Кафедра зооцелительства - Журавлева Юлия - Страница 6
- Предыдущая
- 6/28
- Следующая
– Не дадут?
– Да, скорее всего, все, что ты решишь забрать, тщательно досмотрят стражи. Поэтому лучше сразу попроси, чтобы среди стражей, которые откроют тебе дом, была женщина.
Мне стало совсем дурно. Кто-то станет копаться в моих вещах, в моем белье…
– Также ты имеешь право взять вещи первой необходимости: одеяло, подушку, пару комплектов постельного белья, минимум посуды. Бери, иначе это все тебе потом придется покупать самой.
Я только кивнула. Говорить сил не было. Обдумаю сказанное после.
– И еще. Твоя индивидуальная комната в Академии платная. Деньги ежемесячно списывали со счета. Как ты понимаешь, платить тебе теперь нечем.
Меня выселят?! И… куда я пойду? У нас и родственников-то нет. Друзья… если я на жениха не могу рассчитывать, то какие тут друзья? От меня все отвернутся, как только узнают. А они узнают, и очень быстро. Ушедшие, что теперь будет…
– Доченька, соберись и послушай папу, – попросила мама. Ей самой тяжело давались слова, но она держалась.
Я смотрела на родителей. Их казнят… нет, этого быть не может. Моих родителей не убьют, это же… это же…
– Лиза, послушай меня, – ласково попросил папа, я шмыгнула носом и совершенно неприлично вытерла глаза рукавом блузки. Не до приличий теперь. Какие приличия, когда я вот-вот стану бездомной сиротой. – Пока ты студентка Академии, о жилье можно не волноваться. Да, тебя выселят из платной одноместной и переселят в обычную комнату, в которой живут по двое, а то и по трое… – Но главное – у тебя будет крыша над головой и минимальное питание в общей студенческой столовой.
По такому же общему меню, от одной мысли о котором становилось дурно.
– Это ужасно, – я качала головой, не в силах поверить, что это теперь мое будущее – многоместная комната в общаге и студенческая столовая…
– Это нормально, множество людей так живет, а сколько живет еще хуже – ты себе представить не можешь, – сказал отец. Представить у меня действительно не получалось, но, боюсь, как бы не пришлось не только представить, но и испытать. – Главное для тебя сейчас – успешно сдать сессию.
Я нервно засмеялась. Да меня тут чуть не отчислили, а теперь я кровь из носа должна набрать проходной балл, иначе рискую оказаться на улице без медяка в кармане.
– Постарайся, ты сможешь. Лиза, посмотри на меня, – я подняла глаза, понимая, что как никогда близка к истерике. – Ты через год станешь дипломированным целителем.
И вот теперь мне стало по-настоящему смешно. Я никогда не хотела становиться целителем, у меня способностей к целительству – три единицы из пятнадцати, да это все равно что ноль! Я четыре года маялась в Академии, проходя большинство предметов мимо. Да меня ни разу не интересовала анатомия или основы алхимии, какой из меня целитель? Я собиралась получить диплом и выйти замуж! В красивом пышном платье с длинной фатой, чтобы ее несли милые детишки.
– Ты справишься, – мама приложила руку к барьеру, по нему сразу побежала рябь. – Ты должна быть сильной, Лиза. И двигаться дальше, несмотря ни на что.
– Я не смогу, – я отчетливо понимала, насколько не готова к такой жизни. – Как я без вас? Почему же вы раньше не сказали? Не сбежали?
Да все что угодно лучше, чем казнь!
– Мы не могли, Лиза, – мама смотрела в сторону, избегая прямого взгляда. – На всех сотрудников Целительской палаты тайная стража уже давно поставила специальные метки. К тому же нас держала данная клятва… Там все очень сложно. И если бы мы попытались сбежать, то могли поставить под удар и тебя. Мы даже из города выехать не могли, только надеялись, что наша причастность не вскроется, но…
Мама запнулась и сглотнула.
А я не к месту вспомнила: слухи про заговор целителей, начавшиеся пару месяцев назад, последовавшее за ними смещение ректора Академии и большинства деканов, смена нашего доброго завкафедрой…
– Я не верю, что ничего нельзя сделать. Вы ведь отличные специалисты, такие всегда нужны!
– Есть вещи, которые не прощают, – отец тяжело вздохнул и ссутулился, плечи у него поникли, он опустил голову. Он ни во что не верил и ни на что не надеялся.
Мне ужасно хотелось подойти к ним, обнять, прижаться, поддержать и почувствовать поддержку самой. Я же не выдержу. Я не смогу одна. Да я и не умею толком ничего, как я без них?
– Время закончилось, – страж зашел в комнату, и перегородка, разделяющая меня с родителями, исчезла.
Они встали, я тоже. Молча подошла и обняла родителей. Кто знает, удастся ли еще вот так?
– Пожалуйста, прости нас, – шепнула мама. – И сделай все, чтобы жить дальше и стать счастливой.
Счастливой… это слово крутилось у меня в голове, когда я смотрела им вслед.
Как стать счастливой, когда вмиг теряешь все? Ни семьи, ни денег, ни дома – ничего. Разве это вообще жизнь?
4. Учеба
Как я шла обратно по коридору из комнаты свидания – запомнила плохо. Просто механически переставляла ноги и едва не споткнулась о первую же ступеньку лестницы.
– Осторожно, леди.
Рыжий страж поймал меня, потом, присмотревшись, взял за руку, как маленькую, и практически потащил на воздух. На выходе он что-то сказал постовому, а затем мы оказались на улице, где я наконец смогла нормально дышать.
– Как вы себя чувствуете, леди? – участливо спросил страж.
Мою руку он отпускать не спешил.
– Хорошо, благодарю, – холодно ответила я, практически выдергивая пальцы. – Я свободна?
– Конечно, – немного удивленно ответил провожатый. – Вас никто не задерживает.
– Вот и прекрасно.
Я развернулась и пошла прочь, как можно дальше от этого ужасного места. Шла бесцельно, куда глаза глядят. В голове мысли сменяли одна другую, перемешиваясь в кашу. Нет, дальше так нельзя. Нужно сесть и подумать.
Поэтому я заглянула в первую попавшуюся кафешку, где умопомрачительно пахло кофе.
– Чего желаете? – ко мне тут же подскочила приветливая официантка примерно моих лет, тоже около двадцати, в форменном голубом платье и белом переднике.
От мысли, что мне самой вполне возможно придется так подрабатывать, аппетит окончательно пропал, притом что утром за перебиранием нарядов позавтракать я не успела.
– Кофе со сливками и какое-нибудь пирожное, – заказала я.
Денег у меня имелось немного. Точнее, еще недавно их было много, и они отлично себе лежали в Миасском банке. Время от времени родители щедро пополняли счет, так что я себе ни в чем не отказывала. Наряды, украшения и уж тем более еда.
Сейчас счета больше не было. А наличными у меня (я достала расшитый бисером кошелек) – около пятидесяти марок. Один обед в столовой мне обходился от пятнадцати до двадцати марок. Чашка кофе и принесенное пирожное стоили пять марок.
Я задумчиво смотрела в чашку, прикидывая, как жить дальше. Училась бы хорошо – получала бы стипендию. Но об этом и мечтать глупо, да и на стипендию, если посмотреть на наших отличников, особо не разгуляешься.
Работать. Я не умею ровным счетом ничего. Конечно, я могу последовать папиному совету и продать несколько платьев, правда, пока непонятно, где их вообще продавать. Мы как-то с Гильермо гуляли по улицам и зашли в лавку старьевщика. Чего там только не было! И одежда, и безделушки, и украшения. Но не думаю, что они возьмут мои платья и много за них дадут. В любом случае, надо узнать.
Был соблазн пойти сразу к Гильермо, но что-то мне подсказывает, что жених не станет помогать. Более того, и женихом моим он останется недолго. Здесь ничего не попишешь, наш брак даже я рассматривала как выгодную партию, не питая никаких иллюзий. Перспективный молодой человек из хорошей семьи. Он мне, конечно, нравился, но не более. Его родители никак не относились к целительству и вряд ли замешаны во всем этом. И все же кольцо, не родовое, а обычное, купленное в ювелирном, поблескивало на безымянном пальчике символом помолвки, так что следовало хотя бы написать жениху. Кольцо в любом случае не верну, обойдемся как-нибудь без этих красивых и глупых жестов. Ему оно без надобности, другой невесте он вполне может и новое купить. А мне пригодится, кольцо-то как раз продать несложно. И еще парочку дорогих безделушек от него же, которые у меня точно не изымут.
- Предыдущая
- 6/28
- Следующая