Рокировка (СИ) - Бачурова Мила - Страница 53

— Костя, я ничего не понимаю!

И тут дверь в мою комнату приоткрылась. Надя развернулась, подняв порыв ветра полами платья, и уставилась на Китти.

Китти выплыла из комнаты с мечтательным выражением на лице, с растрёпанными волосами, в кое-как надетом, перекошенном и измятом старом платье Нади.

Я опустил голову, постаравшись скрыться из виду.

— Китти! — воскликнула Надя.

— Надежда Александровна! — Судя по звуку, Китти подпрыгнула. — Я… А я… Я забрала ваши платья, спасибо вам большое!

— Что ты делала в комнате моего брата⁈

— Ох, я… Всего лишь… Их сиятельство захотели пить… Я просто подоткнула ему одеяло… Я ничего такого не делала!

И Китти бегом унеслась в противоположную сторону — в то крыло, где обитала прислуга. Хлопнула дверь. Я оторвался от стены.

— Костя… — пролепетала бледная Надя.

— Иди к себе, — сказал я устало. — Забудь.

— Но…

— Надя — всё. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи…

Я вошёл в свою комнату и включил свет. Великий князь Борис, лежащий в растерзанной пижаме на растерзанной постели, зажмурился.

Подойдя к столу, я поставил на него бокалы, открыл бутылку и плеснул в каждый на два пальца. Один протянул Борису — тот безропотно взял. Стукнув своим бокалом о его, я залпом выпил приятный жгучий напиток и глубоко вдохнул. Потом — выдохнул.

Борис от коньяка закашлялся, но тоже выпил всё до капли. Протянул бокал обратно мне, поднял слезящиеся от света глаза.

— Костя, — шёпотом сказал он, — а можно я останусь у тебя жить насовсем?.. Меня даже не будет смущать, что меня называют тобой…

— Ты же помнишь наши планы, — сказал я.

— Помню, — вздохнул Борис.

— Ну так ложитесь спать, ваше высочество. Завтра нам предстоит трудный день.

Вернув бокалы на стол, я подошёл к двери, выключил свет и, не раздеваясь, с облегчением плюхнулся на диван.

Так или иначе, но этот безумный день закончился. На очереди — следующий.

Несмотря на то, что Надя не выходила из состояния паники, задуманная мною авантюра продолжала разыгрываться, как по нотам. И, в точном соответствии с изначальной задумкой, круг людей, вовлечённых в неё, расширялся.

Это меня не сказать, чтобы слишком радовало. Я бы предпочёл в случае провала отвечать за всё единолично. Но сам, без помощников, я бы не сумел всё это провернуть никогда в жизни. К тому же каждый из этих помощников ни о чём даже не задумался — все были готовы помогать. Вероятно, потому, что считали себя обязанными мне по гроб жизни.

Сам того не заметив, я собрал вокруг себя надёжных и преданных людей, на которых мог положиться даже в такой, прямо скажем, чудовищной ситуации. Одна беда — у большинства этих людей ещё молоко на губах не обсохло. Такие недуги время лечит, конечно, и лечит превосходно — но не быстро.

Всю первую половину дня я провёл в разъездах. Из дома — к академии, оттуда — домой, из дома — к Вове. Вова, став аристократом, совершенно испортился, даже пожрать не предложил. Он, мол, теперь дома столоваться изволит, а в гараж только иногда заходит, для острастки.

Толкового управляющего Вова так и не нашёл, занимался делами сам. И, как я подозревал, не брезговал иногда и ключ в руки взять, чтобы наглядно объяснить работникам, как надо работать.

Бизнес неуклонно рос. Теперь Вове принадлежали уже три стоящих рядом гаража, и пригоняли к нему не одни только развалюхи.

— Не изволь беспокоиться, сиятельство, — сказал Вова. — Присмотрим, в лучшем виде.

— Головой отвечаешь, — честно сказал я.

— Ну, моей-то голове бояться уже нечего, — усмехнулся Вова. — Она такое пережила… Кстати, меня твоя тётушка, Нина Романовна, на свадьбу пригласила. Вот, хотел посоветоваться: это она так, из вежливости, или правда приходить надо?

— Нина Романовна принадлежит к роду Барятинских. Это — семья твоей невесты, Вова, — сказал я. — Высший свет, между прочим. Откажешься от приглашения — тебя, мягко говоря, не поймут.

Вова понурился. Мы с ним стояли на улице, рядом с гаражом — в котором опытные работяги объясняли новичку, как поставить машину на домкрат и снять колесо, ничего себе при этом не сломав. Новичок смотрел на демонстрацию, как баран на новые ворота.

— Ладно, не кисни, — толкнул я Вову локтем. — Сам не в восторге. Но так уж жизнь устроена: иногда надо терпеть кое-какие вещи. Если знаешь, ради чего.

Вопрос о помолвке с Надей был, в общих чертах, делом решённым. Молодые благоразумно решили подождать, пока Надя закончит обучение. А Вове Нина тонко намекнула, что ему тоже неплохо бы получить какое-нибудь образование, пользующееся уважением. И теперь Вова угрюмо присматривался к учебным заведениям Санкт-Петербурга.

Состояние его было небольшим, но стабильным. Дворянство, в виде особой милости выделенное императором, подразумевало некий клочок земли, приносящий доход. Сам Вова этого клочка в глаза не видел, но изменение финансового положения почувствовал быстро. Так что потянуть учёбу смог бы без труда. В плане денег — так точно, а за голову его я был спокоен. В мастерской работает как надо — значит, и на науки перестроится.

— Может, купить этот диплом — и не париться? — спросил вдруг Вова, у которого мысли таинственным образом сошлись с моими.

— Не стоит, — покачал я головой. — Давай честно, Вов. Вы с Надей — из разных миров. Пока у вас чувства свежие — ладно, но потом… Тебе ж первому неприятно станет, что она вся такая умная и интеллигентная, а ты — автомеханик с титулом. Бухать начнёшь. Руку на неё поднимешь…

— И откуда ты, в свои семнадцать, такой умный? — воскликнул Вова со смесью восхищения и раздражения.

— Книжки читал про психологию отношений, — соврал я. — Ладно, поеду. Помни, Вова! Головой! — Я постучал пальцем по голове и этим же пальцем указал на гараж.

— Да езжай уже, сиятельство, — отмахнулся Вова. — Разберусь. Чай, не в первый раз замужем.

На обратном пути я увидел мужчину, голосующего возле дороги. В шляпе и в огромных солнечных очках, плюс — наглухо запахнутый плащ. Усмехнувшись, я подъехал к тротуару.

— Ну вы и маскируетесь, — сказал, когда Витман уселся рядом со мной. — Прямо как в шпионском кино.

— За мной следят, — сказал Витман, сняв очки. — И это — не люди императора.

— Правильно, — кивнул я, выезжая обратно на дорогу. — Чего-то в этом роде мы и ожидали. И вы думаете, что маскарад вам поможет?

— Нет, — с язвительностью в голосе ответил Витман. — Но я думаю, что они думают, что я думаю, что маскарад мне поможет. Показать, будто не заметил слежки, я не мог. Поэтому показал, что слежку заметил, и мне действительно есть что скрывать.

— Браво! — восхитился я. — Ну что, нам нужны ещё доказательства?

— Нужны, — твёрдо сказал Витман. — Пока всё, что мы можем утверждать наверняка, это то, что я вам уже говорил. Ниточка ведёт во дворец, на самый верх. Но показывать пальцами и называть имена мы ещё не готовы — согласитесь, капитан Чейн.

— Пожалуй, — поморщился я.

Сбор доказательной базы никогда не был моей сильной стороной. Я предпочитал действовать напрямую. Но в этом мире меня никто не спрашивал, как я предпочитаю действовать.

— Хорошо, что вы поставили меня в известность только постфактум, — вздохнул Витман. — И через Кристину. Иначе я, во-первых, никогда бы не согласился на эту авантюру, а во-вторых, попытался бы вас убить.

— Знаю, — пожал я плечами. — Как говорит один мой хороший друг — не первый раз замужем.

— И почему, интересно, меня не покидает ощущение, будто я посвящён едва ли в сотую долю ваших грандиозных замыслов? — проворчал Витман. — Чёрт подери, Барятинский! Это я — ваш начальник, а не наоборот!

— Вы принесли то, что я просил? — от ответа на сентенцию Витмана я решил воздержаться.

Неразборчиво ворча себе под нос, Витман вытащил из кармана полотняный мешочек. В моём мире в фэнтезийных и исторических фильмах в таких мешочках носили деньги.