Хитник - Бабкин Михаил Александрович - Страница 13

– Ну да, – согласился Глеб, запивая бычков в томате очередной банкой пива, – эти мерзавцы, дай им волю… эх, был бы у меня бинокль, я бы тоже в соседские окна заглядывал, – невпопад сказал он. – Интересно ведь! Жалко, что нету. – Хитник зло фыркнул и Глеб сообразил, что сморозил глупость.

– Слушай, я вот чего у тебя спросить хотел, – быстро сменил тему разговора парень, – а как ты в аптеке Хинцельмана оказался? В смысле, запакованный. Там, в подвале, был закуток с решёткой и бутылками за ней, а над закутком что-то про «ад» и «спирт» говорилось… я ж потому тебя оттуда и выудил. Вернее, бутылку с тобой. Думал, что марочное вино, или медицинский спирт. Аптека ведь, как-никак!

– Учиться надо было вовремя, а не стеклотару на помойках собирать, – заметил, остывая, Хитник. – Мудрец, эхма! Ад, спирт… понагородил чёрт-те чего. Это ж по латыни написано!

– Вот и поясни, грамотей, – обиделся Глеб. – Мне твоя латынь нафиг не нужна, я и без неё самобытен до крайности. И вообще пускай на твоей латыни всякие медики пишут-читают, а творческому человеку она за ненужностью. Я и так умный!

– Был бы умный, не бедствовал бы, – проворчал Хитник. – Слушай сюда, творческий ты наш: над закутком, как ты его назвал, было написано «Карцер ад спиритум», что означает «Тюрьма для духа». Стандартное хранилище для отловленных и запакованных демоном-магоохранником всяческих хаков-нарушителей. Как правило, имеется при любом крупном учреждении где есть чем поживиться – уж я-то знаю! Меня, кстати, в ту лепреконовскую аптеку случайно занесло, чтоб ты знал.

– Ээ… не понял, – озаботился Глеб. – То есть, в общем, всё понятно, я о другом: а что становится с телами тех запакованных нарушителей? Они ж, получается, без своего «я» натурально в растения превращаются, в коматозников…

– Превращаются, – подтвердил Хитник. – Но это их личная проблема. Кто-то, скажем, загодя оплачивает страховку на такой случай, за кем-то родственники доглядывают или заказчики, по договоренности, – а в случае долгого хранения тела опять же используется защитное магополе. Но это очень, очень дорогое удовольствие…

Обычно перед серьёзным делом продвинутый маго-хак оставляет у своего адвоката запечатанный конверт с адресом, куда и к кому он направился – чтобы в случае чего можно было выкупить его дух у того, кого он собирался ломануть. Бывает, что владельцы пойманного хак-духа соглашаются взять откупные, особенно если деньги приличные.

А кто-то надеется на авось и остаётся без тела. Как я в этот раз. Но на то были особые причины…

– И что с ними происходит, когда их на волю отпускают? – Глеб, не обратив внимания на последние слова Хитника, открыл следующую банку пива. – С бестелесными духами? Им же, вроде, возвращаться-то некуда.

– Редко кто из «тюремщиков» даёт запакованным вольную, но такое и впрямь случается, да. Под настроение. А в основном хаки освобождаются после смерти владельца учреждения с «тюрьмой», когда его запаковочный демон рассеивается… Про призраков и полтергейст слышал? – мрачно спросил Хитник. – Или про бесноватых обычников, в которых будто бы дьявол вселился? – Глеб от неожиданности поперхнулся пивом, закашлялся. – То-то же, – сказал Хитник и надолго умолк.

Глеб через силу доел остатки тушёнки, чего ж добру пропадать-то, добил упаковку пива – с трудом, мучаясь, но добил – и крепко осоловел от съеденного-выпитого. Да и денёк, надо сказать, ещё тот выдался, столько впечатлений! Не мудрено, что Глеб устал до невозможности.

– Я, наверное, баиньки пойду, – заплетающимся языком произнёс он, – отъезжаю чего-то… Где у тебя отдохнуть можно? Чур, только не на раскладушке, мне там спать кошмарно будет, наверняка сны жуткие замучают.

– Иди в большую комнату, – подсказал Хитник, – там гостевой диван имеется. А на бардак не обращай внимания, я после дружеской вечеринки прибраться не успел… Надо же, посиделки аж год тому назад были, а у меня такое впечатление, что только вчера гуляли! В запакованном состоянии время быстро проходит, беспамятно… Эй-эй, ты входную дверь-то запер? – всполошился Хитник, но Глеб, не слыша его и едва не засыпая на ходу, вошёл в просторную комнату. Голые стены, громобойное окно, разобранный диван; круглый столик возле дивана – с грязными рюмками, засохшими объедками на одноразовых тарелочках и с полдюжины пустых бутылок у ножек, – Глеб добрёл до дивана, еле-еле снял туфли и рухнул спать.

Никаких снов Глебу в этот раз не снилось. А, может, и снилось чего, да только он не запомнил, потому что проснулся резко, сразу, от боли в шее и нехватки воздуха – его, Глеба, душили. Причём душили молча, громко сопя от усердия, тяжело навалившись сверху и елозя по лицу жёсткой, как ёршик, бородой. Глеб с испугу принялся молотить кулаками по голове душителя, рванулся в сторону и упал с дивана, подмяв под себя бородача. Тот, похоже, знатно приложился затылком об лежащие возле столика бутылки: раздался треск лопнувшего стекла и хватка на шее Глеба ослабла.

– Гад! – завопил Глеб вскакивая, – сволочь! – и, не разбираясь в полумраке кто перед ним, принялся избивать лежащего ногами. Но бить без туфлей, понятное дело, очень неудобно и неэффективно, того и гляди сам покалечишься: сильно ушибив палец обо что-то твёрдое, Глеб взвыл и запрыгал на одной ноге. А после рухнул на пол, обхватив ушибленную ногу руками и с ненавистью глядя на «гада-сволочь». Тот, в свою очередь, сел и молча уставился на Глеба.

Судя по беззвёздной небесной темноте и половинке тусклой луны за окном, нынче была глубокая ночь. Часа два или три пополуночи, самое время для душегубных дел! Света из коридора вполне хватало, чтобы рассмотреть нежданного визитёра: роста тот оказался небольшого, в плечах широк, коротко стрижен и аккуратно бородат, с маленькими глазками над носом-картошкой. Чем-то ночной гость напоминал боевого гнома, невесть для чего подстригшегося и потерявшего где-то свою любимую секиру… Иначе бы не душил, а чикнул по шее с размаху острым лезвием и был бы теперь Глеб как гражданин Хитник в соседней комнате. Безголовый.

Одет коротышка оказался по-простому, без затей: чёрный свитер, серые джинсы и белые кроссовки. Возможно, одежда была несколько другого цвета, но поди разберись в полумраке!

– Ты кто? – прохрипел Глеб, одной рукой растирая шею, а другой разминая отшибленный палец. – Погоди, вот немного передохну и так тебе наваляю, зараза!

– Сам зараза, – быстро ответил коротышка, с озабоченным видом ощупывая затылок. – Палач! Мерзавец! А ну говори, палач-мерзавец, куда подевал голову зачарованного тобой Хитника? Куда башку моего друга спрятал, а?! Вссс… – коротышка вздрогнул, поморщился. – Ох и шишку ты мне набил! Ну ничего, я тоже в себя приду и покажу тебе, где орки зимуют… Драться будем бутылками, за неимением дубин. До смерти! Ну или хотя бы до утра.

– Пошёл ты, – огрызнулся Глеб, неудачно потянул себя за палец и тоже зашипел от боли.

– Так. Что здесь происходит? – раздался сонный голос Хитника. – А, гном Федул, какой сюрприз! Глеб, ты его не обижай. Он… – Глеб не дослушал Хитника, ткнул обвиняюще в сторону душителя рукой, произнёс срывающимся голосом:

– Сволочь ты, гном Федул! Не разобрался, что к чему, и сразу душить кинулся! Не трогал я Хитника, не тро…

– Не сметь меня называть гномом! – взъярился Федул, – я – эльф! Только маленький, потому что в детстве не докармливали, понял? Эльф я! И точка.

– Опс, – Глеб умолк, потрясённый: он представлял себе эльфов несколько иными. Несколько покрасивее, что ли… и уж, во всяком случае, однозначно безбородыми.

– …Он малость чокнутый, – закончил фразу Хитник. – Славный малый, но упорно считает себя эльфом. Поэтому на эту тему с ним лучше не разговаривать – вспылит и убьёт, с него станется!

– Да он меня и так чуть не убил, – откашлявшись, недовольно проворчал Глеб. – Сонного придушить хотел.

– Ты с кем разговариваешь? – насторожился гномоэльф, – кто тут ещё прячется? Твой подельник, тоже колдун-расчленитель? Скажи, чтобы выходил, я его сейчас жизни лишать буду.