"Фантастика 2023-117". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Тарс Элиан - Страница 24

— Нет-нет, прошу прощения, Петр Алексеевич. Вы очень интересно рассказываете, продолжайте, пожалуйста.

— Ну, если вы так просите… — Булыкин продолжил лекцию, а я с облегчением выдохнул. Очень некстати привлек к себе лишнее внимание, нужно быть осторожнее. — Шептуны! Называют их так не напрасно, потому как сила шептунов именно в наговорах. Они снимают боль, исцеляют от серьезных болезней и ран, могут усиливать и ослаблять врагов. Единственный их минус — их сила работает через наговоры и нужен прямой контакт с целью. А это значит, что в прямом бою шептун бесполезен без защиты. Пока он будет произносить заговоры, любой противник без труда справится с ним, не говорю уже о скороходах.

— А бывает так, что у человека есть сразу два атрибута? — поинтересовался все тот же парень с задних рядов.

Боги, храните любопытных! Меня самого распирало от любопытства, хоть я и знал ответ на этот вопрос — я сам имел два атрибута. По крайней мере, мне хотелось больше узнать об этом, но спросить об этом открыто я не решался. Не стоит привлекать к себе лишнее внимание, и так Булыкин очень некстати заметил мой смешок.

— Вот мы и подошли к самому интересному, — лектор расплылся в улыбке, будто его сейчас наградили званием учителя года. — Мироздание решило так, что иногда встречаются двуликие, иногда их еще называют двоедарцами — те, у кого дар проявился в виде двух атрибутов одной роли или по одному атрибуту в обеих ролях, но это очень большая редкость.

— А правда, что у князя Карнаухова два атрибута? — поинтересовалась Листьева.

Булыкин вытаращил на нее глаза, кашлянул и произнес:

— Девочка моя, такие вопросы не принято задавать в приличном обществе. Как правило, люди скрывают свои возможности, особенно такие влиятельные люди, как наш светлейший князь. С вопросами о ролях и атрибутах мы разобрались, переходим к известным людям, которые обладали даром и рассмотрим как они применяли свои атрибуты на практике.

Помимо несколько ярких примеров оставшуюся часть лекции я откровенно скучал. Не понимаю, что интересного может быть в разборе вариаций использования дара далекими предками? Да, возможно, какой-то ухищренный способ сможет спасти мне жизнь, но я лучше почитаю об этом в книгах по боевому искусству, чем буду слушать давно избитые всеми уловки.

Наконец, пришло время перемены, а за ней далеко не так быстро, как мне хотелось, время нового занятия. Я с болью в сердце ждал его начала, потому как в расписании была физподготовка. Ночных приключений мне с головой хватило, а мышцы до сих пор болели, несмотря на воздействие дара.

Палыч уже дожидался нас возле его излюбленной полосы мучений. После короткой разминки мы снова принялись штурмовать ее на время. С удивлением для себя я отметил, что дружки Игнатьева стали по обеим сторонам от меня. Никитов начал проходить полосу прямо передо мной, а Кильчицкий вклинился сразу после. Готов поспорить, что они что-то замышляют.

Когда настала моя очередь, я обнаружил, что после ночного наказания преодолевать препятствия стало куда легче. Я словно чувствовал в каком ритме двигаются все эти маятники, колотушки, вращающиеся бревна и прочая подвижная дрянь. Достаточно быстро я нагнал Никитова, стартовавшего минутой раньше, но, уже приближаясь к нему, я понял, что он застрял на месте не зря, а нарочно ждал меня.

Стоило мне приблизиться, он толкнул один из маятников в мою сторону и выбил меня с полосы.

— Ах ты тварь! — выругался я и направился к старту. Естественно, Никитов не прошел полосу и вернулся на начало, но я занял очередь перед ним. Пока он ковылял, я пошел на второй круг. Если бы не боль в мышцах, я бы скорее всего прошел полосу без проблем, но почти каждое усилие давалось мне с невыносимой болью, поэтому, хоть полосу я и прошел, но по времени не уложился.

— Одиннадцать минут, Гущин! — крикнул мне Палыч, показывая секундомер. — Давай еще попытку и на этот раз быстрее!

Стоило ли удивляться, что Никитов уже ждал меня? Ничего, сейчас этот паршивец у меня заработает. Он снова прошел маятники и остановился, будто думал как преодолевать следующий этап испытания, я же должен был уклоняться от маятников и думать как добраться до безопасной площадки, где меня ждали. Позицию для подставы он выбрал отличную.

Ничего, сейчас посмотрим чья возьмет. Меня буквально трясло от боли, злости и напряжения. В таком состоянии я едва не свалился с бревна, не дойдя даже до маятников. Уже в конце следующего этапа я нарочно задержался перед последним маятником и прыгнул в последний момент, когда он уже возвращался назад. Никитов толкнул его в меня, но я ушел в кувырок и буквально выкатился на безопасную площадку.

— Поздно, Паша! — оскалился я, выпрямляясь. На недовольную рожу Никитова было приятно смотреть.

— Поздно было девятнадцать лет назад, когда твой папаша не успел высунуть…

Договорить он не успел. Мощный удар пришелся прямо в челюсть парню. Я даже не пожалел дара и вложил его сколько требуется. Кость хрустнула, сигнализируя о переломе, а Никитов с протяжным мычанием полетел с площадки вниз на песок, вдобавок приложившись еще и спиной.

— Не прошел. На начало, Никитов! — зло отозвался я, уже понимая, что просто так это мне с рук не сойдет.

— Остановитесь! — грубый голос вырвал меня из реальности и заставил замереть на месте. Я физически ощущал как мышцы перестают меня слушаться. Ничего себе! Вот зачем в академии нужен высокоранговый духовник. Логично, учитывая, что здесь иногда нужно действовать аккуратно и не навредить дворянским детишкам. За увечья могут серьезно привлечь, еще и всему роду аукнется.

Я уже пришел в себя, отдышался и думал только об одном — какого фикуса я позволил себя спровоцировать? Казалось бы, опыт воплощений должен был выработать невосприимчивость к подобным провокациям, но бурлящие юношеские гормоны в этот раз взяли верх. Нет, если бы все произошло не так быстро, я бы смог подавить горячую кровь. Вот что значит начинать с нуля в новом теле, когда уже привык к старому и полностью подчинил его своему разуму.

— Гущин, идете за мной, — холодный голос проректора заставил меня обернуться. — Васильев, Кильчицкий, отведите товарища в лазарет.

Игнатьев стоял в стороне и довольно ухмылялся. Вот паскуда, нашел-таки как подловить меня. Ребята подняли все еще мычащего что-то невнятное Никитова, а я последовал за Геннадием Палычем. Похоже, на этот раз разговор будет серьезный.

Кабинет Сорокина оказался слева от лестницы. Проректор резко распахнул дверь и отошел в сторону, пропуская меня в комнату. Стоило мне войти, Палыч также резко закрыл дверь, но я отметил, что она даже не хлопнула, а значит он контролировал ситуацию.

— Садись! — бросил он мне, указывая на резной деревянный стул.

Пока я занимал свое место, Палыч устроился в кресле и уставился на меня.

— Михаил, вы в курсе, что отношения необходимо выяснять на поединке? Это непозволительно — устраивать драки в стенах учебного заведения!

— Он оскорбил моих родителей, которые оба мертвы, — ответил я, понимая, что это не оправдания.

Палыч вздохнул, а по его лицу я понял, что немного смягчился.

— И что ты предлагаешь, Гущин? Если князь Карнаухов позволит отозваться о моих родителях в подобном тоне, мне тоже дать ему в морду? А ведь мои родители тоже мертвы…

— Уверен, что князь не опустится до такого поступка, — тут же отчеканил я, найдя лазейку.

— Да не о князе разговор! — тут же вспылил Палыч. — Ты затеял драку в академии, позволил себя спровоцировать. И я тебя понимаю, сам бы отметелил этого Никитова, но на поединке! Есть отдельное помещение для таких дел, где лекари следят за жизнями и здоровьем спорщиков. Ты должен был вызвать его на поединок и решить вопрос как мужчина.

— В следующий раз так и поступлю, — отозвался я.

— Я те дам следующий раз! — крикнул Палыч и прочистил горло. — То есть, ты понимаешь, что это не последний случай, когда последнего из Гущиных будут задирать? Ты должен понять, что некоторые, словно коршуны, чувствуют слабый род, еще и твое происхождение… Нормальным людям на него плевать, но есть те, кто носится с этой родословной… В общем, тяжело тебе будет, Гущин.