никогда не ссорилась.

— А дальше что? Вы увидели Ратманова в зеркале — а потом?..

— Потом я ушел. У меня хватило ума больше не вмешиваться… — сказал Кашин, делая у телевизора звук погромче. — Вот, кажется, сейчас прогноз пустят…

— Еще одно слово, Семен Владимирович! — взмолилась Алена. — Чем все это закончилось — ну, эта история с любовником?

— А ничем, — пожал тот плечами, уже теряя всякий интерес к разговору. — Скоро дама умерла, как я говорил.

— Отчего — вы не узнавали? — испытующе спросила она.

— Нет. Зачем? Прелюбодеяние — грех. Наверное, бог ее наказал… — вздохнул Кашин. — Всех изменщиков бог наказывает! А я в то время был еще к тому же очень занят — у меня заболел желтухой ацтекиум риттери. Это было ужасно — такой редкий вид! Причем излечить кактус от желтухи практически невозможно, и ко всему прочему — этой болезнью могут заразиться другие растения! Дабы этого не произошло, я был вынужден уничтожить ацтекиум… Но вот и наш прогноз, тс-с!..

Алена вернулась к себе в полной растерянности. Она не знала, что и думать… Вряд ли Кашин что-то напутал — видел, слышал и соображал тот прекрасно. Единственное, чем он страдал, — это немощью физической…

Никита Ратманов, известный тележурналист, был любовником Виктории Селетиной. Знал ли об этом Роман? Если знал, то что тогда? Не мог же он, в самом деле, убить Вику — из ревности? Он ее не убивал, тем более что мать Вики сама признавала, что алиби у Романа было безупречное — не придерешься.

В детективах всегда говорят, что безупречное алиби должно вызывать подозрение, но в данном случае Алена решила, что это исключение. Ну не мог Роман кого-то убить, тем более свою жену, с которой он прожил четырнадцать лет! Хотя Лариса Викторовна, мать Вики, утверждала, что в последние годы ее дочь жила словно в аду…

А если Рома знал о существовании у него соперника и изводил Вику психологически? Изводил-изводил, пока она сама, добровольно, не наложила на себя руки? Но тот же Кашин утверждает, что с мужем Вика не ссорилась. И вообще, Селетин пропадал все время на работе. Трудоголик — в этом Алена сама уже успела убедиться…

Вика ссорилась с Ратмановым. Если она переживала именно из-за Ратманова, а вовсе не из-за мужа, как утверждает Лариса Викторовна? А почему она ссорилась с Ратмановым? Действительно ли тот просил ее уйти от мужа, а она отказывалась? Допустим, дело было так — Вика прожила с Романом много лет, он был ей роднее родного. Но тут — Ратманов, некрасивый красавец, известная личность. Влюбилась, и причем страстно! Он ее просит уйти от мужа, а она не может — как-никак столько лет прожила с Селетиным! И, раздираемая противоречиями, она накладывает на себя руки… Слабая женская психика, ничего не поделать!

Этот вариант очень понравился Алене — он объяснял почти все. И характеры героев истории, и те обстоятельства, в которых они были, — все укладывалось в эту романтически-трагическую схему. Тогда почему Лариса Викторовна утверждает, что дочь позвонила ей перед смертью и заявила, что Селетин изменяет ей?.. Это ведь она изменяла — Вика, а не Селетин!

Рома сказал, что его теща слышала только то, что хотела слышать. Если так, то Лариса Викторовна просто не поняла свою дочь, и тогда все снова укладывается в рамки романтической трагедии!

Алена почувствовала почти облегчение. Для нее была невыносима сама мысль о том, что ее обожаемый Рома способен на злодейство. Если все происходило именно так, как придумала сейчас Алена, то он — просто жертва! Жертва тех страстей, которые когда-то ураганом пронеслись в этих стенах… И никто не виноват. Ну, разве что кроме Ратманова, который посмел нарушить семейную идиллию Селетиных… Прелюбодеяние — грех, как справедливо заметил Семен Владимирович, и потому не стоит удивляться печальной развязке этой истории.