Кондотьер (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 37

— Смотри, командор, — кивнул Гусь, все время задиравший голову и рассматривавший башню ратуши с открытым ртом. Получалось очень достоверно изображать провинциала из далекой деревушки. — Торцевое окно, третье слева как будто слегка приоткрыто. А если через него залезть?

— Да его на ночь закроют, — Рич задумчиво поглядел на то самое окно. Изредка в глубине комнаты или коридора мелькали люди, но никто не подходил к нему.

— Запомним, — откликнулся я. — Думаю, там сквозной коридор. Давайте все-таки убедимся, что с другой стороны виконт не оставил знак. Может, шляпу на подоконник положил.

Нет, не догадался Ним Агосто облегчить нам работу. Я поставил себя на его место и пришел к мысли, что виконт ждет помощи, но только не сегодня или завтра, а во время конвоирования в Натандем. Вот поэтому ночное проникновение в ратушу — неожиданный и выигрышный ход, меняющий все планы противника. Бейлифу, несомненно, донесли об уходе каравана вверх по Пламонту, и он вздохнул с облегчением, не ожидая от нас какой-нибудь пакости.

— Полезем через то окно, — решил я после блуждания вокруг ратуши. — Где бы еще резец для стекла приобрести. Вдруг пригодится.

— Ножом вскроем, — не согласился со мной Рич. — Резец — это бросающийся в глаза след. По нему выйдут на продавца, который вспомнит, кто его приобрел. А если бейлиф не дурак, он рано или поздно поймет, кто помог виконту бежать. Игнат, я сам полезу наверх и открою раму.

— Я тоже могу, — откликнулся Гусь. — В свое время частенько лазал в дома богатеньких старушек, опыт есть.

— Да у тебя своеобразный вкус, — пошутил я. — Ты их, что, грабил, а потом душил?

— Скажешь тоже, командор! — возмутился Гусь под хохот Рича. — Просто бабули глухие, плохо слышат, кто в их доме хозяйничает.

— А слуги?

— Старухи обычно набирают себе служанок немного моложе себя, — пояснил штурмовик. — Наверное, не хотят видеть красивых и цветущих женщин в своем доме. Это напоминает им об ушедших годах. От этого и злятся.

— Пернатый-то у нас философ! — Рич уважительно похлопал парня по спине.

Мы еще какое-то время покрутились по площади, купили себе пирогов с рыбой у лотошников, потому что зверски хотели есть, и дождались, когда Левелан с Щербатым подойдут к условленному месту встречи.

— Все в порядке, купили, — обрадовал нас посланник виконтессы Агосто. — Лошадки не первой свежести, но, если их не загонять, можно далеко уйти. С трудом уговорил продавца, чтобы подержал животных в загоне. Пришлось две либры отдать. Когда колокол на ратуше пробьет восемь раз, я должен их забрать.

— Нормально, к тому времени темнеет, — порадовавшись про себя, что подготовка к ночному штурму ратуши идет по плану, я предложил маленькому отряду вернуться в таверну Йорхена и там плотно поужинать, а заодно и расписать роли для каждого в предстоящем деле. Не на улице же болтаться до позднего вечера.

Когда мы появились в таверне, нас лично встретил ее хозяин и проводил к столу, и тут же две служанки на подносах принесли нам сочащийся жирком окорок, пышные свежие лепешки, сыр, зелень и три бутылки местного фруктового вина, кстати, очень неплохого, куда лучше пива.

— Говорят, сегодня из помойной канавы выловили Янса со своей шайкой, мертвых, — чуть ли не шепотом проговорил хозяин. — Услышал господь наше пожелание. Вы кушайте, господа, кушайте и пейте! Если еще что-то захотите, скажите девочкам — они принесут.

— Йорхен, мы не причастны к тем делам, — предупредил я.

— Конечно, конечно! — прижал руки к груди мужчина. — Я и в мыслях не держал ничего подобного. Хочу лишь поделиться радостью. И поблагодарить, что вступились вчера за нас.

— Ну и проныра, — усмехнулся Рич, когда Йорхен отошел от стола. — Как ловко связал в один узел эту новость с нами.

— Дураку понятно, зачем вы за ними следом поперлись, — Левелан откупорил бутылку, понюхал букет. — Хм, недурно. Жаль, нельзя как следует испробовать его.

— Две бутылки на пятерых — смех один, — я разрешил парням слегка расслабиться. — Одну возьмем с собой. Щербатый, назначаешься охранником сего нектара.

— Есть, командор, — оценил доверие штурмовик.

И снова ожидание: тягучее и нетерпеливое, когда хочется вскочить и ускорить время, перевести стрелки часов вперед. Окунуться в безудержное ощущение боя, когда кровь бурлит в венах и артериях, а риск сжимает сердце от предчувствия удара вражьего клинка или выстрела в упор.

Пока есть время, заново прогоняю план, расписываю роли для каждого. Левелан и Щербатый сейчас уходят за лошадьми, и после десяти часов, когда в последний раз ударит колокол, возвещая для горожан наступление ночи, возвращаются в переулок Ткачей и ждут нашего сигнала. Раньше не стоит во избежание встреч со стражей. И лучше заранее придумать какую-нибудь историю, какого черта они бродят по городу, да еще ночью, с лошадьми. Мы выйдем попозже, когда стража спрячется в ратуше и расслабится. Скорее всего, периодически они будут обходить здание для очистки совести, но к этому времени мы уже будем далеко от Невермута.

Прощаться с Йорхеном не стали, чтобы избежать ненужных расспросов, куда это мы собрались на ночь глядя (не поохотиться ли на грабителей, которых в городе еще предостаточно?), просто сказали, что нужно сходить в одно место, а то скучно стало. Хозяин хитро подмигнул, дескать, понимаю, дело молодое. И даже подсказал, где можно развеяться. Есть тут бордель, на Портовой улице. И девочки неплохие.

Бордель так бордель. Нам даже лучше, что Йорхен сам себя ввел в заблуждение.

— Наверное, до утра не придете? — напоследок спросил он.

— Кто же от жарких девок убегает? — удивился я, и Йорхен жизнерадостно заржал, полностью поддерживая мою мысль.

К тому времени, когда мы втроем неторопливо шагали по улицам, скудно освещенным маслянистыми фонарями, народу почти не осталось. Изредка какой-то загулявший горожанин прошмыгивал мимо нас, склонив голову, чтобы на него не обратили внимание, и не приведи господь, ограбили. Старые и мрачные стены домов, стоящих чуть ли не вплотную друг к другу, не располагали к прогулкам.

Честно говоря, меня все больше удивляло странное поведение стражи, словно ее вообще не было в Невермуте. За исключением центральной площади и ратуши. Как люди еще не поубивали друг друга, пользуясь беспечностью тех, кто обязан их охранять. А чтобы арестовать виконта нашли и карету для перевозки, и людей для сопровождения. Губернатор настолько уверен в благонадежности горожан? Рич с парнями вчера ночью отправил на тот свет четверых — и тишина. Никакого расследования. Понятно, что репутация дружков Янса столь низкая, что сыскная служба не хочет заморачиваться поиском убийц, но для порядка-то нужно побегать, задать вопросы, найти свидетелей. Нет, сдохли — и всем облегчение.

Шаги трех человек эхом метались в узких проулках, заставляли настораживаться тех, кто сейчас сидел в засаде как паук и поглаживал дубинку. Слишком уверенно шли, а значит, с оружием, которое будет пущено в ход без всяких раздумий.

Давно уже отстучал часовой колокол — наступила ночь. Постепенно в домах бедняков гасли свечи, а кто побогаче — тушил магический фонарь. Город засыпал. А мы, наконец, дошли до центральной площади и остановились, прижавшись к стене. На башне ратуши зачем-то горел фонарь. Возможно, для тех, кто сейчас плыл по реке, он был ориентиром. А может, и для других целей, неведомых нам. Но само здание было погружено во тьму. Изредка в окнах первого этажа мелькали отблески света. Стража переместилась внутрь, теперь до утра на улицу носа не высунет.

Не выходя из тени стен, мы обогнули площадь и вышли к левому крылу ратуши; Рич легонько тронул меня за плечо, давая сигнал остановиться.

— Гляди! — прошептал он, вытягивая руку в направлении окон, выходящих на центральную улицу. — Свет!

И в самом деле, одно из окон было тускло освещено фонарем. Свеча не дает такого ровного света, а значит, там может находиться Ним. Не оставят же виконта сидеть в темноте!