Предвестник (СИ) - Горъ Василий - Страница 85

Реакция этого парня на проигрыш согрела мне душу — не без труда поднявшись на ноги и утвердившись в вертикальном положении, он сложился в поклоне младшего старшему, простоял в таком положении секунды две, а потом подошел, встал на цыпочки и поблагодарил. На ухо. Чтобы переорать рев трибун:

- Спасибо, Дэнни, это был самый интересный, самый сложный и самый полезный бой в моей жизни! Надеюсь, что когда-нибудь вы дадите мне еще один подобный урок…

14 ноября 2042 г.

…В третий раз меня позвали в зал от силы через пять минут после того, как мы добрались до своего блока. К этому времени я еще не успел загнать себя в состояние предбоевого транса, поэтому по дороге к выходу на дорожку гадал, кто и как закончил свой бой настолько быстро. Оказалось, что драться предстоит с Антонио Бланко, умудрившегося срубить сначала Раймонда Каинаму, а затем и Валентина Комарова!

Признаюсь честно, я на несколько мгновений выпал в осадок. Ведь если победа боксера над боксером была более чем понятной, то победа боксера над борцом экстра-класса не лезла ни в какие ворота. Само собой, я давил в себе любопытство до тех пор, пока не добрался до октагона. А там нашел взглядом Алексея Алексеевича, примчавшегося проводить меня в клетку из ВИП-зоны, и потребовал объяснений.

— Овод проиграл Бланко только потому, что за двадцать две минуты боя с Сомсаком Нгуеном нахватал слишком много ударов в лицо. В результате, выходя на канвас во втором бою, ничего не видел напрочь заплывшим левым глазом, а щелочка на правом слиплась уже секунде на тридцатой. Ну, а Антонио оказался далеко не дураком — полминуты попрыгал на дальней дистанции, уходя в слепую зону при любом шевелении Комарова, а когда понял, что тот практически ослеп, нанес всего один удар.

— Понятно… — буркнул я и на мгновение пожалел, что пообещал драться с боксерами по правилам бокса. Потом повернул голову направо, зажал зубами капу, которую мне протянула Татьяна, подошел к судье, дал ему прощупать шингарты, а сам уставился на чемпиона WBA, гоголем расхаживающего по восьмиугольнику.

Выглядел он довольно свежим. Да, на левой скуле имелось небольшое рассечение, а обе брови и нос изрядно распухли, но эти травмы драться не мешали. Тем более профи такого уровня. Взгляд свысока, выставленный кулак с большим пальцем, показывающим на канвас, заставили усмехнуться: мужик был уверен, что я обречен, и пытался задавить морально еще до боя.

Потом я отвлекся. Буквально секунд на пять, чтобы ответить на какой-то вопрос судьи, а Бланко за это время успел разжиться микрофоном и обратился ко мне:

— Эй, как тебя там, а-а-а, малыш-Срамная Болезнь! Может, не будешь портить последний бой в карьере позорным нокаутом и просто не выйдешь в октагон? Типа, заныла старая травма или срочно захотелось одну из своих баб?

Я раздраженно поморщился, подошел к лесенке, ведущей в клетку и на автомате стряхнул захват за локоть. Но Лерке, поймавшей меня за руку, этой заминки хватило за глаза — она нарисовалась рядом, поймала мой взгляд и проартикулировала:

— Он оскорбил и тебя, и нас. Накажи его сразу, ладно?

— Ладно… — пообещал я, взбежал по ступенькам, вышел в октагон и услышал очередную гадость:

— О, прискакал. Видимо, обиделся. Ничего, я научу тебя пресмыкаться перед теми, кто намного сильнее!

Я равнодушно оглядел его с головы до ног и перевел тяжелый взгляд на секьюрити, стоящих возле второго выхода на канвас и жестом потребовал, чтобы они вернули микрофон ринг-анонсеру. Правый громила прижал два пальца к уху, сорвался с места и влетел в клетку. А через долю секунды следом за ним к Антонио подбежал второй.

— Воу-воу, полегче, уже отдаю… — хохотнул чемпион, небрежно бросил гарнитуру через плечо и щелкнул пальцами, вызывая рефери в центр канваса.

Тот, блин, послушался! В смысле, подошел к показанному месту, поманил нас с Бланко к себе и начал озвучивать правила. А за спиной чемпиона WBA в клетку зашла мисс Уолкотт, посмотрела на меня глазами, «полными слез», тяжело вздохнула и пошла против часовой. Виляя задницей, как дешевая проститутка. К моменту, когда она закончила шарахаться вдоль сетки, все правила были перечислены, и рефери развел нас с Антонио по углам. Потом опросил всех судей, убедился в готовности врача, задал нам сакраментальный вопрос готовы ли мы к бою, и взмахнул рукой одновременно с воплем ринг-анонсера «Let’s get ready to rumble »!

Приветствовать меня касанием перчатки Бланко счел ниже своего достоинства, так что скользнул к центру канваса, выбросил вперед первый пристрелочный джеб и сложился пополам от правого кросса, прилетевшего в солнечное сплетение. Дистанцию разорвал на одних рефлексах, заставил себя выпрямиться, схлопотал легкий правый хук в челюсть и завалился набок. Я жестом потребовал, чтобы он возвращался в стойку, дал ему возможность выпрямиться, и попер в атаку.

Джеб, выброшенный вперед, чтобы меня остановить, проигнорировал. Вернее, чуть-чуть сдвинул его вправо хлопком левой ладони, выбросил левую руку вперед, изображая атаку, и снова пробил правый кросс в среднюю линию живота и на ладонь ниже солнечного сплетения. Правда, в этот раз не остановился, а вынудил «Антошку» разогнуться. Не сильным, но обидным апперкотом. И сразу же согнул еще раз вторым кроссом в облюбованную точку на животе.

Бланко метнулся вперед, чтобы войти в клинч и восстановиться, но я почему-то оказался справа, а правое подреберье резануло болью. Привычный «финт» он исполнил на пять баллов из трех возможных — «случайно» выронил капу', отскочил назад и показал рефери открытый рот, ибо перекричать рев беснующихся трибун даже не надеялся.

Я демонстративно сделал шаг назад, показывая, что не буду атаковать, подождал, пока капа вернется на законное место, и спокойно двинулся вперед. Попытку Антонио закрутить меня вправо остановил еще одним достаточно чувствительным ударом в печень. Уйти влево не дал хуком в голову и ударом все в ту же многострадальную точку на животе. А потом поднырнул под джеб, приподнял голову апперкотом и приложился к скуле. Очень быстрым, но легким оверхендом. Вложившись в него так, чтобы чемпион грохнулся на канвас, но не отрубился.

Когда Бланко встал, поднял руки и выбросил левую вперед, остался на месте, ибо этот удар до меня дотянуться не мог. Зато следующий джеб, но уже на скачке, встретил серией из левого прямого в живот, правого апперкота и левого хука в челюсть. Потом постоял на месте. Секунд, этак, шесть-восемь, дождался, пока «Антошка» встанет и вернется в стойку, вытянул вперед правый кулак, демонстративно повернул большой палец вниз и рванулся в атаку.

Ноги у Бланко работали очень даже ничего, поэтому он с легкостью ушел назад. Но оттолкнуться спиной от канатов не смог. За неимением оных. А я оказался рядом. Вернее, чуть-чуть правее руки, выброшенной вперед на одних рефлексах. Положение позволяло делать практически все, что угодно, вот я и ввел противника в состояние грогги правым прямым в лицо, тут же встряхнул голову левым хуком в челюсть и выстрелил еще четыре удара. На полной скорости и достаточно сильно. Сначала вбил правый кулак в солнечное сплетение, затем приложился левым боковым к печени, а после того, как тело начало складываться пополам, всадил апперкот в подбородок и добил ничего не соображающего Антонио крюком в селезенку. Ну, и ушел смещением. На автомате. От рефери, рванувшегося между нами. Потом скользнул в центр канваса и в темпе изобразил поклон на четыре стороны света. Точнее, на три — в момент, когда я делал последний поворот, в меня влетела Анька, через долю секунды нас с ней обняла Татьяна, потом к нашей троице одновременно подбежали Грегор Грейси, Тимур и Рыжова. Что было после этого, не помню — меня завертело в урагане из улыбающихся лиц, рук, тянущихся к моим плечам, объятий и поцелуев куда попало. Со слухом тоже было плохо: народ, собравшийся возле меня, верещал так, что заглушал рев трибун. А они тоже надрывались от всей души!