Младший сын князя (СИ) - Протоиерей (Ткачев) Андрей - Страница 44

Как он при этом ещё не был весь переломан — я просто не представляю, но, как и все остальные, просто махнул на это рукой. Главное, чтобы в новом поместье он точно также не набедокурил дел. Сейчас у меня были мысли заняты совсем другим.

Я уже достаточно прожил в этом мире, чтобы понимать — власть и, что немаловажно, влияние, помогает решить очень много проблем. А значит, я должен заполучить её. Как раз для этого я подготовил ещё один долгосрочный план, который, если не будет внезапных переменных, просто обязан сработать.

Хотя это будет не так просто из-за того, что я «бастард» в глазах остальных моих родственников. Моя мама ведь была простолюдинкой, и этот факт довольно сложно скрыть. А это всё огромный повод для большинства учащихся в Академии даже не разговаривать со мной, чтобы ненароком не испортить себе репутацию.

С такими вводными данными, которые никак не изменишь, будет сложно бороться. С другой стороны, я Львов по рождению, и это уже делает меня выше многих остальных, что создаёт довольно забавный прецедент.

В любом случае, я уже начал свою подготовку к длительной поездке. Да, я мог попасть в новое поместье, использовав такой более быстрый способ перемещения, как самолёт, но я по-прежнему преследовал две цели.

Первую — получше понять этот мир. А для этого хотелось увидеть не только свой город и столицу, но и другие места Российской Империи своими глазами. Понять, чем живут местные люди, а не только моё окружение.

Вторая же цель — быть счастливым, радуясь жизни. То, чего не смог добиться в предыдущем мире. Вот так путешествовать у меня никогда не было возможности, поэтому хотелось попробовать что-то подобное.

Перед тем, как сесть в машину, и вместе с Анной, собственно, отправиться в своё «небольшое путешествие», меня позвал к себе в кабинет наставник.

— Рядовой Евгений Львов по вашему приказу прибыл! — отдал я честь, стоя напротив сидящего Михаила Сергеевича.

Его кабинет, как и сам мужчина, был довольно аскетично обставлен. Ничего сверх необходимого и лишь строгий функционал. Единственное, что всё было расположено так, чтобы наставник мог спокойно здесь проезжать на своей коляске и дотянуться до необходимых ему вещей. А так посмотреть здесь было не на что, так что я сразу перевёл взгляд на пригласившего меня мужчину.

— Молодой господин, вам ни к чему уже соблюдать наш устав. Всё-таки это ваш последний день обучения, и в этом больше нет необходимости. Точнее сказать, сейчас он закончился, — наставник сделал приглашающий жест рукой и предложил сесть напротив. — Боюсь, что после вашего поступления мы с вами будем всё реже пресекаться. Поэтому хотелось бы поговорить по душам, пока есть такая возможность. Если вы, конечно, не против, — внимательно посмотрел на меня Михаил Сергеевич.

— Нет проблем. Я сам не прочь поговорить, — отодвинул я стул и присел. — Что за тему вы хотели со мной обсудить?

— Я человек прямой, так что не обессудьте за слова. Для начала я извиниться хотел, — неловко улыбнувшись, потёр он подбородок, будто ему эти слова давались тяжело.

— Мы же это уже проходили. Я на вас не злюсь. Тогда я повёл себя довольно дерзко, из-за чего…

Наставник покачал головой, из-за чего я остановился на полуслове.

— Прошу прощения, что прерываю, но я не о том случае. Смею предположить, что из-за амнезии вы не помните нашу с вами первую встречу, — выжидающе посмотрел на меня мужчина, и после моего подтверждающего кивка продолжил: — Так вот… Вам тогда четырнадцать исполнилось. Ваш отец сделал меня вашим личным наставником. По сравнению с вами нынешним, прошлый вы… как бы это помягче сказать…

— Я был проблемным ребёнком, знаю, — ответил я, наблюдая за тем, как Михаил Сергеевич не мог подобрать нужных слов. — На правду не обижаются. Да и надо расти над собой, а значит, и понимать, что исправлять.

— Не сочтите за грубость мои слова, но скорее, избалованным. Вы тогда как только могли избегали тренировок. А когда вам сказали, что ваше ядро и талант никуда не годятся… это только усугубило ситуацию, — каждое новое предложение давалось Михаилу Сергеевичу всё с большим трудом, будто ему приходилось ворошить это крайне неприятное прошлое.

— Это я частично помню, без деталей. Только всё равно не понимаю, к чему вы клоните, — состроил я удивлённое лицо, действительно не понимая, зачем про всё это говорить.

— Я был одним из тех, кто сказал, что из вас ничего дельного не выйдет, — покачал головой старый наставник. — Мне теперь стыдно за те слова. Просто вы поймите, ваш отец спас мне жизнь, оказал честь стать личным наставником его ребёнка и его людей, а оно видите как получилось… Каюсь, я старался как мог, пытался вас заинтересовать, а дальше… дальше вы сами знаете, — горько вздохнув махнул он рукой. — Неправильно я поступил. Вместо того чтобы поддержать — сделал только хуже. Даже если считал тогда это правдой.

— Люди ошибаются, — пожал я плечами. Ну а что мне ему было сказать? Что он был прав? Так ведь и оценку Михаил Сергеевич давал совершенно другому Евгению, и насколько я изучил его воспоминания, он был полностью прав. Прошлый Евгений никогда бы не достиг текущих результатов. — Это нормально, я обиды на вас не держу. Тем более тогда я, можно сказать, был совсем другим человеком. Я не считаю вас виноватым, даже если вы могли поступить лучше по отношению ко мне. Несмотря ни на что, вы хороший учитель. Это я могу видеть по нашим бойцам. Чего стоят одни только Анна и Тимофей. Да даже Вадим толковый боец… — тут я слегка осёкся. — Правда, порой такой Вадим…

— У него золотые руки, жаль вот не из плеч растут, — сказал мужчина и легонько улыбнулся. — Правда, не отнять, стреляет лучше всех, кого я обучал за это время.

— Лучше и не скажешь, — коротко рассмеялся я. — А какую вкусную выпечку печёт, просто пальчики оближешь. Вкуснее торта я в жизни не ел. Надо бы попросить его ещё раз его приготовить.

— Это да… — кратко ответил он мне, и по голосу чувствовалось, что он пытался сменить тему.

Разговор выходил каким-то неловким, но я понимал, что Михаил Сергеевич к чему-то ведёт и просто надо дать ему самому к этому прийти. Так что я мог немного подождать и не торопиться с выводами.

— В общем, к чему я это… Спасибо, что поняли меня. Потерянного времени, увы, не вернуть. Виноватым я тоже себя вряд ли перестану чувствовать. Но думаю, от подарка вы не станете отказываться, — сказал он и потянулся рукой внутрь стола.

Открыв ящик, Михаил Сергеевич положил на стол чехол и вынул из него метательный нож с лезвием необычного, чёрно-синеватого оттенка, весь исписанный витиеватыми и какими-то ещё затейливыми узорами. А рукоятка, пусть я и не эксперт на глаз, но похоже, была выполнена из кости какого-то животного.

— Очень красивый, — честно признался я, разглядывая нож. Его лезвие особенно сильно манило взгляд.

— Рад, что вам понравилось. Уверен, вы найдёте ему лучшее применение, — сказал наставник и я увидел, как по его лицу прошла дрожь.

Знакомая реакция. Такая часто появлялась у тех, кого посещали очень болезненные воспоминания, которые они не могли скрыть, как ни старались. В том числе и у меня, до того, как я стал магом-аналитиком.

— Должно быть, он вам дорог, — осторожно произнёс я, решив, что отказываться от подарка было бы неуважением к мужчине.

Наверняка он уже множество раз взвесил все за и против. Но всё же надо было проявить тактичность, чтобы ненароком не обидеть хорошего человека, который всё же поверил в меня.

— Раньше он принадлежал моему другу. Тот хвастался, что это талисман удачи. Мол, сделан из специфического сплава, и даже при должном усилии способен пробить трианит, — с ностальгической улыбкой сказал мужчина, смотря на этот нож. — А потом, когда однажды я вытащил его из смертельной передряги, он подарил мне его. Говорил, что теперь пусть удача меня бережёт, ведь с таким другом ему удача не нужна.

— Уверен, он был хорошим другом, — чувствуя себя неловко из-за поднятой темы, ответил я, давая Михаилу Сергеевичу излить душу.