S-T-I-K-S. Пройти через туман 3 (СИ) - Елисеев Алексей Юрьевич - Страница 10

Результатом стало то, что Джо заворожённо уставился на удивительно красивый пейзаж с заснеженными высокими холмами, густым лесом вокруг, прекрасным озером, круглой яркой луной в пуховых облаках и мягко падающими с чёрных небес белыми хлопьями снега. Правда, луна и всё остальное чуть троилось, но общей картины это ничуть не портило. Получалось, будто смотришь на шикарный триптих, где отдельные части плавно перетекали друг в друга.

Только крупный голый индеец, плавающий и фыркающий подобно бегемоту, не давал созерцательному настроению вновь овладеть доктором. Шредер сперва неслабо обалдел, потом невольно заржал от такого зрелища, и тут его ударило мыслью, что он приехал сюда за тем же — купаться в этом озере, ледяном, под тихо падающим снегом, в… В… Хрен знает где! С людьми, которых вчера он не знал. Да что там вчера? Он ещё в первой половине дня не знал о том, что познакомится с соседом, а с его родственником они узнали друг о друге с час назад всего. До Шрёдера со всей ясностью вдруг дошло, какого дурака он свалял.

«Какого чёрта? Что я тут делаю⁈» — почти в ужасе подумал он, резко развернулся и шагнул обратно к машине. Но взгляд его упал на лицо водителя-индейца со странным именем Кривая Секвойя. Тот с полуулыбкой спокойно смотрел на него, присев на капот джипа. Хоть и давно стемнело, луна хорошо освещала его лицо, Шредеру было прекрасно видно — здоровяк не любуется видами, а смотрит прямо на него. Странного, субтильного по сравнению с ним белого парня с дипломом и карьерой, решившего вдруг посреди ночи поехать макнуть свои телеса в ледяные воды северного горного озера. Если Джошуа сейчас спасует, Кривой… Кривая Секвойя будет с полным основанием считать, что он в чём-то лучше него. Да и, казалось бы, а что в этом такого плохого? Человек не может быть лучшим во всём. Кто-то хорошо руководит, кто-то прекрасный исполнитель, кто-то отлично работает руками, некоторые хорошо шевелят мозгами, ну а кто-то — Джо, например,- умеет эти самые мозги вправлять. Именно поэтому люди и живут коллективами — однажды кто-то из предков решил, что в группе лучше всего раскрываются все качества индивида. Всё. С тех пор жизнь больше не была прежней. Эволюция оказалась игрой командной. Шрёдер вновь столкнулся со спокойным взглядом крупного индейца. Тот, не скрываясь, оценивал его. И вот тут у Джо взыграло… Мужское самолюбие? Вколоченный с детства дух соперничества? Да скорей всё сразу! Если пару секунд назад он спасовал, то теперь понял, что сейчас просто не имеет права ударить в грязь лицом.

— Я только коньячку ещё глотну, — отмазался он перед Кривой Секвоей и достал из салона половину пузыря, — Ты будешь? А… Ты же за рулём…

Индеец ответил молчаливой полуулыбкой.

Шредер сделал три больших глотка прямо из горлышка бутылки, поставил коньяк на капот рядом с водителем и решительно принялся снимать с себя одежду, забрасывая её в салон. С трусами расставаться особенно не хотелось, но даже пьяная логика подсказывала, что их площадь недостаточна для того, чтобы согреть тело. А морозец-то сразу почувствовался кожей, моментально покрывшейся мурашками, подошвы обжёг холодом снег. Спасительный алкоголь в крови горячил, но не настолько, чтобы напрочь отбить термическую чувствительность.

В процессе разоблачения донага Джо всё больше и больше злился на себя, но злость быстро трансформировалась в некий новый для себя кураж и азарт. Ему уже хотелось броситься в эту ледяную воду. Шредер готовился преодолеть себя, и коньяк успешно помогал ему в этом.

Наконец, раздевшись совсем, он рванул к озеру. Если бы ему кто-то ещё сегодня днём сказал, что он будет бегать среди ночи нагишом по снегу в лесу, он бы всерьёз обеспокоился о душевном здоровье этого человека. То, что Джо сейчас творил, не было ему свойственно даже в самом суровом подпитии. Этот город, Монзомо, Кривая Секвойя и коньяк сняли с него какие-то печати благоразумия, какие-то моральные запреты, бросили вызов, взяли его на «слабо». И он докажет, что ему не слабо… Не крутым парням индейской наружности из глубинки, а прежде всего самому себе.

Успешный лос-анджелесский психиатр, радость Гарвардских профессоров, надежда и опора голливудских начинающих актёров, чистоплюй в стерильных рубашках, сияющей чистотой дорогой машине и с маникюром сейчас с радостным ревом спаривающегося медведя нёсся, шлёпая босыми пятками по снегу, к сказочно прекрасному озеру почти на три тысячи километров севернее Калифорнии. И с ходу прыгнул воду, чтобы не дать слабины и не передумать в последний момент.

В это короткое мгновение падения во взбудораженном алкоголем и адреналином мозге стояла картина океанского заката, какую он любил наблюдать с берега у себя дома. Что он делает тут? На таком далёком севере? Но ответить на эти вопросы себе Джошуа не успел, потому что тело его погрузилось под гладь обжигающе холодной воды.

В русском языке есть одно очень ёмкое слово, которым можно охарактеризовать то, что ощутило секундой позже тело доктора. В других языках такого нет. Именно оно и всплыло в голове Шредера из всех языков, которые он знал. У него в мозгу как будто бомба взорвалась. Хмель, казалось, слетел мгновенно.

На этот раз приказ возымел действие. Брюнетка подчинилась, увы, со слишком большим энтузиазмом. Металлическое горлышко ткнулось в разбитые губы, но главным было то, что я напился живуна.

Мир словно из чёрно-белой несмешной немой комедии превратился в трёхмерное цветное кино с объёмным звуком. Голова продолжала кружиться, побои — болеть. Меня всё ещё подташнивало, но почувствовал я себя не в пример уверенней. Настолько, что пробормотал:

— Жить стало лучше, жить стало веселей…

— Что ты сказал? — из-за стрельбы за бортом не расслышала брюнетка.

— Ещё говорю, дай!

Горлышко фляги вновь больно ткнулось в моё разбитое лицо, но мне полегчало. Споровый баланс был восстановлен. Выглянул вновь в бойницу. Канонада продолжалась. Я оценил своё положение. Руки перехвачены пластиковым прочным хомутом. Оружия нет, но если бежать, то сейчас, пока все муры заняты заражёнными. Далеко ли я от них уйду без оружия, старался не думать пока. Все задачи надо решать по мере возникновения. Становиться жертвой вивисекторов было совсем неинтересно. Если уж на то пошло, пусть лучше убьют… Хотя погибать во цвете лет, конечно, не хочется.

Пока я думал, в борт машины с противоположной стороны что-то страшно ударило. Никто их нас не устоял на ногах. Всех бросило сначала на одну стену, а потом на другую, когда рессоры вернули машину в исходное положение. В нашем стальном гробу пошёл такой грохот от удара, что уши заложило. Сначала даже подумал, что по грузовику с кунгом засадили из РПГ, но стальной борт с той стороны пробили изогнутые когти и потянули визжащий металл в разные стороны.

Осознание того, что происходит, пришло только тогда, когда в щели я разглядел кошмарную морду. На голове твари был виден прораставший костяной гребень, а пасть… От вида такой мясорубки удавился бы от зависти любой крокодил. Тот небольшой участок кожи, который был виден мне, был покрытым чешуёй из природного булата и роговыми наростами. Скорей всего, тело также затянуто подобной бронёй. Не дотягивает до элитника, которого я встретил на своём первом кластере, но ясно, что по развитию тварь относится примерно к руберу — высшему мутанту «фиолетовой» шкалы заражённых.

На этой стадии развития черты носителя паразита почти полностью изменены, но обычно опознать ещё возможно, было это человеком или каким-то животным. Но не в этом случае. Ничего человеческого в мутанте не было. Как и в ПГТ Мяунджа, где мы столкнулись с небольшой стаей заражённых, в этой стае явно верховодил вот этот вот красавец с ослепительной улыбкой. Двойной ряд острых зубов, вполне способен перегрызать доски. Как они отдают приказы низшими тварями, сидевшим до последнего в засаде — вопрос, но то, что отдают — факт. Матёрые бегуны и лотерейщики откровенно туповаты, хотя в их телах споры уже освоились, но это всё выливается в их повышенную силу, выносливость и скорость. Для того же, чтобы устроить засаду на вооружённую колонну, явно нужны какие-никакие способности к планированию. Да и без разведки тут не обойтись.