Бездушный (СИ) - Баковец Михаил - Страница 25

— А-а-а! — закричал я и проснулся. Вот только падение не прекратилось, лишь уменьшилась скорость. Оказалось, что я лежу в глубокой яме, которая стремительно увеличивается, опуская меня всё глубже и глубже. Будто я оказался на вершине песка в верхней колбе в песочных часах. Я усиленно заработал руками и ногами, чтобы выбраться из ловушки. Но получилось… да никак не получилось. Наоборот, падение по ощущениям ускорилось, а спустя минуту моих барахтаний оно превратилось в настоящее — «песок» закончился, и я полетел в пустоту. Почти сразу же, пролетев не больше двух метров, я ударился грудью о небольшое препятствие. Нечто вроде толстой горизонтальной трубы. Охнув, я сполз с неё, не успев ухватиться, и полетел дальше. Почти сразу же столкновение повторилось, на этот раз копчиком. Ударился так сильно, что в глазах засверкало. И потом случился третий удар с невидимой трубой. И после этого я окончательно потерял сознание.

Даже примерно не мог сказать, когда пришёл в себя. Вокруг царила тьма, хоть глаз коли. Лежал на чём-то мягком. Ощупав всё руками, установил, что валяюсь на куче свежей земли. Скорее всего, той, которая утянула меня в какое-то подземелье из-под выворотня.

Тело, к удивлению, почти не болело, если вспомнить, что пришлось пережить перед потерей сознания. То ли мне так повезло и столкновения с трубами для меня завершилось удачно, или я тут не меньше суток отдыхаю, и Регенерация серьёзно меня подлатала. Как-никак, а она у меня равна восьми единицам. Очень даже недурная цифра.

В инвентаре у меня лежал запас ярких свечей и небольших тонких факелов, которые горели недолго, но ярко. Запалив один такой, я принялся осматриваться по сторонам.

Судьба, провидение или моя собственная глупость привели меня в старинное подземное сооружение, очень сильно смахивающее на туннель метро. Вместо двух рельс здесь располагалась гигантская пластина с мелкими выступами в центре. До меня не сразу дошло, что нечто отдалённо похожее я видел в Москве неподалёку от ВДНХ. Кажется, называют такую штуку монорельсом. Только здесь это устройство и окружающие детали выглядели так, как если сравнивать монорельс в Японии с рельсами для вагонеток в шахте девятнадцатого века.

Всё вокруг было покрыто слоем грязи и пыли, валялись огромные кучи ржавчины и непонятной трухи, отдалённо похожей на слипшуюся гору пенопластовых шариков, керамзита с битым стеклом от автомобилей. Но, кроме этого, здесь хватало иных металлических деталей, не считая монорельса, выглядевших чуть ли не как новые. Если их оторвать, то в посёлке я смогу неплохо навариться. Там старая сталь, которая прошла проверку тьмой веков, ценится немногим дешевле золотых украшений и редких талантов. Но это всё потом, сначала я всё здесь осмотрю.

Свет факела доставал до потолка, но не мог дотянуться до пролома, через который я угодил сюда. В бетонных перекрытиях зияла внушительная дыра с неровными краями раскрошенного бетона. Те трубы и в самом деле оказались трубами и толстой арматурой. Мне чудом повезло, что я не нанизался на неё во время падения. Её концы были загнуты вниз, к полу. Удивительно, что несколько труб остались целыми, лишь сильно деформированными, но без разрывов.

Видимо, даже на пике своего развития, когда человек научился создавать существ по образу своему и подобию, механизм создания массивных и долговременных сооружений в своей сути не сильно изменился: железобетон он и в тридцатом веке железобетон.

Пришлось подбрасывать факел, стараясь, чтобы он попадал в пролом и долетал до самого верха. Часто он натыкался на трубы и лопнувшую арматуру и падал вниз, иногда тух. Но вскоре я приловчился и смог забросить источник света практически до потолка. Там факел на несколько секунд осветил гнилые корни и земляную пробку, заткнувшую дыру, сквозь которую я свалился. Наверное, осыпающаяся земля потащила за собой выворотень. Потом тот встал в раскоряку, зацепившись корнями, или ствол оказался тяжёлым. Сверху земля некоторое время всё ещё осыпалась, пока не превратилась в плотную пробку, осев на корнях.

— Трындец, — сплюнул я под ноги, оценив размеры задницы, в которую влез.

До корней было метров пятнадцать. До первых концов арматуры где-то семь-восемь. Некоторые шансы с моими новыми нечеловеческими способностями дотянуться до них и забраться у меня имеются. Но вот смогу ли я прокопать лаз наверх? И не снесёт ли меня потоком земли, когда я срежу часть корней? Второй раз может не повезти, и я наколюсь на арматурины или расшибу себе голову в падении.

Оценив свои шансы вернуться тем же путём, которым спустился в древнее метро, прикинув запасы воды и еды, я решил осмотреть подземку и поискать путь на поверхность в другом месте.

Запалив новый факел, я не спеша двинулся по монорельсу, поднимая клубы пыли. Через несколько минут соорудил себе маску из куска ткани, чтобы защитить от неё органы дыхания.

За два часа пути нашёл несколько десятков дверей и проходов. Последние были завалены так, что не стоило даже и пытаться прокопать путь наверх. Двери в основном вели в мелкие тупиковые туннели, забитые коммуникациями или в комнатки, заставленные оборудованием. Оно за минувшие годы почти полностью сгнило и проржавело. Мне достались только несколько металлических шин и кронштейнов для крепления на стену всякого разного. Эти штуки сохранились лучше всего. Коррозия оставила на них только едва заметные каверны. Со стен они снимались с лёгкостью, так как материал дюбелей или анкеров, используемых в том прошлом-будущем, превратился в труху, как и девяносто девять процентов оборудования.

Наконец, путь мне преградил огромный завал, заваливший монорельс. У меня едва руки не опустились от отчаяния. За минувшие часы я мог бы построить баррикаду и дотянуться до труб в том проломе, через который свалился в метро. Так бездарно просрал это время!

Больше от нежелания возвращаться обратно, я стал осматривать сам завал и ближайшую к нему местность. Очень быстро мне улыбнулась удача. За слоем земли и камней я увидел верхний уголок двери. Точно такие же вели в тупиковые туннели и комнаты с трухой, в которую превратилось древняя аппаратура. Но есть вероятность, что катастрофа, которая перекрыла метро, разрушив его потолок, повредила стены туннеля — если там туннель — и можно будет через трещины попасть дальше.

Пришлось как следует потрудиться. Земля слежалась в такой плотный монолит, что её с трудом брал топор и маленький ломик. Но я с этой адовой работой справился!

Потом пришлось повозиться, чтобы открыть дверь. К моему счастью, за ней располагался туннель, а не комната. Он протянулся метров на пятьдесят, закончившись ещё одной дверью, которая очень долго сопротивлялась моему желанию открыть её. За ней увидел не продолжение метро, туннеля или комнату, как можно было ожидать, а огромную пещеру со следами землепроходческих буров огромного размера. Возможно, это была новая ветка метро, которую люди начали строить параллельно основной. А может древняя, которую ликвидировали и очистили от всякого оборудования. После чего законсервировали.

— Хоть бы здесь повезло, — тихо сказал я себе под нос. — А то скоро вода закончится.

— Мама дома? Папа дома? Нет? — разговаривал я в основном сам с собой, и лишь в малой части обращаясь к голокожему зверьку, размером с овчарку и отдалённо напоминавшего слепыша. — У-у, зверёныш! — и следом другим тоном, пародийно-писклявым. — Бабушка!

Если кто не понял, то я рассказал анекдот для собственной поддержки, и чтобы немного разрядить обстановку. Под землёй я бродил уже сутки. Сначала по метро, потом по его второй «дикой» ветке, которая вывела меня в тесные пещеры и переходы между ними. К счастью, никого из живности не встретил до сего момента.

Со слепышом тоже повезло. Успел его заметить в свете факела и забраться на высокий уступ на стене пещеры раньше, чем он до меня добрался. Пробовал использовать мимикрию, но это не помогло избавиться от нежелательного соседа по пещере. Зверь переставал ко мне тянуться, когда я исчезал. Но не уходил, начинал водить головой по сторонам. И когда моё маскировочное умение заканчивалось, вновь возвращался ко мне и повторял попытку полакомиться моим мяском.