S-T-I-K-S. Пройти через туман 3 (СИ) - Елисеев Алексей Юрьевич - Страница 6

Сказано — сделано. Монзомо минут пятнадцать звонил кому-то по мобильному телефону. Шредер слушал незнакомые слова индейского наречия и улыбался. Наконец, сосед снова сел за стол, посветлевший лицом.

В обществе неторопливого, солидного и серьёзного Монзомо, казалось, что даже мышцы лица расслабились. Только в компании этого печального индейца он понял, что во всей своей предыдущей городской жизни их словно свело от дежурной улыбки. Когда он образованный человек, нацепил на себя эту маску вечно счастливого болванчика? Когда он последний раз расслаблялся как сегодня? Когда последний раз снимал эту проклятую личину, похоже, приросшую к нему намертво? И… Зачем он им всем улыбается? Хочет понравиться? А зачем? Зачем ему быть для всех мужчиной-праздником⁈

Видимо, по привычке. Со школы Джошуа славился как балагур, весельчак и вообще душа компании. Девочки, девушки и женщины всегда обращали на него внимание в первую очередь из-за искромётного чувство юмора. Но зачем это ему? Ведь он не бабник и не повеса? Скольких Донжуанов на жизненном пути не встречалось, многие из них оказались в итоге заурядными подлецами. Нужно ли иметь с этой породой людей хоть что-нибудь общее? Возможно… Кому-нибудь, но нет. Джо сомневался, что хочет этого.

Сам же он всегда был, немножечко, раздолбаем, хотя скорей всего, это его, ничуть не портило, Шредер не прекращал над собой работать, всем своим видом, показывая окружающим, что он не такой. Уже за сорок, а что вообще от него настоящего осталось?

Всю жизнь ему везло, но немногие знают, что эта удача — следствие кропотливого труда. Дураки этому завидуют. Дураки думают, что жизнь Джошуа — весёлый аттракцион, но на деле это каждодневная карусель из труда, усталости, бесконечной рутины и притворства, а никакие не виражи счастья, как он показывает окружающим.

Шредер решительно стёр со своего лица неестественную радостную гримасу камеди-мэна и улыбнулся, только на этот раз искренне и снова посерьёзнел. Вопреки ожиданиям, далось это легко и без усилий.

Шредер был прекрасным психотерапевтом и понимал почему ему так легко и здорово рядом с Монзомо. Ему очень хотелось рассказать свои наблюдения и выводы новому товарищу, но разум твердил, что индеец вряд ли обрадуется, если услышит, ещё и про его мрачное детство. В детстве взрослые Джо не понимали, а сверстники обижали. Отец, ветеран Вьетнамской войны, учил его «быть сильным мужиком». Записывал на всевозможные секции, возил на рыбалку, в лес и делал много всякого такого, что Джо к своим двенадцати годам понял — быть «сильным мужиком» таким каким отец его видел, откровенно говоря, не по силам. Но Джо продолжал стараться, хотя сам не верил в результат. Сильными сторонами Шредера были ум и артистизм. То, что он на самом деле он крут, Джошуа доказал, получив диплом врача. Видимо, в годы учёбы маска к лицу приросла основательно.

Истинная сущность… Её не скроешь. Бывшая ушла без объяснений, но может быть её просто испугал тот мрачный хмырь с начинающейся алкогольной зависимостью, в какого он временами превращался? А Монзомо… Индеец был тем самым отцовским идеалом мужчины, которого модному психотерапевту из Лос-Анджелеса никогда не достичь.

Шредер выкинул из головы всё и призвал себе на помощь все силы и всю координацию, чтобы, наконец, отлипнуть своим задом от тумбы и совершить такой сложный сейчас путь обратно к товарищу. В поле зрения попала бутылка, в которой коньяка осталось на донышке. Всего-то по разу выпить, а такой прекрасный вечер завершать совсем не хотелось. Джо вытянул в сторону почти опустевшей фигурной ёмкости руку, словно Моисей в пустыне, указующий путь соплеменникам, постоял так несколько секунд, вспоминая, что он собственно, хотел сказать или сделать. В голову почему-то лезла ненужная информация о том, что от Мемфиса, из которого стартовал Моисей со своей командой, до Иерусалима всего четыреста километров. Это солидное расстояние, особенно пешком по пустыне. НО! Но не настолько, чтобы на его преодоление ушло сорок лет. Мысль потерялась…

Обратив внимание, что до сих пор стоит с указующим перстом, проследил направление. Увидел почти допитую бутылку и радостно выдал:

— У меня есть ещё! В машине. Я их сейчас принесу.

И Шредер зигзагами двинулся к двери, ведущей в гараж. Почти прямо перед ней вдруг остановился, потеряв ориентир, постоял несколько секунд, покачиваясь и засунув руки в карманы. На лице его отражалась тяжкая мыслительная работа. Потом повернул нахмуренное лицо к Монзомо и с печалью заявил:

— То чем вы меня угощали… Это пища богов! Я готов поверить в вашу магическую силу, — сказал он индейцу уже изрядно заплетающимся языком, — Спасибо за столь сказочный ужин. Вы настоящий мастер обращаться с дичью. Мою первую добычу в этих л-лесах, предлагаю приготовить и съесть тоже вместе. Я, увы, не так хорош в кулинарии…

Монзомо кивнул.

— Съедим…

Твёрдо заверил индеец своего товарища, для весомости утвердительно мотнув головой. Стало видно, что он не слишком-то отстал от того в алкогольном опьянении.

— Непременно убьём… Потом съедим… А, нет! Убьём, приготовим, а уже потом… Знаете, Джошуа, с сырого мяса меня пучит. Нужно только чтобы добыча была большой, а то…

Индеец похлопал ладонью свой округлившийся от обильной пищи животик и поднял палец вверх с очень многозначительным видом. Словно говоря, ну ты сам должен понимать Джо, кролик и бизон две больших разницы.

— У вас тут так всё запутано… Заблудиться можно. Г-где вы спрятали гараж?

Общими усилиями соседи всё-таки нашли искомое и вернулись за стол с ещё одной бутылкой коньяка.

То, что сосед поддержал идею съездить на озеро прямо сегодня, привело Джо в восторг, но он уже через пять минут забыл об этом, всецело отдавшись сложному квесту по поиску гаража, открывания багажника и добыче из сумки ещё одной бутылки коньяка. Это на самом деле потребовало от него недюжинных усилий, хотя он всё время чувствовал рядом крепкое и успокаивающе сопящее плечо хозяина, похожего на вставшего на задние лапы медведя. За то, что это было именно плечо поручиться сложно. Может, это был живот или локоть, неважно, так как Шредер относился к нему именно, как поддержке, плечу. Он уже любил этого человека всем сердцем и немного окосевшими глазами. Вдвоём они проторили извилистый путь к машине и вызволили коньяк из плена сумки.

По возвращении за стол, Джо снова попросил рассказать своего соседа о человеке, что жил по соседству в его доме. Но рассказ не успел начаться, так как в уютном доме Монзомо появился ещё один крупный и широкоплечий индеец.

Пришёл я в себя в тот момент, когда несколько крепких парней грубо пытались погрузить меня в машину. Ещё не осознав ситуации, начал дёргаться. Словно ужаленный, попытался сопротивляться, всё ещё не осознавая происходящее вокруг, но они словно этого только и ждали. Нечего было думать, что получится вырваться из этих клешней вот так вот запросто. Попытка сопротивления была заведомо обречена на провал, но мозг всё ещё не заработал нормально. Общеизвестно, кого рождает сон разума, но в моём случае всё было немного иначе. Мной завладела паника, которой нечего было противопоставить. Я резко дёрнулся в одну сторону, в другую, и эта попытка была более успешной, получилось освободиться. Однако это не принесло мне счастья, потому что добился только того, что ощутил твёрдость асфальта собственным лицом, и растянулся. Быстро подняться на ноги не удалось.

Раздалась матерная тирада, я, сориентировавшись на звук, крутанулся и зарядил ногой, обутой в крепкий ботинок.

В ста тридцати километрах от Мурманска есть Спутник. В этом небольшом посёлке и была расположена учебка морской пехоты, где впервые я ощутил на себе подобный удар. Он подобен удару копытом дикого ишака, то есть ломает череп без вопросов. Возможно, со стороны моя отчаянная попытка вырваться выглядела нелепо. Я лягался из неудобного положения на четвереньках, но падение и вскрик боли сообщили, что удар достиг своей цели. Если кто и смеялся, то мне в этот момент было не до смеха. В ушах бешено барабанил пульс, а выброс адреналина в кровь бросил меня в пот.