Бабочки (СИ) - Таев Дмитрий - Страница 5

— На, держи свое произведение-насекомодение ужасное… Пошла я.

Она вскочила, сделала реверанс на прощанье и пошла в сторону своего корпуса.

Макар посмотрел на солнышко, которое она нарисовала и подумал: наверное, девчонки для этого и нужны, чтобы рисовать солнышко, когда у мальчишек на душе одни жуки.

Это уметь надо — не унывать, когда кто-то пропал и утонул. Не пускать дурные мысли в голову. Но дурные мысли так и лезли.

Он закрыл глаза и попробовал сосредоточится на чем-нибудь хорошем. Но вместо этого опять привиделось ему, как белобрысые макушки уходят под воду, но теперь к ним добавилась еще одна, Вовкина. В какой-то момент темная вода воображения, в которой они тонули, стала спокойной, и только три ниточки пузырьков воздуха, поднимающихся с самой глубины, напоминали о случившемся.

Макар с нетерпением ждал дня, когда «освобожденный» отряд вновь передадут Потапову. Он планировал взять с собой альбом и показать Глебу Александровичу, чтобы расположить его к себе. Макар знал, что рисунки Потапову понравятся, а значит, тот охотно расскажет Макару все, что ему интересно и посоветует нужные книги.

И вот, день стенгазеты настал. На этот раз отряд освобожденок собрали в читальном зале библиотеки. Макару здесь нравилось, это было самое уютное место в лагере. Тут пахло книгами и гуашью, клеем и чернилами. Окна изнутри и снаружи загораживала стена зелени. Снаружи, почти вплотную к окнам, росли деревья и кусты, а внутри — в горшках на стеллажах стояли цветы. На полу из больших деревянных кадушек тянулись к потолку две настоящие пальмы.

Из-за растений естественного света не хватало, поэтому в читальном зале всегда включали лампы. Иногда Макару представлялось, что это помещение находится вовсе не в лагере, а где-то на необитаемом острове, среди непроходимых джунглей. Так действовало волшебство стоящих на полках приключенческих книг и журналов «Вокруг света».

Ребята собрались возле Потапова, тот сидел во главе длинного стола, составленного из старых парт. Он провел перекличку и велел каждому по очереди подходить за растениями. Макар глянул за плечо Глеба Александровича. В списке, по которому он выдавал засушенные растения, Долин Владимир был зачеркнут несколькими резкими линиями.

Когда все получили свои растения, Потапов рассказал, что нужно делать дальше. Задача была простая: ребятам следовало найти в энциклопедии название своего растения, выписать на листочек краткое описание, затем дописать то, что расскажет про растение сам Глеб Александрович. А потом приклеить растение на большой, расстеленный на столе ватман, и разноцветными карандашами аккуратно и красиво вписать текст с бумажки рядом с каждым растением. А потом уже можно было заняться украшательством, нарисовать всякие украшения: бабочек, солнышко, птичек…

Так как энциклопедия была одна, переписывание из нее обещало затянуться. Макар подумал, что неплохо было бы подойти к Потапову в самом начале, пока он еще более или менее свободен, и к нему не выстроилась очередь ребят с бумажками.

Прижимая альбом к груди Макар подошел к Потапову.

— Глеб Саныч, — начал он, — я тут хотел вам показать.

Потапов приспустил очки на нос и глянул на Макара. Тот положил альбом на стол.

— Ты рисуешь? Как интересно… — сказал Потапов, открывая альбом, и выдохнул: — Вот это да…

Глеб Александрович медленно листал рисунки и казалось даже перестал дышать. Ребята шумели и толкались возле энциклопедии. Назойливая муха норовила сесть Потапову на руку. Возле биолога пахло чем-то затхлым и кисло-сладким, будто он забыл про то, что такое душ.

Незаметно подошел и встал рядом с Макаром Савва, который уже закончи переписывать из энциклопедии информацию о своем тысячелистнике.

— Это ты сам? — спросил он.

Макар кивнул.

— Можно? — попросил Савва биолога.

Потапов подал ему альбом. Савва вначале смотрел рисунки на весу, потом присел на стул, положил альбом перед собой. Он тщательно рассматривал каждый рисунок, водил пальцем по крыльям бабочек, трогал нарисованные усики жуков.

— У тебя талант! — восхищенно сказал Савва. — Как можно карандашами так передать цвет? А детали?

— Очень грамотные рисунки, — подтвердил Потапов.

— Слушай! — в глазах Саввы заблестели огоньки. — А если я тебе дам бабочку из своей коллекции, ты ее сможешь нарисовать?

— Смогу, конечно, — ответил Макар.

— Я сейчас! — Савва вскочил и побежал к выходу.

— Стой, Радченко! — крикнул Потапов.

— Я быстро! — раздался голос Саввы уже из коридора.

— Понесся, как угорелый, — констатировал факт Глеб Александрович, — сейчас шею себе сломает где-нибудь, а меня потом Касаткин репрессирует.

Потапов пододвинул альбом к себе и продолжил листать.

— Глеб Саныч, вообще-то я хотел у вас спросить, — начал Макар.

— С удовольствием подскажу, что знаю, — моментально переключился Потапов, чувствуя, что сейчас его спросят о чем-то таком, что он очень хорошо любит и знает.

— Расскажите пожалуйста, какие бабочки и жуки самые красивые? — попросил Макар. — И где можно найти книгу или альбом с их изображениями…

— Самые красивые? — задумался Потапов. — Их много. Например, Мадагаскарская Комета, Парусник Маака, моя любимая Морфо Пелеида, Урания Мадагаскарская, Хвостатка Королевская… Очень-очень много! А жуки?!

Потапов улыбался, взгляд его горел, он даже встал от возбуждения, странный запах при этом усилился.

— Голиаф, конечно, Слон, Бразильский Дровосек — это страшный и прекрасный жук! Олень, Геркулес! Тебе определенно нужно энтомологические справочники, с иллюстрациями! Слушай! Я напишу тебе целый список. Некоторые справочники есть в библиотеке в Тале. А вот остальные, придется поискать…

— Спасибо. У меня папа часто в командировки в Москву ездит, так что, наверное, сможет раздобыть…

— А коллекционированием заняться не думаешь? — спросил Потапов.

— Не хочу убивать насекомых, — ответил Макар. — Мне достаточно рисунков.

После слова «убивать» улыбка Потапова схлынула с лица. Он мгновение размышлял обидеться ему или нет, но тут подошел Гошка с неразборчивыми каракулями на листочке.

— Я все, Глеб Саныч! — задорно сказал он.

— Давай посмотрим, что тут у тебя, — Потапов сел за стол и бросил Макару: — Я напишу список, обязательно, после занятия.

Макар забрал альбом и собрался присоединиться к штурмующим энциклопедию ребятам, но столкнулся нос к носу с Саввой.

— Вот, — запыхавшись сказал тот и показал большую рамку, где за стеклом покоилась ярко-оранжевая бабочка с черными пятнами. — Это углокрыльница, я сам поймал.

— Красивая.

— Нарисуешь ее для меня? — Савва заглянул Макару в глаза. — Пожалуйста.

Макар ничего не имел против Саввы, да и даже если бы имел, то разве откажешь человеку, который просит тебя, смотря таким пронзительным взглядом.

— Нарисую, сказал же, — ответил Макар чересчур сухо и попробовал улыбнуться, чтобы сгладить впечатление.

— Спасибо, — сказал Савва и протянул Макару рамку, — Только будь аккуратней.

Пацаны в палате долго рассматривали бабочку. Всем нравилась ее окраска, но никому не нравилось название, поэтому решили ее переименовать. Пятна на ней походили на леопардовые, но сам оранжевый цвет больше напоминал шкуру тигра, поэтому, после недолго обсуждения, бабочку решили назвать тигровой. Такое название всем понравилось.

Макар наточил карандаши, поставил рамку в изголовье кровати, лег на живот и принялся рисовать.

Странные чувства вызывала бабочка, скрытая за стеклом. Казалось, что вот-вот тельце вздрогнет, крылышки зашевелятся, и она попробует взлететь. Трудно было принять то, что бабочка давно умерла. Савва поймал ее, усыпил, расправил крылья и закрепил на картонке, приклеил бумажку с аккуратной подписью, закрыл стеклом. Сколько таких бабочек он убил, чтобы они просто стали экземплярами в его коллекции?