Прогрессор поневоле (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 40

Проехав ещё южнее, я заметил, что ближе к пристаням стены становятся не такими высокими, как в других местах и спросил у Меримаата, который правил колесницей.

— У тебя глаза лучше моих, стены вон там у воды ниже тех, что перед нашим лагерем? Или мне так кажется?

— Глаза не обманывают тебя мой царь, — ему было достаточно одного взгляда, — они действительно на треть ниже, хотя и толще. Думаю, это сделано для того, чтобы стены своей массой не продавили прибрежную рыхлую почву, состоящую в основном из песка.

— Они наверняка сделали каменную подушку, — не согласился я с ним, — но в любом случае этой высоты уже достаточно, чтобы до верха достали кошки.

Это можно было только проверить на практике. Дождавшись ночи, я приказал пошуметь в лагере, показаться рядом с воротами, а сам взяв свою сотню и десяток кошек, отправился сначала на колесницах, а затем пешком к облюбованной мной днём пристани. Поскольку лодок здесь не было, то она и не охранялась, только немного часовых виднелись наверху. Пригнувшись, я опустился на брошенную дырявую корзину из тростника.

— Подождём Хопи, — решил я, — я примерно понял время, за которое мы сюда добрались, так что подождём ещё пару часов. Прикажи ребятам не шуметь.

— Конечно мой царь, — также тихо ответил он, исчезая в темноте.

Под плеск рыбы, фырканье гиппопотамов сидеть было скучновато, но когда полностью стемнело, я дождался, когда количество факелов наверху стало уменьшаться и тени, отбрасываемые часовыми стали всё реже мелькать в толстых зубцах стены.

Поняв, что меня такой расклад устраивает, я поднялся, размял слегка затёкшие ноги и взяв поданную мне Хопи кошку с обмотанными тканью крюками выпустил хвост верёвки. Покрутив, я на полуобороте сделал усилие и она улетела вверх, с глухим стуком закрепившись где-то на стене. Я замер, но голосов часовых не послышалось, тревоги не раздалось. Подёргав традиционно верёвку, я ещё с Хопи повисел на ней, проверяя крепость крюков кошки и затем первым быстро полез наверх. В душе была боязнь, что сейчас кто-то сверху перережет верёвку и я бахнусь с верхотуры вниз, поэтому я быстрее зашевелил руками и ногами, практически взлетев на стену. Осторожно спустившись с зубца стены я пригнулся и осмотрелся. Две караульные слева и справа от меня, где горел свет и слышалась тихая речь подсказали мне, куда лучше не соваться, поэтому я ещё раз огляделся, запомнил где, что расположено и отправился в обратный путь только вместо кошки завязав узел на зубце, который можно было распутать потянув внизу за другой конец верёвки. Оставлять следы своего пребывания здесь я не собирался.

Оказавшись снова на твёрдой земле, я поднял голову вверх, запоминая откуда лучше бросать, чтобы этого не было заметно с обоих караульных на стене.

— Мой царь? — чуть ли не на ухо вопросительно прошептал Хопи, оказавшись рядом.

— Я посмотрел, что хотел, — тихо ответил я, — возвращаемся.

Тем же путём, что добирались сюда мы вернулись обратно в лагерь, обнаружив, что двое из военачальников не спят, а ждут меня. Одного взгляда на мои поцарапанные ноги и руки испачканные в гипсе им хватило понять, кто из нас забирался на стену.

— Мой царь? — обречённо обратился ко мне Иамунеджех.

— Это была крайне полезная ночная прогулка, — заверил его я, — длины верёвки хватило, чтобы подняться и спуститься, не оставляя там кошку, а это значит, что завтра вы начнёте копать в сторону стыка передней и боковой стены.

Поскольку кругом было много людей, он лишь кивнул, но Иамунеджех явно понял, откуда я запланировал направление главного удара.

Дни шли за днями, недели за неделями, легионеры словно кроты вгрызались в землю, копая зигзагообразные и параллельные траншеи чтобы с города не было понятно, где же мы остановились. В конце концов дойдя почти до самой стены в том месте, что я указал, солдаты углубились под уклоном вниз, став подкапываться уже под саму стену. Защитники пока не понимали зачем нам это, но предпринимали всяческие попытки помешать нашим земляным работам. То стрелами, то вылазками пытались выкурить из траншей легионеров, но те меняли инструмент на копья со щитами и давали отпор. К тому же наши собственные лучники сразу обрушивали кучу стрел на подобные небольшие отряды, появляющиеся из города.

Военачальники спрашивали, зачем это нужно, если мы можем ночью подняться с другой стороны. Пришлось объяснять, что с той стороны, где стена низкая, до ближайших ворот очень далеко, так что не факт, что мы сможем до них пробиться, а использовав этот козырь один раз, второго уже не будет. Они были не согласным со мной, поскольку земляные работы были нудны, однообразны, а время шло и шло, сокращая наши и так небольшие припасы. Я же был неумолим, не собираясь ставить всё, только на одну вылазку, поэтому готовил два плана, поскольку керминцы показали себя за это время достойным врагом. Я только не понимал, почему они не сделали попыток напасть на нас всё это время, ведь войск в городе было в три раза больше, чем нас, об этом говорили все, кого мы перехватывали на реке или в попытках покинуть город.

Наконец, Иамунеджех доложил мне, что воины подкопались наконец под стену и небольшое количество земли отделяет нас до другой стороны.

— Прекратить работы, чтобы не спугнуть часовых или посты, — тут же приказал я, — всем дать отдых. Штурм назначим на завтрашнее утро.

— Да мой царь, — склонил он голову.

Когда он отошёл, я обратился к Хопи, стоящему в моей охране.

— Ты с сотней ночью доберёшься до места, где мы были прошлый раз. Ваша задача дождаться начала атаки и взобравшись наверх, перебить посты с той стороны. Если получиться, захватить и открыть южные ворота.

— Слушаюсь мой царь.

— Хоремхеб, выдели две когорты, пусть ждут сигнала от Хопи. Если ему удастся захватить ворота, они должны будет ворваться в город с той стороны и наверно в этом штурме ты сам будешь командовать обеими легионами.

Пожилой военачальник поклонился.

— Мой царь решил остаться в лагере? — удивлённо поинтересовался Ментуиуи.

— Мне нужно видеть общую картину, — спокойно ответил я, — я подготовил всё, что мог, теперь нужно проследить, чтобы штурм шёл по плану.

— «Теперь только ждать, сработает ли опыт предков, — подумал я про себя, — а то может вообще ничего и не получится».

Рано утром, когда солнце ещё не встало, в траншеи с нашей стороны стали нырять легионеры и по извилистым ходам добираться до последней линии, где они стали ожидать, когда их собратья выкапывают последние метры земли под стеной, чтобы оказаться на другой стороне. Все эти движения не были видны со стороны города, поскольку и траншеи были в рост человека и брустверы с внешней стороны не только хорошо защищали от стрел, но ещё и закрывали обзор лучникам.

Обо всём происходящем мне докладывали гонцы, которые метались между лагерем и последней линией, где ожидали атаки легионеры.

— Мой царь, — запыхавшийся нубиец вынырнул из траншеи, склонив голову, — пласты земли, вместе с каменной кладкой обрушились на головы копателей, пятерых задавило насмерть.

— «Этого я не предусмотрел, — мелькнула в голове мысль, — нужно будет следующий раз придумать что-то против этого».

— Что ещё? — спросил я, не моргнув и глазом.

Он не успел открыть рот, как над городом загудели тяжёлые раскатистые звуки рогов.

— Атака после этого всё равно началась, мой царь, мы пробили проход, — добавил он, хотя и так было понятно об этом без слов.

Кивнув, я отпустил его и поднялся на колесницу.

— Мне нужно видеть, — я показал Меримаату куда меня доставить и добавил, обратившись к Ментуиуи, — пошли гонцов к пристани, как там дела обстоят?

Военачальник быстро распорядился и также встав на колесницу, поехал рядом со мной. Городские ворота, когда мы подъехали ближе открылись и я увидел знакомые щиты своего Первого легиона. Тоже заметив это, из траншей стали подниматься остальные легионеры, ещё не задействованные в атаке. Поднимаясь наверх и разворачиваясь в когорты, тут же стали вливаться через открытые ворота внутрь. Горны трубили непрерывно, пока через полчаса наконец не заткнулись. Почти сразу после этого прибыл гонец от Хоремхеба, сообщивший, что треть города взята и сейчас идут городские бои на подступах к царскому дворцу.