Выбери любимый жанр

Самый лучший комсомолец. Том пятый (СИ) - Смолин Павел - Страница 8


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

8

Блики над головой в какой-то момент прекратились, и я попытался посмотреть на часы — тщетно, лампочка давно нас покинула, дышим буквально на ощупь. Через сотню «дыхательных циклов» над головой замелькали фонарики. Дядя Семен оттолкнулся ногами, всплыл, нырнул обратно и потянул за шивороты нас с Виталиной. Все, получается!

Когда меня вытянули из воды и положили на носилки, я откашлялся и улыбнулся склонившемуся надо мной силуэту, просипев обожженным горлом:

— Теперь мы оба с тобой горелые, деда.

И провалился в уютную, лишенную необходимости дышать в трубу по очереди темноту.

Глава 4

«Включился» я внутри «Скорой помощи», ощутив на лице кислородную маску. Я проверил на управляемость руки и попытался сесть. Псы кровавого режима, конечно же, не дали, понадежнее закутав оказавшегося голым меня в шерстяное одеяло. Зачем? Мне же жарко!

— Все хорошо! — заглянул в открытые двери машины Андропов.

— Отпусти! — просипел я в маску и закашлялся.

Я же цел и невредим! Ну осип, ну и что?

— Товарищи, Сергею нужен отдых, — сильно обидел меня деда Юра, плечо укололо, и силы начали стремительно меня покидать.

Следующее пробуждение случилось в самолете — спецбортом дедовским летим, мне как-то дяди из «девятки» экскурсию по нему проводили. Медблок тут знатный: от белизны аж глаза слезятся, а импортная аппаратура уютно пиликает и похрустывает.

— Все в порядке, отдыхай, — раздался словно из бочки чей-то голос, сгиб локтя кольнуло.

Задолбали.

Здравствуй, любимая палата в любимой Кремлевке! Как же я, сука, по тебе скучал! На сколько в этот раз? Месяц? Три? Полгода? И которая по счету ночь идет? Пойду спрошу!

Любимые ручки не дали мне сесть.

— Сережа, — просипела сонная, одетая в ночнушку Виталина, подстриженная до короткого ёжика. — Все хорошо, мы в Москве, лечимся. Говори тихонько, хорошо? — сняла с моего лица маску.

— Тоже сорт трубы, — прошептал я и скривился — больно.

Вымученно хихикнув, девушка выдала мне стакан с водой.

— У тебя отравление угарным газом, крысиные укусы, ларингит и острый пиелонефрит, — пока я пил, перечислила болячки.

— Бывало и хуже, — просипел я. — Пусти.

И, аккуратно держась за стеночку, медленно и печально сходил в уборную, по пути оценив отсутствие привычных цветов, рояля, дивана для гостей, стола с печатной машинкой и телевизора. Недолго, значит, лечусь, раз завезти не успели. Посмотрелся в зеркало — голова побрита «под ноль», но кожа вроде цела — паричок как Магомаеву (лысеет бедолага) носить не придется. Но некоторые волдыри имеют место быть. Сколько там перечисленный Виталиной «букет» исцеляется? Недели три? Вот настолько я тут и застрял в очередной раз.

Вернувшись на сдвинутую с Виталининой кровать, отдышался, подышал через маску и спросил:

— Досталось тебе?

— Федину досталось, — мягко улыбнулась она. — Ты отдыхай лучше, Сережа.

Ей-то говорить тоже больно, чего я лезу? У нас тут вариант хэпи-энда, значит и вправду можно отдыхать со спокойной душой.

Следующее пробуждение получилось почти идеальным — утром, разглядев слезящимися глазами одетую в халат и медицинскую маску — чтобы микробом на больного не дышать — сидящую в ногах маму.

Виталина уже успела одеться в спортивный костюм и отодвинуть свою кровать.

— Поросенок! — привычно нарекла меня родительница и осторожно обняла, поцеловав в щеку. — Куда лезешь вечно? Без тебя что ли не справятся? Лысая башка, дай пирожка! Болит? Давай маску уберу, — обрушила на меня шквал упреков и заботы и нажала кнопку у изголовья, вызвав врача.

Освобожденный нос ощутил жуткий запах гари — я ей, похоже, надолго пропитался.

— Все ок! — бодро улыбнулся маме и пожалел — губы треснули.

— Какой тут «ок»? — заплакала она. — Да ты в этой больнице уже чаще чем дома бываешь!

— Ты тоже.

— Молчи уже! — шикнула она. — Здравствуйте, Лев Львович, — поприветствовала лысого гладковыбритого упитанного врача.

— Снова здравствуйте, Наталья, — поздоровался он в ответ. — Доброе утро, Сергей.

— Здравствуйте, — прошипел я.

— Не утруждайся, тебе голосовые связки беречь надо, — посоветовал доктор, осмотрел мне горло и нос, пощупал лимфоузлы, послушал спину и грудь, измерил температуру и давление. — Воздержись от разговоров и резких движений, побольше пей и поменьше снимай маску, — мама тут же вернула прибор мне на лицо. — Через час приду поставлю тебе укол, а пока отдыхай.

— А? — промычал я в маску.

— Три недели, — улыбнулся глазами Лев Львович и покинул палату.

Я показал руками, будто пишу.

— Вот неугомонный, — вздохнула мама и достала из сумочки планшет с карандашиком и стопку бумаги.

«Наши живы»? — увидев первый вопрос, мама задрожала губами.

Прости.

— Живы, — успокоила Вилка.

«Значит все совсем хорошо. Не плачь».

Какой уж тут «не плачь»! Мама успокоилась только минут через двадцать — сильно перепугалась в этот раз. Ну нельзя мне не лезть — вон какой эффект от моего непосредственного участия получается удивительный, вся грязь моментально вылезает. Но выводы сделаем — без пары армейских взводов за плечами больше на «вражеской территории» в гости не хожу.

В дверь постучали — вошел груженый телевизором папа Толя.

— Чего сам-то тягаешь! — приложила его мема и кинулась помогать.

Когда «Рубин 401» занял свое место на тумбочке, Судоплатов-младший пожал мне руку:

— Напугал ты нас.

«Извините» — покаялся я.

— Да не передо мной извиняться нужно, — отмахнулся он. — Но я тоже переживал.

— Поедем мы, — вытерев остатки слез платком, мама поднялась на ноги с вымученной улыбкой. — Ничего?

«Ничего» — с улыбкой кивнул я. — «Приходите еще».

— Обязательно придем! — мама осторожно чмокнула меня в лоб, взяла мужа за руку, и они покинули палату.

«А мы с тобой потреплемся», — обратился я к Виталине на языке глухонемых.

«Очень удобно», — прожестикулировала она.

«Помнишь что было когда нас достали?»

«Помню — я-то сознание не теряла», — высунула язык. — «Не перебивай. Генерал Щукин комедию во дворе ломал — горе-то какое, случайность и так далее. А тут нас вытаскивают — ему Цвигун сходу нос сломал. Наших во дворе видела — живые и виноватые. Дальше упыря в „воронок“ утащили, а нас — в „скорую“, до аэропорта и потом сюда».

«Будем ждать визита родного деда», — подвел я итог. — «Сама-то как?»

«Почти как ты».

Поднявшись с кровати, я медленно и печально включил телевизор, чтобы узреть показываемый по «Музыкальному киоску» клип с песней про «Орленок».

Вернувшись в кровать, написал письмо Владиславу Крапивину — искупать подрезанную сценку — с предложением снять кино про «Валькиных друзей».

«Отправлю с оказией», — дал почитать Виталине.

Оказией оказался вернувшийся доктор, который поставил обещанный укол, после которого я уже привычно вырубился.

Да хватит пичкать неокрепший детский организм снотворным!

Как и ожидалось, в себя я пришел ночью. Попив предложенного дедом Юрой клюквенного морса — все время в больнице им пичкают — с улыбкой кивнул ему.

— Я по-глухонемому не умею, — признался он.

Я обернулся — Виталины в палате нету.

— Да не волнуйся ты, — махнул рукой Андропов. — Посидит в коридоре и вернется — она гораздо здоровее тебя.

— Ладно, — просипел я. — Враги?

— Нету больше врагов в Саратове, — исчерпывающе ответил он.

— Наши?

— Федина я в Магадан сослал, — ответил деда Юра и усмехнулся. — Не в этом смысле — золотодобычу курировать. Он генерал-то хороший, честный и старательный, но на тебя квалификации не хватило.

Включив лампу на тумбочке у кровати, написал:

«Можно будет взаимодействие наладить когда на Восток уеду?»

— Налаживай, но сам старайся туда не соваться — зэк заточку кинет и всё. Мы его за это, конечно, расстреляем, но легче от этого никому не станет.

«Ты знал про Щукина?» — спросил я.

8
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело