Сигнал из прошлого - Криптонов Василий - Страница 49

– Отлично, – сказал Аркадий, когда за спиной Тимофея закрылась дверь. – Теперь мы можем все закончить. Но сначала… Мальчик, расскажи, как ты догадался.

– О чем именно? – спросил Тимофей.

– О том, что седьмой убитый – не мой грех.

– Минуточку. Какой еще седьмой убитый? – вмешался Никитин. – Убитых найдено трое. Или вы хотите сказать, не все тела были…

– Я хочу сказать, – перебил Аркадий, – что если ты не замолчишь, то девочку будешь собирать по всему Смоленску. Терпение, мусор. Ты свое получишь, если свое получу я.

Никитин проглотил это молча. А взгляд Аркадия вернулся к Тимофею. Вероника тоже покосилась на друга.

Тимофей мог разговаривать с посторонними людьми, пусть эти разговоры больше и напоминали нечто вроде допроса. Но вот выступать перед любой, даже крохотной аудиторией – это было для него чересчур. И сейчас Тимофей начал ощутимо нервничать. Кто другой этого бы не заметил, но Вероника-то его знала. Она отметила, как окаменело Тишино лицо, как вытянулись по швам руки.

Обычно люди, смущаясь, начинали суетиться, совершать уйму ненужных движений. Тимофей же будто впадал в полнейший ступор. «Подсознательно пытаюсь сохранить энергию, – как-то попытался он объяснить. – Ничего общего со смущением».

– Речь идет об убийствах, произошедших в девяностые, – проговорил Тимофей, глядя куда-то в пустоту расфокусированным взглядом. – Дело Сигнальщика.

Никитин нахмурился, открыл папку, которую держал в руках и что-то там черкнул.

– Белов Денис Валентинович нанял нас для расследования того, старого дела, – чуть бодрее заговорил Тимофей. – Приехав сюда, мы не знали, что подобные убийства начали повторяться. До тех пор, пока я случайно не обнаружил тело в парке.

«Случайно»! Вероника едва не фыркнула. Случайно он обнаружил, как же. Но врет, конечно, талантливо. Сухо и по делу. Не подкопаешься.

– Мне удалось ознакомиться с материалами по делу Сигнальщика, – продолжал Тимофей. – Шесть его жертв – если можно так выразиться, однотипные. А седьмое убийство было из ряда вон по многим параметрам. Первое: неаккуратный разрез. Почему-то следствие не обратило на это внимания, хотя в заключении эксперта было однозначно указано, что разрез не такой глубокий, как в предыдущих случаях. Судя по следам крови, Белов-старший успел сделать еще несколько шагов и лишь потом упал. К месту, где был обнаружен труп, его, вероятно, тащили. Это было… – Тимофей помешкал, подыскивая слово. – Неаккуратно.

Вероника бросила взгляд на лицо Аркадия, и мороз пробежал по коже. Он улыбался. Улыбался, как отец, которому малолетний сынишка с выражением рассказывает стишок.

– Второе, – говорил Тимофей, все так же не обращаясь ни к кому конкретному. – Тело оказалось довольно далеко от тропинки, да и тропинка не пользовалась популярностью. Хотя Сигнальщик всегда старался, чтобы его жертв обнаружили как можно раньше. Третье – Белов был гораздо старше других убитых, а Сигнальщик предпочитал молодых. Четвертое – одежда. Белов был в темной куртке, темных брюках. В остальных случаях складывалось впечатление, будто убийца старается привлечь внимание к виду крови. Пятое – судя по всему, не сработал будильник. Сигнальщика прозвали Сигнальщиком потому, что он заводил будильник часов. Тот срабатывал в одно и то же время – без десяти семь утра. Это время, когда… – Тимофей снова запнулся, будто раздумывал, какую часть правды стоит произнести вслух. – Время, когда люди идут на работу, учебу или выгуливают собак. Шестерых жертв нашли приблизительно в это время – по сигналу будильника. А седьмого обнаружили около десяти утра. Случайно.

– И это все? – спросил Аркадий с плохо скрываемым разочарованием.

– Шестое, – повернувшись к нему и прямо взглянув в глаза, сказал Тимофей. – Часы были совершенно другой модели. И я более чем уверен, что на них стояла текущая дата. На предыдущих часах была установлена… другая.

– Прекрасно, – похвалил Аркадий.

– Нет, – покачал головой Тимофей. – Слишком долго. Непросительно долго.

На это Аркадий не ответил. Он перевел взгляд на Дениса, который стоял с опущенной головой, все еще поддерживаемый с двух сторон безмолвными операми. Задумчиво проговорил:

– Может быть, ты и прав. Может быть, не стоит судить мир по одному…

Аркадий произнес это вполголоса, словно сам для себя. И к кому именно обращается, Вероника понять не смогла. Однако Аркадий быстро вынырнул из задумчивости. Взгляд его вновь сделался цепким, внимательным. И сосредоточился на Тимофее.

– А почему – он? – прозвучал непонятный вопрос.

Теперь и Тимофей повернул голову к Денису. Задумчиво посмотрел на него.

– Пирамида Маслоу, – сказал он. – В современном мире мало кого воспитывают так, чтобы предпочесть смерть бесчестью. Это нерационально с точки зрения эволюции. Поэтому, когда человек явным образом лжет про супружескую измену, значит, он пытается спасти нечто большее, чем репутацию и семью. Речь идет о свободе или жизни. Кроме того, убийца присылал ему анонимки. Слишком странно. В девяностые убийства были хаотичны, практически бессистемны. А четверть века спустя происходят похожие убийства – но все они вертятся вокруг одного человека. Того, кто в прошлый раз лишился отца. Смерть которого, в свою очередь, так выбивалась из ряда…

– Прекрасно, – повторил Аркадий. – Просто великолепно. Достаточно. Я вижу, что тебе тяжело это дается, отдохни. Итак, что я могу предложить… – Аркадий вздохнул, посмотрел в окно, будто пытался вспомнить что-то. – Я сделаю чистосердечное признание. – Вероника заметила, как подобрался при этих словах Никитин. А Аркадий ровно, спокойно продолжил: – В этом месяце я убил троих человек. Двадцать пять лет назад – шестерых. Впрочем, за тех я, можно сказать, рассчитался. Предлагаю: мое чистосердечное признание – взамен на его.

Отвернувшись от окна, Аркадий вцепился взглядом в Дениса. Тот внезапно выпрямился. И почему-то оперативники его отпустили. Что-то незримое, но почти физически ощутимое связало этих двоих, Дениса и Аркадия, так, что все остальные будто растворились в тумане.

Вероника затаила дыхание.

Здесь прозвучало уже достаточно, чтобы можно было понять. Но она не могла, не решалась позволить себе посмотреть в глаза простой и очевидной теперь правде. Нужен был кто-то, чтобы произнести эту правду – так же быстро, просто и безжалостно, как он убивал людей.

– За что ты убил отца, щенок? – спросил Аркадий.

Вероника покачнулась и упала бы, не придержи ее здоровой рукой Тимофей.

– Где вы его потеряли? Точное место! – настаивал Никитин.

Он сидел на заднем сиденье служебной машины, рядом с Тимофеем. Веронике досталось переднее пассажирское. Баранку крутил безымянный и молчаливый парень в полицейской форме – судя по погонам, старший сержант.

– Сейчас направо, – сказала Вероника.

Ночью улицы выглядели иначе, чем днем. Как будто мертвые. Смоленск, в отличие от Москвы, по ночам предпочитал спать, и с утра просыпался медленно, неохотно.

Вероника взглянула на экран телефона. Без двадцати четыре. Можно сказать, уже утро. Чуть больше трех часов, чтобы найти девочку. И – ни одной зацепки. Да-да, почему бы не поверить на слово чокнутому маньяку-убийце! Кому же верить, как не психопатам-то, ну в самом деле.

Денис выполнил свою часть договора. В ушах Вероники до сих пор звучал его голос – отрешенный, безжизненный. Как будто сам Денис уже давно умер, и чья-то чуждая воля заставляла работать голосовые связки, вытаскивая на свет божий то, что должно было быть похороненным навеки.

– Он никогда ничего не понимал. Не желал понимать. Упертым был – хуже осла. Обычно упорство – это хорошо. Когда ты взбираешься на гору, например. Когда миллионы вокруг сдаются и катятся вниз, а ты – ползешь, не надо ходить к гадалке, чтобы понять, кто добьется успеха. Но иногда упертый человек идет к пропасти, не слушая окружающих. И хуже того – он тащит за собой их. Своих близких. Вот таким был мой отец.