Росток (СИ) - Afael - Страница 2

Мальчишка не привык к такому. После достатка света, глаза никак не хотели адаптироваться к кромешной темноте. Жак вел его, безошибочно выбирая направление и точно обходя мусор, и камни, а он всякий раз спотыкался, и если бы некрепко держащая его рука, точно бы упал.

Когда глаза более менее адаптировались, мальчишка стал замечать отдельные детали. Детей, высовывающих любопытные носы в щели дверей, прохожих, спешащих по своим делам и темные силуэты в переулках. Шли они довольно долго, пока, наконец, не свернули в небольшой дворик, где сидели на сваленных в кучи камнях ещё несколько мужчин.

— Ну что там, Жак? Чего долго так? Хвост не подцепил? — спросил его тощий и жилистый мужчина. Другие приметы в темноте сложно было разглядеть.

— Не заметил я хвост, — ответил Жак, подходя поближе и приветствуя остальных рукопожатием, — а долго так, потому что сумка тяжела, да вот ещё житель в нашей общине новый.

— Как зовут? — спросил самый низкорослый и коренастый из компании.

— Отвечай, когда спрашивают. Не тушуйся, — мягко потрепал его по плечу Жак.

— У меня нет имени, — растерялся он.

— Как это нет? — удивился жилистый, наклоняясь поближе, чтобы рассмотреть мальца. — Всем даётся имя при рождении.

В ответ на это мальчонка только плечами пожал. Мужчины переглянулись.

— Я говорил вам об этом, — вздохнул Жак, открыв сумку и перераспределяя груз в виде тугих свертков с чем — то внутри.

— Говорить, говорил, но поверить в это сложно. А как мамка тебя называет?

— Птенчик, — улыбнулся мальчуган, и на душе у него стало тепло от воспоминания о матери.

— Надо же, — коренастый почесал макушку, — это летающие такие были?

— Вроде того, — кивнул Жак, поднимаясь и подхватывая сумку. — Значит и мы будем называть тебя птенцом.

Малец кивнул, подтверждая, что не против. Подхватив сумки, они двинулись дальше. Предстоящий путь был неблизким. Компания, пройдя несколько улиц, свернула к заводскому помещению, судя по его размеру и высоте, а потом вышла к остаткам узкоколейки. Видимо, раньше по ней сюда подвозили руду, которую тут же на заводе и перерабатывали, а потом жила иссякла и завод забросили. Узкоколейку разобрали, значит когда — то очередь дойдет и до здания. Все производственные объекты строились с таким прицелом, чтобы их можно было легко разобрать и собрать на новом месте. Птенчик топал за тихо переговаривающимися мужчинами, отмеряя ногами места, где раньше лежали шпалы. Было весело представлять, что ты должен наступать именно на эти места, а не между ними, думая, что ты идёшь над пропастью. Одно неверное движение и ты упал.

Насыпь петляла, ведя их между каких — то старых сараев, куч грунта и сломанных тележек.

— Жак, а почему тут столько испорченных вагончиков? — спросил он, разглядывая сразу три тележки, уткнувшихся друг в друга, на когда — то запасном пути. Ржавые и битые жизнью, они стояли уже давно, покрывшись толстым слоем пыли. — Разве они не ценные?

— Ценные, малыш, — улыбнулся мужчина, — но они, скорее всего, совсем выработали свой ресурс. Чинить их уже не имеет смысла, а переплавить их не могут.

— Почему? — не унимался Птенчик, который никак не мог понять от чего столько ценного железа бросили.

— В этом городе ушел лавовый поток, на котором раньше переплавляли испорченные механизмы и другой лом. — ответил за Жака коренастый. — Никто не будет ради обычного железа разжигать печь. Кислород дороже. А везти вагоны в другой город на переплавку накладно. Понимаешь?

— Понимаю, — мальчуган так тяжело вздохнул, будто это не ржавые тележки были, а умирающие люди.

— Ты молодец, — проговорил коренастый потеплевшим голосом и потрепал птенца по макушке. — меня зовут Том. Я механик нашей общины. Молодец, что интересуешься такими вещами. Возможно, из тебя вырастет отличный механик мне на замену, так что ты приходи ко мне учиться.

— Быстро ты его в оборот взял, — рассмеялся жилистый, по-дружески стукнув Тома кулаком в плечо. — Не многовато учеников одному тебе? Я, может, тоже хотел его позвать на ферму.

— Бездари, а не ученики, — поморщился Том, перекидывая сумку на другое плечо. — Понимания никакого нет, да и желания тоже. Только бегать бы да в игры играть. Этот в шесть лет про металл бесхозный спрашивает, а они, взрослые лбы, светильник толком собрать не могут. Ресурсы только переводят.

Жилистый крякнул, вспоминая своих подмастерьев. С Томом он был согласен.

— Дядя Том, а это вы светильники делали? — поинтересовался мальчишка.

— Я делаю, а где ты их видел? — изумился коренастый.

— У меня видел. Я зажигал его, чтобы Птенчик не испугался, — ответил Жак.

— Тогда я к вам обязательно приду. Очень уж они у вас интересные, — серьезно сказал мальчишка, а Том расплылся в улыбке. Заинтересованность мальчугана ему была приятна.

— Как он без системы собирать — то будет? — спросил жилистый, которому вдруг пришло в голову, что мальчишка — то с большим недостатком.

— Придумаем что-нибудь, — вздохнул Том, настроение которого резко испортилось. Он уже рассчитывал получить в ученики любознательного мальчугана.

Действительно, чему можно научить того, который из-за отсутствия системы не может читать схемы, не может знать из каких материалов состоит та или иная деталь и будет ли она работать в связке с другой? Они хоть все и были на самом дне уровней, но могли хотя бы это, а Птенец не мог даже такого, поэтому и годился разве что на самые простые работы принеси — подай. На этом интерес мужчин как — то иссяк и только Жак подмигнул приунывшему мальчишке. «Не вешай нос!» — примерно так можно было истолковать выражение его лица в данный момент.

— В этот раз обмен был напряжённый, Жак, — нарушил тишину Том, спустя минут пятнадцать пути, — не нравится мне это все. У меня такое ощущение, что продать нас хотят эти посредники.

— С чего такой вывод? — моментально посуровел лицом Жак. Он и сам ожидал скорого подвоха. Слишком долго все шло хорошо, но все ещё надеялся протянуть какое — то время. Искать каждый раз новых посредников было слишком сложно.

— Цену ломили. За накопители и лекарства вообще пытались втридорога взять, — Том сплюнул, вспоминая переговоры и яростный торг. Он думал, что его убьют прямо там, но лекарства поселению были нужны. Очень нужны, поэтому он наседал, стараясь продать запасы по старой цене.

— Плохо. Так по сколько обменять смог?

— Чуть дороже чем было, но это прошло только в этот раз. В следующий раз уже будет значительно дороже. Я уверен, — Том пнул камешек и тот весело покатился с насыпи, сталкиваясь с другими. — Ты же понимаешь для чего они это делают?

— Конечно понимаю, — проговорил Жак. — Нам придется уходить. Слишком долго мы уже тут.

— У нас слишком большие запасы, — жилистый вздохнул, почесав макушку. — Нужно попробовать их продать хоть за сколько-то, а только потом уходить. Когда вернутся разведчики, Жак?

— На днях должны, если ничего не случилось.

Дальше шли молча, думая каждый о своем. Насыпь сделала последнюю петлю и привела их к тоннелю, такому же старому, как и насыпь. Они прошли вглубь подальше, убедились, что тоннель изогнулся и входа не видно, а уже потом Том зажёг свой фирменный светильник, который так понравился Птенчику. Шли долго. Несколько раз останавливались на отдых. Перед одним из поворотов ненадолго остановились.

— Сейчас начнутся места, где воздуха совсем мало, — предупредил его Жак, — не пугайся и не паникуй, а то только хуже сделаешь. Старайся дышать медленно и размеренно.

Мальчишка кивнул, а потом началось. Они повернули в очередной раз и вдруг ему показалось, что он не может сделать полный вдох. Птенец вдохнул, но организм упорно сигнализировал, что этого мало и надо ещё. Вдохнул ещё раз, результат тот же. На плечо легла большая ладонь Жака, успокаивая, начавшуюся было панику. Время тянулось как кисель, который по праздникам готовила мама. Хотелось быстрее пройти это место, чтобы вдоволь надышаться. Наконец, поворот закончился и дышать стало полегче.