Прекрасное далёко (СИ) - Ра Юрий - Страница 45

Теляково впереди разворачивалось неспешно и величаво. Если сравнивать с той деревней, которую Николай наблюдал последние месяцы, то сейчас она прямо бурлила жизнью. Там жестит пустое ведро в руке пацана, бегущего куда-то, откуда-то слышен скрип чего-то деревянного, скотина мычит и всхрюкивает, из-за забора понесло беззлобным матерком … Не молчит деревня, не замирает в сонном оцепенении даже в разгар летнего зноя. Широкая улыбка невольно растянула лицо Герасимова, он словно вернулся из очень долгого путешествия. Именно так для себя определил слесарь автоколонны Семён, спортсмен и вечный студент-заочник.

- Чего лыбишься, товарищ начальник! Али так рад, что разблудился?

- Чего?

- Говорю, заблудился спервоначалу, а теперь разблудился, смотрю.

- Здорово, Семён! И впрямь, заблудился. Какой день сегодня?

- Второй, как мы тебя ищем. Все овраги облазили, все ямы пересмотрели – нигде не валяется твоя бренная тушка, поклёванная коршунами.

- Дак чего ей без дела валяться, вот принёс сюда. На всеобщее порицание, так сказать. Что бы, товарищи мои дорогие, могли вдоволь насладиться над бедой целого заместителя директора автоколонны. А я вас потом за это на рабочем месте поощрю.

- Да хорош, Николай! Говорил же Фёдор – пока мы в походе, никаких начальников и подчинённых, сплошная демократия и товарищество среди комсомольцев. Пошли скорее, народ как раз собрался. К обеду было договорено всем возвращаться с поисков и доклады делать.

- В милицию еще не заявляли?

- Где ты тут милицию увидал? Приезжает, говорят, раз в неделю участковый, опрашивает за житьё-бытьё.

- На бобике?

- На подводе.

- Участковый-подводник, это сильно. Если еще мигалку на хомут прикрепит, то вообще эпично будет смотреться.

- Какие слова мы выучили! А насчёт мигалки, раньше под дугу бубенцы вешали – чем тебе не мигалка?

Было приятно и тепло на душе от такого бессмысленного и беззаботного трёпа со своим товарищем, который завтра опять станет подчиненным. Честное нехитрое время, простые потребности и заботы. Что еще нужно? Ну если опустить бытовые мелочи и нехватку некоторых практически всех вещей, к которым Николай уже привык за неполные полгода пребывания в будущем. Открытые лица соратников, хитрые рожи барыг, презрительные взгляды продавщиц из гастронома… Всё привычно и знакомо, не надо напрягаться в упорном стремлении не спалиться. А вот ту поаккуратнее, товарищ механик, тут тоже можно встрять, причём всерьёз. Особенно, если не следить за языком и использовать всякие эпические словечки. Или начать требовать и «хотеть странного».

Когда Герасимов читал новый роман Стругацких «Трудно быть богом», его зацепила эта формулировка вины неведомого персонажа книги – хотел странного. По сюжету это было достаточным основанием для казни. В Советском Союзе за такое не казнят, но могут подвергнуть остракизму. Если странное не будет признано полезным с идеологической точки зрения. Тут оно как: мечтаешь засадить Марс яблонями – ты оптимист и новатор. Требуешь бесперебойного снабжения продуктами и культурного обслуживания – а это уже как карта ляжет. То ли ты вскрываешь отдельные недостатки и борешься за социалистический подход к хозяйствованию; то ли ты критикан и очернитель. А кто решает? Всё решают товарищи наверху, а не Румата Эсторский.

Хрень какая в голову лезет, подумал Герасимов и откинул хрень подальше. У него сейчас встреча с отрядом, который он не видел целые сутки с того момента, как потерялся. Тут важно не пережать. Чтоб не догадались, что потерялся во времени на полгода, чтоб не поняли, что потеряшка вполне нормально жил без товарищей.

- Ого! Народ, смотрите как Семену повезло! Какую зверушку нашли!

- Это не одному Семену, это нам всем повезло! А то пришлось бы руководству нового зама искать. Пришёл бы какой-нибудь индюк напыщенный, вот бы мы взвыли!

- Я смотрю, вы мне искренне рады.

- Коль, это точно! Где был, что делал?

- Заблудился. Блудил. Спал, палил костёр, ел.

- Шишки?

- Не, он человек взрослый, Герасимов без банки тушняка и ножа со спичками до ветру не ходит.

- Кстати, хорошая привычка. Всем рекомендую, товарищи! – Голос Николая посуровел, он опять был не туристом, а начальником. – Нам всем очередной урок. Как легко на маршруте потерять товарища, как опасно употреблять алкоголь в том же походе, как важно в походе всегда иметь с собой минимальный набор выживания.

- Да ладно нагнетать! Тут ничего опасного нет.

- Ага. Только у меня ночью медведь сало с хлебом украл.

- Ты гонишь! Где?

- Карта есть? Давай, место укажу.

- Карта у Федора. Принести?

- Блин, я же пошутил! Если бы я знал, где нахожусь, да если бы карта под рукой была, разве бы я сутки блудил? А про медведя – поговорите с местными. Сто процентов подтвердят.

- А медведь большой был? А ты испугался – Начали закидывать вопросами девушки. После медведя они уже ничего не слышали, вернее не воспринимали.

- Медведица молодая, судя по лапам. Будить не стала, вежливая оказалась.

- А почему именно медведица?

- Так следы медвежат тоже были.

- А мы дураки ходим безо всего!

- Не дураки. Не безоружные. – Вклинился подошедший Фёдор. У меня в рюкзаке ружьё есть. Просто оно разобранное, чтоб лишних вопросов не было.

- Так ты знал про медведей?

- Нет, конечно. Но на всякий случай как старший группы взял. Лес – он несерьёзных людей не любит. Вот вам живой пример.

Глава 23 Автоколонна

Отряд, не заметивший потерю бойца, искренне обрадовался возвращению блудного сына. В этот раз затевать шумный праздник по поводу успешного завершения похода не стали. Успех был несомненный, но не из тех, какими принято хвастаться: нашли своего потеряшку живым и здоровым. Из всего этого шумного бардака по большому счету выиграла только Светка Шульженко. Николай подошёл к ней, заговорщицки приложил палец к губам, мол секретик, а потом вручил шоколадку «Алёнка», большую-большую. А потом вообще! Дал куклу. Новую явно ненашенскую, с волосами, глазами, не нарисованными краской, а как настоящими, в модной одежде, которая блестела как у принцессы. И в сандаликах, которые снимаются и надеваются, как у настоящей девочки. Уже уходя из деревни вместе с группой, Герасимов понял, что сделал. Он создал случай, который никогда не выйдет из головы девочки, теперь-то Светка его и запомнила навсегда. Именно после куклы он стал тем самым Николаем Герасимовым, которого пятидесятилетняя Светлана Селезнёва узнает с первого взгляда.

«Мдя, вон как оно происходит. Ломаешь ход истории, оставляешь следы в прошлом, а они все уже включены в список деяний и свершений. Так что ли? Как так, я сейчас только задумал какую-то штуку, а там в будущем она уже привела к неведомым последствиям. Непросто осознать и переварить такое, можно несварение мозга заработать невзначай» - Николай немножко испугался таких последствий для себя, а потому дал самому себе слово больше о таких вещах не думать. Во избежание, так сказать.

Поход откровенно не удался, кто-то считал виноватым в этом Герасимова, а кто-то так не думал. Эти вторые понимали, что молодой руководитель может обидеться и отыграться потом. Может даже сильно потом, но от того не менее болезненно. Поэтому самые осторожные высказывались в том смысле, что весь коллектив слажал, нормальная группа вряд ли потеряла бы своего товарища так, что хватились его только через несколько часов. Зато в остальных пунктах всё было в норме. Продуктов хватило, никто не заболел, а самое главное – на место встречи с автобусом они пришли в оговоренное время. Что всех порадовало, так это ответная пунктуальность автобуса.

С другой стороны, а как иначе могло быть? Если учитывать, что дело происходит в Стране Советов, а водитель автобуса работает в той же автоколонне… Товарищи потом сто раз припомнят, как два часа в чистом поле, на пронизывающем ветру, под ледяным ливнем ждали бессовестного Володьку. А то, что было теплое лето, рядом деревья щедро раздавали тень, никто не вспомнит, такой у нас народ гадкий. А то еще нарядчица забудет подать его в табель на оплату. Бегай потом, разбирайся, почему не начислили зарплату. Личная ответственность, она мобилизует и дисциплинирует. Только что ехали через какой-то заштатный городишко, так там на центральной улице большущий плакат висит: «Хочешь покупать качественные товары, сам производи достойную продукцию!» Это перебор, конечно, привязывать качество товаров к качеству труда советских граждан, но воодушевляет. Должно воодушевлять.