Угроза мирового масштаба 2 (СИ) - Райро А. - Страница 2

Пожалуй, я передумал. Мне хватит и одного «языка», самого первого. Остальные мне не нужны.

Я сорвался с места даже раньше, чем троттлисты успели что-то сделать. Прыгнул на ближайшего, занося над головой взятый обратным хватом нож, и троттлист заслонился рукой, дымный доспех на которой взбурлил, разросся в стороны, закрывая противника полупрозрачным, но наверняка прочным щитом.

Только я не собирался долбиться в этот щит.

Вместо этого снова взрезал перед собой пространство еще в прыжке, резким ударом сверху вниз, и канул в Изнанку. Изогнулся в воздухе, приземляясь не на противника, а рядом с ним, распрямился и оказался у него за спиной — там, где между лопаток чернела печать Вальтора. Точно в том же месте, что и у предыдущего врага.

Выход из Изнанки, тычок сложенными щепотью пальцами, напряжение воли, собирающей цветную ману в отточенное до уровня рефлексом плетение — и печать распадается, а доспех развеивается в воздухе, как настоящий дым.

А следом — острие моего кинжала, не замечая никакого сопротивления, проникает под левую лопатку противника, одинаково легко рассекая ребра, мышцы и сухожилия. И сердце.

Подняв правую ногу, я ударил стопой под колено врага, заставляя его стать на две головы ниже, вырвал из спины кинжал, развернулся и снова вспорол пространство, уходя в Изнанку.

В спину мне полетело что-то яркое, что я заметил лишь краем глаза, но через разрыв в пространстве не последовало — исчезло, растворилось в тот же момент, как пересекло границу меж мирами.

Я же, стараясь не обращать внимания на холод, который снова накинулся на меня и уже покусывал кончики пальцев и мочки ушей, в два прыжка преодолел расстояние до того троттлиста, что тащил тело водителя, и снова выпрыгнул в реальность у него за спиной.

Не знаю как, но он предугадал, что я появлюсь там, и даже почти успел развернуться, поэтому вместо печати мои пальцы ткнулись в плотный холодный (парадокс!) дым.

Троттлист отмахнулся рукой, доспех на которой моментально превратился в длинный острый клинок, я присел, пропуская удар над головой. От следующего, — наотмашь, — я не стал уворачиваться или уходить, а наоборот — подшагнул ближе, почти к плечу, блокируя удар прижатым к предплечью ножом, а левой рукой через спину, вслепую, втыкая пальцы в печать!

Доспех начал таять прямо на глазах, но я не стал дожидаться конца.

Едва только в районе шеи противника появилась щель, достаточная для того, чтобы в нее пролез клинок, я шагнул ещё, ставя ногу за спиной противника, и одним слитным движением тела, задействуя почти все мышцы, провел идеальный бросок через заднюю подножку!

Троттлист неловко взмахнул руками, пытаясь ухватиться за меня, оставляя дымный шлейф за скрюченными пальцами…

И кровавый — за рассеченным в момент броска горлом…

Минус три. Осталось двое.

Затылок похолодел, словно на нем выбрили все волосы прямо до кожи и приложили к ней кубик льда. Так всегда происходило, когда в направлении меня происходило что-то неприятное, начиная от слишком долгого взгляда и заканчивая летящей стрелой.

Я резко развернулся и успел выхватить из окружения двух оставшихся троттлистов. Они стояли рядом друг с другом, вскинув руки словно бы в приветствии, а от них в мою сторону летело два черных дымных копья, оставляющих за собой чадящие шлейфы.

Я не стал разбираться, что за плетения в меня летят — не было ни времени, ни желания. Я даже не стал уворачиваться от них, хотя это вполне можно было провернуть. Я просто чуть дернул рукой, открывая небольшой, буквально в две ладони длиной, разрыв на уровне груди, и копья канули в него, как в прорубь

Канули — и пропали из виду, словно их никогда и не было. Из разрыва дохнуло таким лютым холодом, что у меня моментально заныли пальцы и мочки ушей, которые только-только отогрелись, но зато и троттлисты в замешательстве опустили руки и переглянулись.

А я, воспользовавшись тем, что они отвлеклись, прыгнул вперед рыбкой, вытягивая руки и вытягиваясь сам. Пролетел сквозь зияющий в пространстве на высоте груди разрыв, сгруппировался, приземлился, перекатился (земля обожгла холодом, словно я по чистому льду перекатывался!), быстро сократил дистанцию до противников и снова, как и с другими, вышел в реальность за их спинами.

От холода Изнанки, что вытягивала из меня, казалось, сами жизненные силы, уже сводило пальцы, да так, что я едва смог сложить их вместе, чтобы развеять печать Вальтора на предыдущем противнике.

Рукоять ножа в руке, даром, что обтянутая кожей, вобрала в себя мертвенный холод и будто бы примерзла к ладони, поэтому я даже не стал ждать, когда дымный кокон полностью развеется — едва только в нем появилась первая дыра, как я тут же сунул туда нож, даже не понимая толком, куда попаду. Затем рванул в сторону, насколько получилось, чтобы повысить шансы если не убить противника, то хотя бы вывести его из строя на достаточное время.

Остался последний.

Но я больше не могу отправиться в Изнанку, я это чувствую. Пальцы все еще сводит судорогой, еще один заход — и я уже оттуда не выйду. Меня просто парализует холодом, который на самом деле не холод, а что-то другое, что лишь ощущается похожим на окоченение образом. Парализует — и я не выберусь из разрыва, даже если он будет в полуметре от меня.

Не знаю, какие мысли гуляли в голове у троттлиста в этот момент, я даже не мог считать выражение его лица из-за магического доспеха, но он тоже нападать не спешил — кажется, опыт его подельников пошел ему впрок. Словно опытный боец, дымный силуэт медленно двинулся вправо, приближаясь к автобусу. Пытаясь сделать так, чтобы автобус прикрыл ему спину.

Проклятье, точно!

Он же не знает, что я больше не могу прыгать в Изнанку! Он-то считает, что я сейчас поступлю с ним точно так же, как поступал с остальными — появлюсь со спины и сделаю свое черное дело!

Что ж… Пусть думает, что он оказался прав.

Я поднял нож и снова вскрыл перед собой пространство, поднимая ногу для шага. Троттлист резко развернулся на одной ноге, чтобы встретить меня за спиной…

И как раз этим и сделал так, что я оказался у него за спиной.

Я прыгнул вперед, вонзая пальцы в печать, как дятел вонзает клюв в древесину, и повис на плечах троттлиста, дожидаясь, пока отпущенные на свободу магические потоки развеются окончательно.

Уже поняв, что проиграл, он принялся крутиться и махать руками, пытаясь скинуть меня, а потом подпрыгнул и упал на спину, надеясь, что упадет на меня.

Но меня там уже не было — я спрыгнул мгновением раньше, предварительно вонзив нож в сердце противника. И, после того, как он упал на пыльную выжженную землю, подняться ему было уже не суждено. Он пытался, поднимал руки, силился сесть, но растекающаяся под ним лужа крови, напитывающая сухую пыль, явно дала понять — его секунды сочтены.

Я проверил предпоследнего троттлиста — тот тоже был мертв, я перебил ему брюшную аорту, и он скончался от острой потери крови. Значит, как я и планировал, в живых остался только самый первый, которого я парализовал.

Что ж, им и займемся.

Я подошел к лежащему на спине троттлисту и встал на колени рядом с его грудью.

— Сейчас будет легче, но не вздумай дергаться, а не то прирежу, как свинью. — Я объяснил троттлисту положение вещей, а потом положи руку ему на грудь и сплел Сон Разума, но в противофазе, отменяя эффект плетения.

Допрашивать пленного под действием этого заклинания не имело смысла — Сон Разума не дает человеку делать ничего, кроме как обеспечивать жизнедеятельность организма, а значит, ответить мне он бы не смог.

— Кто тебя послал? — спросил я, когда в глазах троттлиста снова появилось осмысленное выражение.

— Он… — тихо прошептал троттлист. В его глазах постепенно поднималась волна животного ужаса. — Я не могу!

— Что ты не можешь? Сказать не можешь?

— Не могу! — Троттлист внезапно вскинул руки и ухватил меня за плечи. — Убей меня! Лучше убей меня!

Я рефлекторно чуть не рванулся назад, разрывая дистанцию, но в глазах троттлиста был такой ужас, что я себя сдержал. Он явно не понимал, что делает, и явно не желал мне зла.