Кондотьер (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 35

— К левому крылу можно подойти с переулка Ткачей, — добавил Левелан. — И лошадей есть где спрятать, пока вытаскиваем молодого хозяина. Я уже присмотрел, где можно их купить. Дашь мне одного из парней, а то для одного пять лошадок — слишком много. Сразу возникнут подозрения, еще страже донесут.

— Щербатый, пойдешь с Левеланом, поможешь ему, — сказал я и штурмовик согласно кивнул, догрызая крыло. — А мы наведаемся до ратуши, прикинем на месте диспозицию. Завтра к вечеру все должно быть готово.

Мы отвлеклись на шум, возникший за одним из столов. Вышибала предупредил засидевшихся четверку неопрятно одетых посетителей, что таверна закрывается. Один из выпивох зарычал, что останется здесь до тех пор, пока не пропьет последние медяки.

— Да это же наш знакомый, — подтолкнул меня Рич локтем. — Узнаешь? Ну, который возле какой-то забегаловки с тобой любезно разговаривал?

Точно. Это был тот самый щетинистый мужик с неприятными зубами и длинными волосами, сбитыми в колтун. Он выдернул из сапога нож и показал его вышибале:

— Видишь? Отвали, сказал, пока брюхо тебе не вскрыл! Когда надо, сами уйдем!

Его дружки весело захохотали, постукивая кружками по столу. Парень благоразумно отступил, не желая лицезреть свою требуху на полу, и куда-то ушел. Получилось так, что в таверне остались только мы и эта компания, продолжавшая опустошать один кувшин вина за другим.

— Мне одному кажется, что эти грязные улитки на скандал нарываются? — почесал затылок Гусь. — Может, утихомирить их? А то разнесут здесь все, стража прибежит.

Резон в его словах был. Одно дело на улице подраться и незаметно смыться, пока тебя не арестовали, или разнести в хлам таверну, приносящую какой-никакой доход хозяину. Он же дело просто так не оставит. Не станем вмешиваться, так все равно на нас покажет, как на свидетелей. А нам нельзя до завтрашнего вечера светить свои лица. Придет бейлиф и узнает меня, начнет задавать неприятные вопросы.

В этот момент появился хозяин, за которым прятались вышибала и еще пара крепких работников с дубинками. На их лицах читалась мрачная решимость разделаться с грубиянами как можно быстрее и закрыть таверну. Все устали, хотят спать.

— Опять бушуешь, Янс? — нахмурив густые брови, худощавый, но довольно высокий мужчина, являвшийся хозяином таверны, бесстрашно встал в торце стола и оглядел ухмыляющуюся рожу зачинщика. — Мало тебе было в прошлом месяце двух сломанных ребер? Снова решил судьбу испытать?

— Мы заплатили за пять кувшинов вина, Йорхен, — поигрывая страшным на вид ножом, ответил Янс. — Выпили три. А ты нас выгоняешь на улицу как псов шелудивых. Нехорошо.

— Вы и есть псы шелудивые, — ответил хозяин, не пытаясь предотвратить скандал, а наоборот, раздуть его и переломать кости неуступчивым посетителям. Надеялся на своих слуг? — Умеете только кошельки да карманы честных людей вычищать до ниточки.

— Эй, Йорхен, не заговаривайся! — прорычал Янс. — Ты меня в чем сейчас обвиняешь? В грабежах?

Он выставил нож перед собой и покачал им, как бы намекая на серьезность намерений. Хозяин таверны сжал зубы и отступил на пару шагов назад, давая возможность своим слугам поработать дубинками.

— Нет доказательств — не смей обвинять меня и моих парней! — предупредил Янс и сел за стол. — Пока не допьем, отсюда не выйдем! Вона, за дальним столом какие-то хмыри сидят, тоже не торопятся! Выгоняй их, а нас оставь в покое.

— Они — мои гости, заплатили за постой. Не суй свой нос в мои дела. И вообще, имей совесть. Слугам надо убрать помещение и отдохнуть. Они, в отличие от вас, работают.

Взаимные обвинения могли продолжаться бесконечно, и поэтому Йорхен кивнул слугам и вышибале, чтобы они, наконец, занялись нахальными выпивохами. Слуги с дубинками вышли вперед и снова остановились. Четверка парней во главе с Янсом оказалась не робкого десятка. Они встали и как по команде вытащили кастеты и железные цепи, которыми запросто можно переломить стол.

— Парни, я не хочу с вами лишний раз ссориться, — голос хозяин дрогнул. — Но вам лучше уйти, иначе клянусь, вызову стражу…

— А потом я сожгу твою вонючую таверну, — предупредил Янс, ткнув пальцем в Йорхена. — Лучше спрячься подальше и дай мне с парнями душевно посидеть.

— И девок бы не помешало для веселья, — поддакнул один из его дружков.

Рич покачал головой, а Гусь с Щербатым уже давно глядели на эту компанию с любопытством хищников, которые затаились в кустах напротив резвящихся на лугу оленят.

— Если заговорили о девках, жди беды, — сказал Левалан, уловив наше настроение.

— Стражу звать нельзя, морду бить жабьим выкидышам тоже нежелательно, командор не разрешает, — пробурчал Рич. — Мне надоело слушать это сиволапое мужичье. Что будем делать?

— Выманить бы их на улицу и там… — Гусь быстро чиркнул ногтем по горлу. Красноречивый жест поняли все. — Нас они видели и запомнили.

— Ну и что? — возразил я, удерживая парней от ненужной стычки, которая неумолимо надвигалась, хотим мы этого или нет. Требование ублюдков вызвать женщин хозяин не примет и ввяжется в драку, надеясь на нашу помощь. О, боги! Как же легко и понятно было на Керми! Там все решалось быстро и кардинально; и не нужно было просчитывать на десять ходов вперед. — Пусть и запомнят. А как они свяжут нас с предстоящим делом? Никак. Поэтому сидим пока и не лезем в чужой курятник.

— Не разойдемся, командор, — предупредил Рич, нащупывая свои ножи под курткой. — Надо их как-то валить, но, чтобы хозяин не видел. Такое дерьмо не жалко. Не забыл, как эта рожа на тебя смотрела? Сунул бы под ребро нож, и не поморщился.

Так-то Рич прав. Если хозяин таверны знает этих людей как грабителей (а может, они и душегубы?), то исчезновение подобных особей не станет трагедией для города Невермута. Те и вовсе распоясались, почуяв слабину Йорхена. Двое из компании Янса встали из-за стола и направились на кухню, откуда доносилось звяканье посуды и женские голоса.

Неожиданно им дорогу перегородил работник с перекошенным от злости лицом. Раз — и дубинка обрушивается на плечо первому выпивохе. Еще удар! Тяжелое орудие влетает по ребрам второму. Оба завыли, и чувствуя невозможность наказать обидчика из-за адской боли, упали на колени. Янс заревел и с ножом ринулся в атаку, а вместе с ним — оставшийся дружок. Но тут же остановились, ошалело хлопая глазами. Мой кортик и шпага Левелана, сверкнувшие перед их лицами, недвусмысленно намекали на более серьезную проблему для здоровья.

— Берите этих ублюдков и сматывайтесь отсюда, — холодно произнес Левелан, переводя кончик шпаги от Янса к его напарнику, а потом обратно. — Не вздумайте даже приближаться к таверне. Увижу еще раз — проделаю в вашей шкуре несколько дырок.

Янс зыркнул на него, потом перевел взгляд на меня, наморщил лоб, вспоминая, где мог видеть. К моему облегчению — не узнал. Все-таки вино затуманило ему разум. Сунул нож за голенище сапога, проворчал обязательную фразу, что еще встретится с нами на узкой дорожке, и направился к выходу. Следом за ним побитыми собаками потянулись дружки. Через минуту в таверне наступила тишина. Я сделал знак Ричу и тот с Гусем и Щербатым выскользнули за дверь. Теперь можно не волноваться. Парни все обстряпают так, как нужно. И в Невермуте к утру хоть немного воздух станет чище.

— Благодарю вас, господа, — с облегчением выдохнул Йорхен. — Этот паршивый пес Янс уже несколько раз громил мне таверну со своими дружками. Видимо, ему в удовольствие разорять меня.

— Пустяки, — отмахнулся Левелан, убирая шпагу в ножны, — они нам порядком надоели.

— А ты чего вдруг дубинкой стал махать? — насел на отчаянного работника Йорхен. — То за моей спиной прятался, то вдруг осмелел?

— Ага! Он мою жену будет лапать, а я глядеть? — возмутился парень.

— Тьфу! Я про твою женку и забыл! — хозяин таверны упер руки в бока и заревел, увидев выглядывающих из соседнего помещения испуганных служанок. — Вы всю посуду перемыли? Нет? А чего пялитесь? Живо убираться и спать! Вставать всем рано! А куда ваши друзья ушли?