Красный вервольф 3 (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 19

Степан. Церквушка… Другой Степан.

— Постой, Яшка, — я придержал его за рукав. — Давай-ка туда заглянем.

Мы прошли немного по прямой, и когда фрицы за нашей спиной растворились, спешно свернули в проулок, который вел к церквушке. Ее купол торчал золотистым самоваром, возвышаясь над одноэтажными домиками, как пастух среди стада.

— На кой ляд нам в церкву? Товарищ командир, — Яшка недоуменно вертел головой.

— Цыц, — одернул я. — Ты меня еще комиссаром назови.

— Так нет ж никого?

— Запомни, Яков, первое правило разведчика: будь всегда начеку, враг всегда рядом, даже если его не видно.

— А какое второе правило разведчика? — уставился на меня парень.

— Второе правило разведчика: ничему не удивляйся будь готов ко всему, потому что согласно первому правилу, враг всегда рядом.

Мы выбрались к церкви. Она на удивление уцелела. Высилась на оголённом открытом участке поодаль от прочих строений.

— Мы как на ладони, — прошипел Яшка, озираясь.

— Угу, — кивнул я. — Как телята на выпасе, блин!

Мы походили, сунув руки в карманы, попинали коровьи кизяки, полевали на репей, изображая усердную прогулку промеж «живописных» луж с кучей каких-то бикарасов и, наконец, улучив момент, когда в нашу сторону ни одна собака не смотрела, юркнули в церквушку.

Бух! — стукнула массивная обитая кованым железом дверь.

— Тихо ты! — шикнул я на напарника.

— Ой, виноват, товарищ командир, не рассчитал. А что в церкви искать-то? Золото?

— Отставить мародёрства, — я оглядел церквушку, но ее уже ощипали захватчики.

Подсвечники, украшения и прочие блестяшки напрочь отсутствовали. Уцелел лишь иконостас из блеклых икон. Может, они и есть самое ценное, старинные и Рафаэлем писанные, но только пехоте они без надобности. Нет у них тяги к прекрасному и вечному.

— Короче, — дал я вводную, — семья, которую мы только, что спасли, обмолвилась, что батюшка местный, по имени Степан, по возрасту молодой был.

— А нам какое дело?

— А такое, что комнату «Янтарку» мы вместе со Степаном собрались вывозить. С батюшкой, то есть.

— Это который от той чертовки Доминики?

— Да… Знать бы еще, на кого эта бестия работает. Но пока мы не вырвали «Янтарку» из лап фрицев, с Доминикой мы союзники. А там видно будет.

— А покойничек Оглобля? Может, она на него работала?

— Нет, тот был из польской армии Крайова. Подпольщик. Тоже притерся к теме янтарной, не знаю, где Доминика его откопала, но это он скорее на нее работал, а не она.

— Да какая разница, на кого она работает, дядь Саш, главное, чтобы помогла нам «товар» вытащить, а там заплатим ей по счету, — Яшка недвусмысленно провел большим пальцем по горлу.

— Я тоже так думаю. Главное, чтобы мы первые «платить» начали, а не она. Короче, слушай мою команду. Ищи следы присутствия здесь этого Степана. Надо понять, что с ним произошло, чую, что Степан от Доминики, вовсе и не Степан. Задача ясна?

— Так точно.

— Вперед.

Мы обшарили всю церковь, но ничего подозрительно не нашли, кроме нескольких смятых бумажек с какими-то странными молитвами, и растоптанных свечей.

— Дядь Саш! Смотри, — Яшка ползал возле алтаря за иконостасом. — Это что? Кровь?

Я подошел и присел на корточки. Засохшая субстанция красно-бурого цвета явно напоминала кровь. Она затекала под конструкцию алтаря.

— Ну-ка, помоги, — я с трудом отодвинул «престол».

Под ним оказался окровавленный нож. Кровь на клинке засохла корочкой.

— Похоже старый «Степан», убил молодого, — выдвинул я версию.

— С чего ты взял? — скептически поморщился Яшка. — Может это фрицы его прирезали?

— Не стали бы они так заморачиваться, пулю бы пустили. Да, и нож бы такой добрый бросать не стали. А преступник его оставил, чтобы не спалиться. Если обыскивать будут, такой тесак легко найти.

— А зачем ему священника убивать? А?

— Ну, например, чтобы рясу и крест забрать. Теперь он «дед Мороз». А их, как известно, немцы не трогают, для пропаганды используют, для наставлений правильных и просветлений дремучих душ, что блуждают в потемках коммунизма.

Я взял нож аккуратно двумя пальцами за клинок и рассмотрел на свет. Рукоять из глянцевой белой кости, перекрестие из бронзы, клинок с выраженным скосом обуха, широченный, как сабля. Оттянутые поля заточки делали нож острым, как бритва.

— Спички есть? — спросил я.

— Конечно, — кивнул Яшка. — И курево имеется. Будешь?

— Не-а, просто спички давай.

Я вандально отщепил от деревянного пола лучину и поджег. Огонек заплясал и пополз вверх, вытягиваясь и пожирая крашенную щепу.

— П-пху-у-у, — задул я лучину и обугленный конец воткнул в пол, раскрошил и растер. Получилась горстка пепла. Вернее, сажи.

— Это ты че? — уставился на меня Яшка круглыми, как у лемура глазами. — Колдовать собрался?

— Ага, духов вызывать. В помощь. Только волосы твои нужны. Клок.

— Не дам! — отстранился Яшка, увидев, как я потянулся к его скальпу с ножичком.

— Да, не ссы, мне много не надо!

— Место святое, сакральное, а ты духов тревожить задумал?

— Разберемся, — изловил я Яшку и откромсал у него клочок шелковистых, как беличья шёрстка волос. Связал их в метелочку, вернее в кисточку и обмакнул в сажу.

Яшка смотрел на мои действия с изумлением, чуть челюстью ноги себе не отдавил.

После сажи я провел «кисточкой» по глянцу рукояти ножа. Та бережно прошла по поверхности оставляя след сажи, который, словно мороз на окне, вычерчивал папиллярные узоры.

— Это чего? — выдохнул ошарашенный Яшка. — Колдовство? Как ты отпечатки проявил?

— Это называется, Яков, криминалистика, наука такая есть. Тут ни колдовства, ни шарлатанства. Частицы сажи налипают на потожировые линии папиллярных узоров и проявляют след.

— Каких, каких узоров? Папи… Каких?

— Не важно, узоров отпечатков пальцев, они индивидуальны у каждого человека. Нет людей с одинаковыми отпечатками.

— А близнецы?

— И у них отпечатки разные, — заверил я, — вспомнив базовый курс криминалистики из академии.

— Таки шо? Мы теперь убивца по этим отпечаткам найти сможем?

— Проверить надо будет одного человечка.

— Степана?

— Ну, да.

— Ага, так он тебе и дал свои отпечатки.

— Придумаем что-нибудь, кружку ему дадим подержать, или что-то другое. Главное, чтобы поверхность была гладкая, чистая, а желательно вообще глянцевая.

— Так стакан же? — воскликнул Яшка. — Самое то будет.

— Там грани, — замотал я головой, — площадь соприкосновения ограничивают, лучше кружку эмалированную. Ну или бутылку. А пока этот ножичек здесь под алтарем обратно припрячем. Пусть полежит до лучших времен. Все, пошли. Скоро комендантский час.

Вечером того же дня я встретился со Степаном обсудить общие планы. В общем-то, наш «военный совет» занял совсем немного времени. Степан вполне логично и обоснованно изложил план Доминики, который по началу полностью совпадал с моим. Янтарной комнате нужно позволить уехать из Царского Села и без приключений добраться до Пскова. Похищать ящики сейчас рискованно — Царское Село прямо на линии фронта, добираться придется через оккупированные территории какими-то тайными тропами. Так что самой главной задачей на этом этапе была моя — узнать, как маркированы ящики с янтарной комнатой, и каким путем они поедут.

Совещание наше проходило в том же подвале, куда меня в прошлый раз притащили «комсомольцы». Но никого из них на нашем совете не было.

— Они хорошие ребятишки, исполнительные, — сказал Степан, когда мы все более или менее обговорили. — Но при них про наши дела не говори. Незачем им знать, что мы с тобой не за Советскую власть воюем, а за собственные карманы.

Степан усмехнулся и поднялся в полный рост. Пригладил бороду, осмотрел подвал. Направился к столику в углу, где на столике в углу притулился примус.

— Чайку давай попьем, Саша, — сказал он и взял в руки эмалированную железную кружку. Приказным таким тоном, распоряжаться явно привык.