Доктор Фальк. Тайна серого монаха - Евдокимов Игорь - Страница 19

Первый сет, однако, быстро сбил с него спесь. Фальку и Вансовскому удалось выиграть всего два гейма из восьми. Василий Оттович и хотел бы свалить всю ответственность на партнера, но его природное стремление к объективности верно подсказывало, что он сам виноват в столь удручающем результате. Сначала дело было в самоуверенности, затем – в растерянности, а под конец – в раздражении от того, что мячи соперников летели со скоростью пули, а вот его ударам не хватало точности.

– Спокойствие, спокойствие, Василий Оттович, – вполголоса обратился к нему Вансовский. – Мне импонирует ваша воля к победе, но сейчас ваши эмоции работают на соперника. Соберитесь. У нас еще есть все шансы перевернуть эту игру в свою пользу.

Как ни странно, напутствие коммерсанта подействовало. Фальк мобилизовал все свои силы, доверился Вансовскому – и второй сет они выиграли со счетом 6:4. Настало время финальной битвы. Зрители на трибунах притихли, словно осознавая важность момента. Игра велась в полной тишине, разбиваемой хлесткими ударами ракеток по мячу и выкриками игроков – иногда торжествующими, иногда разочарованными. Василий Оттович был напряжен. Мышцы и нервы натянулись как канаты, по лицу стекал пот, а тело будто бы действовало на чистом автоматизме. Соперники шли ноздря в ноздрю. 1:0. 1:1. 2:1. 2:2. Никто не желал давать слабину. 3:2. 3:3. 4:3. Наконец были сыграны все 10 геймов. Счет застыл на отметке 5:5. Судья неуверенным голосом спросил, не желают ли соперники разойтись миром, но одного взгляда на их зверские лица хватило, чтобы громко воскликнуть:

– Продолжаем!

Следующие два гейма вновь ситуацию не прояснили – 6:6. Соперникам, которые теперь уже играли на каком-то запредельном уровне усталости, предстоял тай-брейк – первая пара, набравшая семь мячей, выигрывала матч. Силы иссякли. Игроков гнала вперед только воля к победе.

Когда настало время Фальку и Вансовскому выступать в качестве принимающих, Федор Романович скосил глаза на зрителей и внезапно заметил:

– Василий Оттович, это вам, что ли?

Фальк проследил за взглядом. На трибуне застыла знакомая фигурка. Рыжий кудри огнем горели на фоне белого платья. Лидия Шевалдина активно махала рукой, пытаясь привлечь его внимание. Заметив, что доктор смотрит на нее она победно воздела над головой книгу в синей потертой обложке.

В этот момент раздался звонкий удар ракетки. Соперники заметили, что Фальк и Вансовский отвлеклись – и не преминули этим воспользоваться. В иных обстоятельствах Василий Оттович задохнулся бы от подобной подлости – но не в этот раз. Время вокруг него замедлило ход. Он видел, как белый мячик медленно летит на их половину лужайки. Вот он миновал сетку. Вот коснулся земли. Вот бодро отскочил от нее и теперь летит прочь, готовый свести на нет все их усилия…

Очевидцы утверждают, что в этот момент Василий Оттович издал звук, подобный рыку разъяренного тигра. И уж точно любой кот позавидовал бы решительности и грации его прыжка. Он отбил мяч, вложив в удар все свою спортивную (и неспортивную) злость – и, если уж быть совсем откровенным, наличие на трибунах одной симпатичной молодой особы тоже сыграло свою роль.

Время вновь разогналось до своей обычной скорости. Мяч, словно небесный болид, метнулся в обратную сторону, оттолкнулся от половины корта соперника и, на считанные миллиметры разминувшись с ракеткой критика Васильева, вылетел за пределы площадки. На мгновение лужайка застыла в полном молчании. А затем трибуны словно разорвало восторженным воплем. Вряд ли у пары Фальк-Вансовский были свои болельщики и почитатели до начала матча, но после его окончания в глазах дачников они стали просто богами. Толпа высыпала на корт, подхватила игроков на руки и понесла к судье. Старичку оставалось лишь развести руками – сегодняшняя игра задумывалась, как дружеское соперничество, и уж точно никто не рассчитывал на вручение каких-то медалей и призов победителям. Толпу это не удовлетворило. Присутствовавший на матче Виктор Львович Козлов, владелец гостиницы «Швейцария», объявил что по случаю такой демонстрации атлетизма и спортивных качеств даст в честь победителей праздничный банкет в своем ресторане. Всех зрителей он, конечно же, пригласил. Фальку и Вансовскому ничего не оставалось, кроме как дать клятвенное обещание присутствовать – иного бы ответа жители Зеленого луга не приняли.

– Ну, спасибо вам, Василий Оттович! – хлопнул его по плечу коммерсант. – Я, откровенно говоря, боялся, что здешнее общество меня не примет, но этот матч, кажется, сделал мне восхитительную и, заметьте, практически бесплатную рекламу. Вообще, удивительно, насколько вас здесь любят!

– А что, не должны? – удивленно спросил доктор.

– Это не в упрек, Василий Оттович, – замахал руками Федор Романович. – Просто сами знаете, как наш народ относится к чужакам. А вы, как бы ни старались, будете чужаком, хоть и обрусевшим.

– Странные у вас мысли, господин Вансовский, – не нашелся с ответом Фальк.

– Да? Может быть. А все-таки – не думали, скажем, сменить фамилию и отчество на что-нибудь посконно-привычное, м? «Фальк» – это же «сокол» по-немецки, если не ошибаюсь?

– Не ошибаетесь, – кивнул доктор.

– Ну вот! Были бы Василием Олеговичем Соколовым! – хохотнул Вансовский. – Ладно, простите, что-то я все о мрачном в такой момент… В общем, за мной должок! Увидимся вечером на банкете. Заодно на конкурентов посмотрю!

Лидию доктор заметил на главном крыльце курзала. Вокруг девушки с очевидными намерениями уже крутился расфуфыренный Эдуард Сигизмундович Шиманский.

– Мадемуазель, я впервые вижу юную прелестницу, которой так идут очки и книга! Поверьте мне, дорогая, вы уникальны!

– А вот вы мне напоминаете с десяток таких же малоинтересных господ, – не очень вежливо отозвалась Шевалдина.

– Ох, зачем же вы так жестоко со мной! – схватился за сердце польский казанова. – О чем ваша книга? Она на французском? Вы знаете французский? Это язык любви!

– Нет, она на немецком! – отрезала Лидия. – И насколько мне известно это язык войны и порядка!

Она сунула потрепанный томик ему под нос, будто распятие – вампиру из ее любимого «Дракулы». Реакция Шиманского ее удивила. Он уставился на книгу и выдохнул:

– Matka Boska12! Что вы с ней сделали?

– С кем? – опешила Лидия.

– С книгой вашей тетушки! – воскликнул поляк, решительно схватил девушку за руку и повторил: – Что вы с ней сделали?

Василий Оттович, тактично наблюдавший эту сцену со стороны, понял, что пришло время вмешаться.

– Эдуард Сигизмундович, вам не кажется, что дама значительно моложе вашей привычной клиентелы? – поинтересовался он, остановившись у крыльца.

Шиманский побледнел, выпустил руку Лидии и отступил на шаг назад.

– Откуда вы знаете?! – потребовала ответа девушка. Однако Эдуард Сигизмундович уже сбежал по ступенькам и быстрым шагом направился в сторону моря.

– Василий Оттович, что же вы стоите?! Надо его догнать! – обратилась к доктору Лидия.

– И что сделать? Отхлестать теннисной ракеткой? – поинтересовался Фальк не двигаясь с места.

– Но ведь… – Шевалдина задохнулась. – Но ведь он знал, что у тетушки была такая же книга! Откуда?

– Мне тоже показалась любопытной эта деталь, – подтвердил Василий Оттович. – И я всенепременно передам ее полиции. Но гоняться за посторонними мужчинами не намерен. Право слово, чего вы ждете? Что он честно ответит на ваши вопросы?

– Допустим! – запальчиво топнула ножкой Лидия.

– А если нет? – спросил доктор. – Будете его пытать?

– Нет, – фыркнула Лидия и притворно задумалась: – Но вы же врач! Вы знаете не только, как лечить людей, но и как делать им больно, так?

– Знаю, но для того и давал клятву Гиппократа, чтобы этими знаниями не пользоваться, даже если очень хочется, – невольно улыбнулся Фальк. – Значит, это и есть книга из-за которой весь переполох?

Лидия посмотрела на томик в руках и протянула его доктору. Тот аккуратно принял книгу и принялся ее рассматривать. Издание явно видело лучшие времена: корешок оказался частично порван, синяя обложка – протерта, а позолоченные почти выцвели. «Geschichte der Frühlingswiese» скорее угадал, чем прочел Фальк.