Медалон - Фаллон Дженнифер - Страница 73

• Предыдущая
• 73/110
• Следующая

— А что с ним? Меня заботит только Р'шейл. Именно сейчас она — самая важная персона во всем мире.

— Кальяна с ума сойдет, если ты не захватишь его с собой.

— С Кальяной я как-нибудь сам разберусь. — Дэйс скептически хмыкнул:

— На твоем месте я бы так не рисковал.

— Ваша забота так трогательна, о священный наставник! — Бог насмешливо оскалился в ответ.

— Знаешь, Брэк, иногда мне кажется, ты не слишком-то почитаешь богов.

— С чего бы такие мысли?

Тарджа, стараясь не дышать, отправил мерзкую зловонную кучу овощных очисток и прочей неопределенной гнили в мусорную повозку. Они собирали отходы во дворе постоялого двора «Отчаяние» и многочисленных лавочек Гримфилда, скорее следуя настроению Ликрена, а не какому-то установленному графику. Последний раз настроение убрать здесь мусор посещало Ликрена с месяц назад, так что у помоев было достаточно времени, чтобы изрядно прогнить и превратиться в загаженную тараканами склизкую дрянь. Тарджа поставил тяжелое ведро на землю и поднял голову, почувствовав на себе чей-то взгляд. У двери стоял светловолосый паренек и с интересом смотрел на него. Тарджа подумал, что этот мальчишка имеет обыкновение появляться в самых неожиданных местах.

— Тарджа, шевелись! — окликнул его Ликрен.

Тарджа выпрямился и посмотрел на паренька. Он ненавидел, когда на него пялились. Клокочущая внутри ярость угрожала снова вырваться на волю. Тарджа лишь однажды позволил себе совершить ошибку и выпустить ее. Полученные в наказание десять плетей не сломали его, но научили сдерживать злость. Тарджу больше ранила не жестокая порка, а сознание того, что он позволил какому-то тупому придурку спровоцировать себя.

Они вышли из двора таверны и направились дальше по переулку, а Тарджа все еще думал о мальчишке. Наверняка он связан с повстанцами. В Гримфилде было полно осужденных язычников — и мнимых, и настоящих. Может, они подослали парня шпионить за ним? Докладывать, жив ли он еще? Иногда Тарджа поражался, как хорошо мятежники усвоили его уроки, особенно насчет того, что никогда и ни за что нельзя позволить предателю уйти от наказания. Тарджа провел зиму, то и дело ожидая ножа в спину. Особенно оказавшись в толпе заключенных. Ликрен следил, чтобы Тарджа держался отдельно от остальных, но каждый раз во время еды ему угрожала реальная опасность. С некоторым удивлением Тарджа вдруг понял, как долго ему удалось продержаться в живых, — на самом деле он даже не рассчитывал пережить путешествие в Гримфилд.

Мысли его вернулись к повстанцам. Старый Падрик, подозрительный и измотанный годами безнадежной борьбы. Мэнда с ее горячей верой в богов. Гэри, такой юный и страстный. Где-то он сейчас? Все сражается? Или убит в очередной стычке с защитниками? Или, может, сдался и вернулся к матери на ферму? Был ли он в том проклятом списке Джойхинии? Тарджу охватывало отчаяние при мысли о повстанцах. Он здесь не просто убирал мусор и вычищал сортиры городка-тюрьмы. Каждый день, проведенный в Гримфилде, пожирал очередной кусочек из запасов его надежды. Тарджа знал, что должен что-то сделать, прежде чем эти запасы иссякнут.

Одним из немногих, а может, и единственным преимуществом его назначения в мусорщики было то, что им позволялось мыться ежедневно, в отличие от шахтеров, которые пользовались этой привилегией раз в неделю. Возможность после работы смыть с себя вонь протухшей еды и прочей гнили делало их занятие отчасти переносимым. Много раз Тарджа желал, чтобы Уилем отправил его на рудник, где бы он изливал накопившуюся ярость в ударах киркой по поверхности скалы. Покрывшись гусиной кожей после мытья в ледяной воде и дрожа от вечернего холода, он энергично растерся обрывком грубой холстины и взглянул на небо. Там, у подножия гор где солнце уже начинало прятаться за горизонт, сердитые свинцовые тучи отливали кроваво-красным. Одевшись в тюремную одежду, Тарджа посмотрел на Зака — тот пытался высушить взлохмаченные волосы изношенным мокрым подобием полотенца.

— Ночью снова будет дождь.

— Точняк, — согласился Зак.

За прошедшие два месяца Тарджа не мог припомнить, чтобы Зак сказал два слова кряду. Огромный молчаливый убийца был отличным напарником тому, кто не желал лишних расспросов. Они подошли к воротам, где их уже поджидал Фогли, капрал Ликрена. Заперев за ними ворота, он повел заключенных через огороженный дворик у кухни. Мусорщиков всегда кормили последними, и Тарджа с Заком по привычке уселись на землю ждать своей очереди. Вечером во дворике было полно народу и все ели вперемешку — и шахтеры, и заключенные, приписанные к разным работным домам. Тарджа равнодушно смотрел ни них, не обращая внимания ни на кого в отдельности, пока не заметил Р'шейл, решительно шагающую через дворик по направлению к кухням. Девушка зябко куталась в серую шаль.

Вид Р'шейл с новой силой пробудил болезненную мысль о том, во что превратилась их жизнь. Ей не место здесь, в Гримфилде, среди отбросов Медалона, где ей удалось избежать судьбы казарменной корт'есы только благодаря редкостной удаче. С момента прибытия Тардже удалось поговорить с ней всего несколько раз, и то в присутствии Зака или охранника. Хотя она иногда и бывала во дворе, когда они убирали там мусор, он часто не видел ее неделями. Тардже хотелось знать, как у нее дела. Ему необходимо было увериться, что путешествие сюда не сломило ее дух. Его разочарование и отчаяние было физически ощутимо и горько. Очень горько.

Он смотрел на идущую в его сторону Р'шейл и думал, догадывается ли девушка, как она прекрасна? Судя по всему, она не отдавала себе отчета, какое сильное впечатление оказывает на окружающих.

Тарджа полагал, что на него эти чары действовать не должны, но каждый раз при виде Р'шейл, даже если она была далеко, он вздрагивал от охватывающего его чувства. Он не мог выразить его словами или даже толком определить. Это было не желание, не простое вожделение, это было необычайно восхитительное ощущение: находиться рядом с ней, быть замеченным ею — действительно величайшая радость. Такое чувство пробудилось в нем в ту самую ночь на винодельне. Несмотря на все, что случилось потом, Р'шейл всегда присутствовала в его мыслях.

Девушка оглянулась по сторонам и подошла поближе. Не обнаружив объекта своих поисков, она обратилась к Фогли:

— Вы не видели Санни Хоупчайлд?

— А что, ты ее потеряла? — без тени интереса спросил Фогли.

— Она должна была прибыть в дом коменданта час назад. Она получила новое назначение.

— Она объявится. Эти корт'есы довольно сообразительные, чтобы не подчиниться такому приказу. А вот у тебя будут неприятности, если не вернешься до темноты.

— Вы пошлете ее к коменданту, если увидите? — спросила она. Сумерки сгущались. — Она примерно такого роста, блондинка.

— Конечно, — пообещал Фогли. Капрал мог пообещать что угодно, если это не требовало от него лишних движений.

В желтом свете лампы из дверей кухни показалась круглолицая, красная от жара печей сестра Анвин. Она пробежала глазами ряды ожидающих ужина заключенных и под конец заметила Р'шейл. Перейдя дворик решительным маршем, она остановилась перед девушкой и, поставив руки на свои роскошные бедра, окинула ее сердитым взглядом. На голубой юбке виднелся белый мучной след, а к подбородку прилип кусочек чего-то съестного.

— Очень интересно, что это тебе тут понадобилось? А госпожа Крисабель знает, что ты разгуливаешь по городу в такое время и флиртуешь с солдатами?

— Госпожа Крисабель послала меня за своей новой модисткой.

— Как видишь, ее здесь нет. Так что иди туда, где тебе и следует быть, и чтобы я больше не видела, что ты крутишься у моей кухни! — и Анвин направила свой праведный гнев на Фогли. — Отведи ее обратно к коменданту и проследи, чтобы он узнал, где ее носило, — с этими словами разъяренная фурия вернулась к себе.

Перед Фогли возникла дилемма: он не мог оставить без присмотра двоих своих подопечных и не мог игнорировать прямой приказ сестры. Пожав плечами, он посмотрел на Зака и Тарджу.

• Предыдущая
• 73/110
• Следующая