Комплекс хорошей девочки - Кеннеди Эль - Страница 6

– Не в духе, да? – догадывается она, когда я не клюю на наживку.

Я пожимаю плечами. Потому что я правда не в настроении для вечеринки.

– Мы можем сбежать отсюда. – Хайди выпрямляется и кивает в сторону. – Прокатиться. Как тогда, когда мы своровали ключи у твоей мамы, помнишь? Остановились где-то в Теннесси и заночевали в грузовике.

– А разъяренный рейнджер выгнал меня из национального парка в четыре утра.

Она смеется, игриво толкая мою руку.

– Я скучаю по нашим приключениям.

Я делаю глоток из ее фляжки.

– Когда у тебя уже есть свои ключи и пить официально разрешено, весь смысл таких приключений теряется.

– Поверь, мы все еще можем вляпаться в кучу неприятностей.

Эта кокетливая искра у нее в глазах нагоняет на меня грусть. Ведь раньше мы вместе веселились, а теперь чувствуем напряжение. Неловкость.

– Куп! – зовет меня брат, стоя во дворике внизу. – Это вечеринка, чувак. Давай спускайся сюда.

Телепатия близнецов все еще работает. Я оставляю Хайди на террасе, иду вниз и беру пиво по пути на пляж, где у костра встречаю Эвана с нашими друзьями. Я пью, пока они проводят следующий час, обмениваясь теми же историями, что мы рассказываем уже десять лет. Затем наш приятель Уайет предлагает сыграть в футбол под луной, и большая часть нашей компании направляется к нему. Лишь несколько человек остается у огня. Эван сидит в садовом кресле Адирондак[14] рядом со мной, смеется над словами нашей подруги Аланы, но я не могу наслаждаться вечером. У меня под кожей будто ползают жуки. Зарываются все глубже. Прогрызают дыры в моей плоти и откладывают яйца гнева и негодования.

– Эй, – Эван пинает мою ногу, – приди в себя.

– Я в порядке.

– Ага, – говорит он с сарказмом. – Я знаю.

А затем хватает пустую бутылку пива, которую я уже долго держу в руках, и бросает мне новую из холодильника.

– Ты уже два дня ведешь себя как маленькая капризная сучка. Я понимаю, ты злишься, но это больше не прикольно. Напейся, покури травки. Хайди где-то здесь. Может, она снова с тобой замутит, если ты вежливо попросишь.

Я подавляю стон. В нашей компании нет секретов. Когда я впервые переспал с Хайди, все остальные узнали об этом прежде, чем мы с ней успели открыть глаза после сна. Еще одно доказательство того, что встречаться с друзьями или спать с ними – плохая идея. Это приносит только проблемы.

– Выкуси, мудила.

Хайди бросает в него горсть песка с другой стороны от костра, а после показывает ему средний палец.

– Упс, – произносит брат, прекрасно зная, что она сидела там. – Виноват.

– Это просто невероятно. – У Хайди такой тон, словно она собирается отрезать ему яйца. – Вы двое выглядите абсолютно одинаково, и все же я ни за какие деньги не дотронулась бы до твоего члена, Эван.

– Жжешь, – выкрикивает Алана, смеясь вместе с Хайди и Стеф.

Эти трое были настоящей пыткой для каждого мальчишки в Авалон-Бэй со времен третьего класса. Дьявольская троица, наводящая ужас. Само воплощение сексуальности.

Эван показывает в ответ непристойный жест, потому что оскорбления не в его стиле. Потом он поворачивается ко мне.

– Я по-прежнему утверждаю, что мы должны дождаться, пока этот пижон покинет свой роскошный домик, а затем преподать ему урок. Слухи расходятся, Куп. Люди начинают думать, что ты сам позволил случиться этому дерьму и не ответил. А потом все станут думать, будто они могут связываться с нами.

– Куперу повезло, что этот урод не выдвинул обвинения, – отмечает Стеф. – Но, если ты превратишь это в войну, он может передумать.

Она права.

На ум не приходит ни одного внятного объяснения тому, почему я не провел последние два дня в тюрьме, кроме того, что Престону было достаточно моего унижения. Хотя я никогда не признаю поражения, меня по-прежнему бесит мое увольнение. Брат прав: Хартли не допускают такого дерьма и не могут оставить все как есть. У нас особая репутация в этом городе. Люди сразу чуют слабость и начинают придумывать всякую чушь. Даже когда у тебя ничего нет за душой, кто-то всегда попытается забрать это ничего.

– А кто он вообще такой? – спрашивает Хайди.

– Престон Кинкейд, – отвечает Стеф. – Его семья владеет огромным поместьем вниз по побережью. В прошлом месяце они вырвали двухсотлетние дубы на той территории, чтобы поставить третий теннисный корт.

– Фу, я знаю этого парня, – сообщает Алана, и ее светло-рыжие волосы сияют в свете костра. – Мэдди занималась парасейлингом[15] с лодки своего отца несколько недель назад и взяла этого придурка с какой-то цыпочкой. Он пытался заигрывать с Мэдди прямо перед своей подружкой. Придурок реально пригласил ее на свидание. Когда она придумала отговорку – ведь ей все еще нужно было получить чаевые, – он попытался уговорить ее на секс втроем прямо на лодке. Мэдди сказала, что чуть не сбросила его за борт.

Стеф корчит гримасу.

– Он такой урод.

– Точняк. – Эван берет свежее пиво и делает глоток. – Он это заслужил. Мы бы оказали обществу услугу, если бы спустили этого мудака с небес на землю.

Я с любопытством смотрю на своего брата.

– Месть, братишка. Он знатно тебя унизил. Мы отплатим ему за это вдвойне.

Должен признаться, я жажду расплаты. Два дня этот кипящий гнев сидел у меня внутри, норовя вырваться на свободу. Работа за барной стойкой не являлась моим единственным источником дохода, но мне нужны были эти деньги. Теперь из-за этого болвана возникли дополнительные трудности.

Я обдумываю слова брата.

– Если ударю его по лицу, окажусь в тюрьме. Не могу отнять у него работу, потому что – да ладно, кого мы обманываем – у чувака ее нет. Он родился с серебряной ложкой в заднице. И что тогда остается?

– Ах, бедная глупышка, – вдруг говорит Алана, повернувшись к нам, чтобы показать свой телефон. – Только что просматривала его социальные сети. У него есть девушка.

Я прищуриваюсь, глядя на экран. Интересно. Кинкейд опубликовал сегодня историю о переезде его девушки в женское общежитие Гарнета. В посте много эмодзи «сердечек» и всей этой слащавой херни – явного признака лжеца, который уж слишком старается показать идеальную картинку.

– Черт, – говорит Эван, беря телефон. Он пролистывает их фотографии, сделанные на отвратительной яхте Кинкейда. – Горячая цыпочка.

Он прав. Снимок, который рассматривает Эван, изображает высокую, темноволосую девушку с зелеными глазами и загорелой кожей. Она носит белую обрезанную футболку, которая спадает с одного плеча, открывая взору лямку синего купальника под ней, и по какой-то причине эта тонкая полоска ткани горячее любого порнографического фото, что я когда-либо видел.

Она дразнит.

Приглашает.

Ужасная идея появляется в самой бесстыдной части моего разума.

– Забери ее, – озвучивает мои мысли Эван, ведь, несмотря на все наши различия, мы абсолютно одинаковы.

Глаза Аланы светятся озорством.

– Сделай это.

– Что, украсть его подружку? – недоверчиво спрашивает Хайди. – Она не игрушка. Это…

– Отличная идея, – заканчивает за нее Эван. – Подцепи девчонку этого клона, ткни ему этим в лицо, а потом брось ее богатенькую задницу.

– Какая мерзость, Эван. – Хайди поднимается и, забрав у него телефон Аланы, продолжает спорить: – Она человек, знаете ли.

– Нет, она тоже клон.

– Ты хочешь, чтобы она кинула Кинкейда, верно? Так почему бы нам просто не поймать его за изменой и не послать ей доказательства, чтобы она его бросила? Тот же результат, – подмечает Хайди.

– Не тот же самый, – возражает мой брат.

– Как это не тот же самый?

– Да потому что, – Эван указывает горлышком бутылки на Хайди, – недостаточно того, чтобы Кинкейд проиграл. Он должен знать, кто его победил. Мы причиним ему боль.

– Куперу необязательно заставлять ее влюбляться в него, – произносит Алана. – Всего лишь соблазнить ее достаточно, чтобы она рассталась со своим парнем. Несколько свиданий максимум.