Вкус к жизни (СИ) - Флёри Юлия - Страница 5

– Может, ты ещё и пристроишь меня под чьё-нибудь крылышко? – полюбопытствовала я, на что друг тревожно нахмурился. – По старой дружбе! – пришлось напряжённо сглотнуть и вскинуть руки в знаке капитуляции. – Ну нет, так нет, – предупредила я на всякий случай, а Женькин взгляд меж тем смягчился.

– Так навскидку и не скажешь, – понуро пробормотал он. – Попробую определиться на месте. Всё же я полагал, что тебя нужно будет отпаивать валерьянкой и коньяком после душевной трагедии, и никак не рассчитывал давать рекомендательные письма. Ты подозрительно быстро успокоилась, – заметил он и покосился на меня с сомнением.

– Ну да. Вдруг поняла, что мы с Игорем никогда не были близки, представляешь? – удивилась я вслух собственным недавним умозаключениям. – Столько лет прошло… а я его даже не любила, – заговорщицки прошептала я, поражаясь собственной холодности.

– И только сейчас это поняла?

– Ну-у… – отмахнулась я и легкомысленно пожала плечами. – Мне было некогда. Я вот сейчас вспоминала, как всё начиналось и, знаешь, даже не смогла определённо ответить, что нас когда-то свело, что держало вместе всё это время... И даже банальная привычка не вписывается в историю. Мы с ним непохожи. Практически не имели общих интересов, жили, будто в разных часовых поясах. Я ночная пташка, а Игорь жаворонок. Я чётко представляла, к чему иду, а он полагался на совершенно ненадёжный источник: вдохновение!

– Жалеешь потраченных лет?

– Да ну перестань! – фыркнула я, задумавшись и мгновенно определившись с ответом. – Я жила в полную силу. Меня радовали победы, поражения подстёгивали к решительным шагам, к напористому движению вперёд.

Я хмыкнула, погрузившись в собственные мысли, а Женька подловил:

– Что?

Взглянув на друга в нерешительности, я неодобрительно покачала головой.

– А ведь когда-то я и подумать не могла, что буду руководить людьми! – похвастала я достижениями.

– То есть представляла своё будущее как-то иначе?

– Конечно! Если ты помнишь, я планировала стать известным художником! – причмокнув губами от удовольствия, я со значением вздёрнула подбородок. – Преподаватели подозревали наличие таящегося во мне таланта и пророчили большое будущее.

– И что сбило с пути творческую натуру? Не припомню твоих пояснений на этот счёт, – с явным упрёком Женька указал на мою скрытность. Всё же были времена, когда мы общались не так тесно…

– Жадность! – без зазрения совести призналась я. – Я жаждала материальной независимости. Да и не только материальной, если уж быть откровенной до конца! – махнула я рукой, словно решаясь на волевое признание. – Под моим боком не оказалось человека, который готов был продвигать мой талант.

– Я думал, что таланты находятся сами, – по-доброму усмехнулся Женька, и я не сдержалась, приткнулась щекой к его плечу, погладила ладонь, что зависла на рычаге переключения передач.

– Сами находятся посредственности. Они, в отличие от талантов, уверены в своей гениальности и несут её в массы, без зазрения совести шагая по головам! А вот настоящие гении творят в тёмных подвалах, живут впроголодь, и продают свои работы от случая к случаю.

– А ты, значит, жить впроголодь и при этом оставаться верной себе не захотела?

– Нет, – на выдохе заявила я, едва ли осознанно сожалея о сделанном выборе. – Я из тех хитрых существ, что с лёгкостью подстраиваются под законы жизни.

– Подаришь мне свою картину? Или ты уже не пишешь?

– Давно не писала – времени нет. Да и вдохновения, кстати, тоже! Но картину подарю! – пообещала я, мысленно прикидывая, что это станет неплохим поводом для встречи с матерью. В очередной раз окунувшись в мысли, я хлопнула в ладони. – Я даже знаю, какую: эту свою работу я назвала: «Друг»!

– Ставлю на то, что на полотне изображён покинутый всеми щенок. На его мордочке будет отчётливо видеться растерянность, а некоторая неуклюжесть вызовет чувство умиления.

– Я высылала тебе скрин? – в сомнении нахмурилась я, а Женька пакостно облизнулся.

– Только не призналась, что работа твоя! – попенял он то ли моей скромности, то ли скрытности.

– А, знаешь, я всё-таки найду время и напишу для тебя картину! – мечтательно проговорила я, но Женька не вдохновился этим обещанием.

– Только, пожалуйста, не изображай на ней червя, который выполз после ливня на дорогу и был безжалостно раздавлен под колёсами юного велосипедиста.

Я присмотрелась к товарищу с подозрением.

– Не зря мы дружим столько лет… – процедила так, словно уличила в измене. – Ты просто читаешь мои мысли! Об этом, кстати, следует задуматься.

– О чём?

– Я всё ещё не теряю надежды расстроить твою свадьбу, – поделилась я секретом. Женька нахмурил лоб.

– Юля!

– Я тоже хочу замуж! – пожаловалась я и, предупреждая напрасные надежды, проговорила: – Так и знай: не найдёшь мне толкового мужика, который захочет жениться…

– Сделаю всё возможное и невозможное, – принял Женька ультиматум и прибавил газа, пока в моей голове не созрела очередная глупость.

Успокоившись после его заверения, я позволила себе расслабиться, засмотрелась на строгий профиль. По внешности Женька был из тех мужчин, на которых западают всегда и везде. Происходит это легко и даже без особого на то желания. Он был красив, обаятельно улыбался и смотрел при этом так, будто ты его судьба. Он наверняка легко находил друзей, завязывал знакомства, заводил ни к чему не обязывающие разговоры. В какой-то степени я даже завидовала его невесте. Её звали Ника, они встречались почти три года и… и на этом, как ни странно, но информация заканчивалась. Я ничего о ней не знала. Потому что сокровенное Женька оберегал. «Знаешь, я влюбился» – написал Женька сразу после знакомства с ней. Он не описывал внешность, не перечислял благодетели. Он влюбился. И я ему по-доброму завидовала. Нет, её присутствие чувствовалось практически в каждом диалоге, но настолько ненавязчиво и трепетно, что чужая влюблённость не утомляла. Женька иногда писал: «Ника так захотела». Подробности были ни к чему. Настоящему мужчине ничего не стоит уступить. «Ника плохо переносит жару» – небрежно отмахнулся он от вопроса, почему этот отпуск проведёт в горах.

А вот сейчас я смотрела на друга, которого впервые увидела только сегодня, и с горечью осознавала, что этот мужчина теперь будет принадлежать лишь одной женщине. И к счастью, не мне. Лицемерам нельзя прикасаться к чему-то настоящему, потому что это самое настоящее они могут испортить одним неловким движением.

– Даже представить страшно, о чём ты думаешь с таким выражением лица, – окликнул меня Женька, и я улыбнулась как по взмаху волшебной палочки: себе научилась врать, так, чего мне стоит обмануть Женьку?..

– О том, что люблю тебя, – прошептала я и взволнованно прикусила нижнюю губу. – И, знаешь, не вздумай жениться на мне! Даже если в твоей голове всё перевернётся вверх дном, обещай, что я буду последней, на кого ты посмотришь с этой целью!

– Это такой хитрый ход, вроде «вредных советов», – уличая, прищурился Женька, и я с демонстративным удовольствием облизнулась.

– Раскусил! – пожаловалась я, без особого сожаления признавая провалившийся замысел, и звонко рассмеялась.

– Но от дружеского секса ты ведь не откажешься? – на всякий случай уточнил он, и я округлила глаза. – Ну, на тот случай если я окончательно разочаруюсь в женщинах!

– Если окончательно разочаруешься, что уж поделать – приходи! Я покажу тебе, как глубоко ты заблуждался! – с серьёзным видом кивнула я.

– Насколько глубоко? – с наигранным придыханием и томным вздохом поинтересовался Женька. Я уловила его настроение на раз и загадочно повела глазами.

– Достаточно глубоко!

– Имей в виду, я уже заинтересован, – поиграл Женька бровями и тут же сорвался на смех. – Юль, уверяю: так непринуждённо мне секс ещё не предлагали!

– Ох, Женька, знай я раньше, какой ты красавчик, непременно подготовилась бы к встрече и распушила свой павлиний хвост! Считай, тебе просто повезло!