Мийол-алхимик (СИ) - Нейтак Анатолий Михайлович - Страница 42

Только на двадцати восьми расширение прекратилось.

Если бы благодаря сигилу призыватель не мог растягивать ауру на тридцать шесть шагов (а этого обычный подмастерье, конечно, не мог), такой мощный эффект конденсации полностью отрезал его от фона. Он бы даже не смог оценить масштаб произошедшего.

Позднее, обсуждая с Гереей прорыв, он узнал, что у Шелетидйид во время становления Мастером Начал считается нормальным осушать Природную Силу в радиусе дюжины шагов. Пятнадцать — хороший результат. Двадцать — выше среднего (но по меркам её линии просто нормальный). Двадцать пять — выдающийся.

Двадцать восемь? Не рекорд, но заявка на очень высокие перспективы.

Особенно если вспомнить, что конденсация Сердца Воли произошла намного раньше всех расчётных и традиционных сроков — в возрасте, по меркам клана не отличающемся от юности; не с честного седьмого, а всего-то с шестого ранга.

«Отец… может, ты и слабее меня, как маг, — но ты опять сотворил чудо!»

Воронка поглощения свернулась, утихая, довольно быстро — тем быстрее, что природный узел, в который призыватель вернул яхту, «накормил» её со всей щедростью. Ещё с минуту Герея постояла неподвижно, а потом открыла глаза.

И первыми её словами были такие:

— Ударь меня!

А когда ей показалось, что Мийол медлит, добавила:

— Изо всех сил, не жалея!

Тот хмыкнул. И ударил, в самом деле, изо всех сил. Вкладывая, как учил мэтр Кемват, инерцию всего тела, совместив Укрепление и Усиление краткие со Смещением.

Точнёхонько в солнечное сплетение.

Ударить ещё сильнее он бы не смог при самом горячем желании. И смутно надеялся, что лучшая из его атак заставит свежеиспечённого Мастера Начал хотя бы поморщиться. Всё-таки он бил не сильно хуже пикового достигшего, то есть как Воин около пятого ранга…

Кулак заныл, словно вместо податливой плоти воткнулся в бревно из каменной сосны. Если тело инь-Шелетидйид вообще уступало мягкостью камню, то призыватель не заметил разницы.

И нет: не поморщилась. И с места не сдвинулась.

Более того: на три его приёма она ответила лишь одним Укреплением кратким. Хватило вполне, ещё даже с хорошим запасом.

«Это и есть сила клана Шелетидйид?»

— Я боялась повредить своё основание, — медленно произнесла Герея. — Боялась слишком сильных врагов… боялась слишком многого. Но больше я не боюсь.

— Как тебе удалось?

— И просто, и сложно. Мой долг неоплатен, только поэтому я скажу, как есть — хотя не одни лишь маги стараются таить свои секреты от посторонних… обычно на третьем мастерском ранге появляется возможность «сжатия» приёмов. Но… я вспомнила лица предков своих. Я следовала зову крови своей. И сейчас я просто «сжала» Укрепление краткое, совмещая его с камнем Сердца Воли и тем умножая многократно.

— То есть ты не потеряла в качестве, несмотря на ранний прорыв?

— Потеряла? — напоказ изумилась она. — Наоборот! Когда я поистине отработаю каменное укрепление и смогу применять его в любой удобный момент — не каждый пропущенный удар равных по рангу сумеет впечатлить меня. Да что равных? Я и Мастеров Основ не испугаюсь!

— А если бы ты повредила основание? — поинтересовался Ригар. — Как бы это выглядело?

— По-разному. Но обычно слишком ранняя конденсация приводит к обычному результату. То есть обычному для бесклановых Мастеров Начал. Общее усиление со слабым свойством или вообще без выраженного свойства, не считая пассивной защиты, даруемой любым, даже самым простым Сердцем Воли. И уж конечно, никакого комплексного усиления стихией!

— Замечательно. Сможешь изобразить… ну, скажем, обладание свойством ускорения?

Не пытаясь уточнить, что к чему, Герея нанесла череду быстрых ударов по воздуху, увенчав серию высоким, неприменимым в настоящем бою пинком в зону верхней трети воображаемого спарринг-партнёра.

Воздуху стало больно, что он подтвердил соответствующими гулкими звуками.

Мийол помнил, как быстро двигалась Трашши уль-Саккамор — как раз Мастер Начал и с Ядром Сути, обеспечивающим ускорение. Что ж, инь-Шелетидйид вроде бы ей уступала… но не так чтобы существенно. О чём призыватель тут же заявил во всеуслышание.

— Совсем замечательно, — хмыкнул Ригар. — И да: я правильно понимаю, что для члена клана Шелетидйид получить свойство ускорения, говоря мягко…

— Позорно. Чудовищно омерзительно. После такого эта недостойная не может претендовать на большее, чем статус уль-Шелетидйид, — Герея как будто смаковала сказанное. — Едва ли меня сочтут приемлемой парой даже отбросы из побочных ветвей… да что там они! Отбракованные фракции клана, начальные Мастера Боя которых довольствуются в лучшем случае твёрдостью или крепостью — и те не посмотрят на обладающую ускорением без жалости!

— Видимо, так. А чтобы избежать всеобщего презрения, сжигаемая стыдом недостойная, уж конечно, постарается поскорее покинуть Лагор и удалиться от него на максимально доступное расстояние. Ещё и замаскировавшись как-нибудь поуродливее… скажем, под бородатого мужика, носящего закрытый плащ и полумаску.

— Что?

— Маскировка требует жертв, — странновато ухмыльнулся Резчик. — И куда больших, чем какое-то там переодевание. Извини, но с твоей комплекцией… сама понимаешь.

Герея вздохнула. И смирилась.

— Понимаю. Но мне это всё равно не нравится.

— Дальнейшее не понравится тебе ещё сильнее.

— А?

— Даже как уль-Шелетидйид, ты остаёшься… напоминанием. Твои будущие дети — и вовсе потенциальная угроза… для известных персон. Поэтому безвозвратно опозоренной Герее уль-Шелетидйид предстоит не просто покинуть Лагор (конечно, оставив след — не всем и не сразу, но заметный). Ей предстоит исчезнуть. Вообще. Наняться в команду не особо чистоплотных Охотников где-нибудь подальше отсюда, сходить в неудачный рейд, а во втором или третьем рейде, совсем неудачном… пропасть. Вместе со всей командой.

— А что потом?

— Скажем так: очень удобно, что друг моего сына, Луцес эн-Слиррен, происходит из семьи с традициями магов-косметологов. Если перекрасить тебе кожу, огрубить голос и подправить лицо, а глаза обработать зельем… как там назывался тот хорридонский клан?

— Рафсайид, — сказал Мийол. — Но вообще среди воинских кланов хватает тех, кто обильно обрастает мышцами. Очень популярный генный маркер. Если тебе не понравится выдавать себя за ань-Рафсайид, добившуюся уж слишком больших успехов для представительницы побочной ветви, историю всегда можно… подправить.

— Подправить? Да. Но всё же…

— Внешние генные маркеры — не более чем внешние генные маркеры, — построжел Ригар. — Не в твоём положении цепляться за внешний статус. Суть важнее.

Герея вздохнула. И спросила почти робко (призыватель со своим сигилом наигрыш ощутил, но невеликий — в основном его гостья придерживалась искренности):

— Высокочтимые… почему вы так добры?

Отец и сын переглянулись, улыбнулись дружно, словно репетировали.

— Я часто вижу лицо отца своего, как наяву, — очень «торжественно», так, что даже мальчик лет десяти не поверил бы в его чувства, молвил Мийол. — Обычно при одной мысли, будто от дамы в беде можно просто отвернуться, проходя мимо, лицо это хмурится. И некрасивая, трусливая, склизкая мыслишка исчезает в ужасе.

— А я — простой жабодолец, воспитанный в традициях замкнутой общины, — подхватил Ригар с едва ли не большим наигрышем. — Подобные места массово выращивают реципрокных альтруистов, живущих по принципу «ты мне, я тебе». Ну и обычных альтруистов тоже. Так что если я могу помочь — я не грызу ногти, не чешу в затылке и не потупляю взгляда. Просто помогаю.

— Даже когда помощь может обернуться неприятностями?

Новые переглядывания. И:

— Неприятности мне доставили авансом, — призыватель. — Как же я могу не оправдать чужую щедрость? Раз меня обидели ни за что — надо обязательно сделать так, чтобы пострадать не напрасно. Назло врагам, друзьям на радость.