Измена. Влажные обстоятельства (СИ) - Юраш Кристина - Страница 41

- Ничего себе, как я быстро бегаю!

- Ага! – послышался голос снизу. – Быстро бегает она!

Я увидела, как меня несут черти. Они подхватили меня и лихо потащили по дороге. Казалось, они невидимые. В клубах пыли изредка можно было уловить силуэты. А пылили мы знатно. Как самосвал!

- Налегай ребятушки! Жопа толстая! Долго не продержимся! – слышалось снизу.

- Кто это сказал?! – рявкнула я, слыша крик Алексашки: «Подожди! Настя!».

Лес уже раскрыл свои объятия. Где-то сквозь ветки пробивалась алая полоска рассвета, похожая на лесной пожар. Старая скрипучая мельница осталась позади.

- Настя! Обожди! У меня не так много бесов осталось! – кричал Алексашка. – Ты головой думай! Сейчас он грозу вызовет, у тебя бесов не останется! Что ему твои бесы, Настя!

Я видела хлипкий мосточек, который кто-то постоянно чинит. В первый раз по нему бежала настоящая Настя в моем сне. Потом я, спасаясь от Алексашки. И прыгнула в темный омут.

- Отдавай ребенка! – крикнула я, видя, как бесы бояться идти дальше. Я выбежала на середину моста, глядя в мутные воды озера, за которым давно закрепилась дурная слава.

- Настя! – крикнул Алексашка, едва поспевая за мной. Я уже мчалась по лесу вниз, туда, где виднелась спокойная гладь озера. – Не дури!

Я уже вошла в воду, раздвигая ее руками. Платье намокло, а каждый шаг баламутил ил. Мягкий, словно подушка, он затягивал ноги, обвивая их водорослями.

- Настя! - с берега крикнул Алексашка. Он метался по берегу, боясь зайти в воду. Я лишь раз обернулась на его крик. Он опасливо сделал шаг в воду.

Но я тут же почувствовала, как дно резко кончается и ухнула вниз.

Странно. Я же щи вроде не готовила? Как они кислыми могут быть?

Мир вокруг загудел, а я успела вынырнуть и набрать воздуха в грудь.

Невидимая сила утаскивала меня вниз, а я не пыталась вырваться, потому что там была моя Миленка.

Паника затопила меня, когда огромный желтый глаз уставился на меня сквозь толщу воды. От ужаса все внутри похолодело! Огромная щука проплыла мимо меня, взбаламутив воду.

Я дернулась и почувствовала, как подо мной что-то движется. Опустив глаза, я увидела ту самую огромную щуку, размером с газель, которая тенью плыла подо мной.

Последнее, что я помню, так это – огромная пасть, которая проглотила меня.

Очнулась я, лежа на каких-то перламутровых плитах. Они напоминали внутреннюю часть ракушек, которые я собирала в детстве. Казалось, по ним гуляют блики, как будто отражается вода. Странный узор качался, а я схватилась за грудь, ощупывая себя. Вроде бы целая!

И вот что удивительно!

Я дышу! Несколько раз я сделала глубокий вдох, чтобы убедиться, что это – не сон. Чувство, словно я нахожусь под водой, не покидало меня.

- Афу! – вдохнула я, как вдруг меня осенила мысль. Я -утопленница! Пока я смотрела на свои бледные руки, которые казались мне еще бледней, чем раньше, внутри все вздрагивало при мысли, что я все-таки утонула.

Я встала и направилась по коридору, поражаясь тому, насколько здесь просторно. Прямо в стенах виднелись жемчужины, маленькие, речные, от того и необычные.

Мои шаги отдавались гулким эхом, пока я думала о том, как буду вызволять Миленку.

«Чужие дети мне не нужны!», - пронеслось в голове, заставив горестно вздохнуть. – «Я своих хочу!».

Я вышла в роскошный зал, чьи своды терялись в темноте потолка. Никто не встретился мне на пути. Я подозрительно обернулась, но снова никого не увидела.

Мои шаги гулко отражались от стен. Пока что я не чувствовала себя утонувшей. Мокрой – да, а вот утонувшей нет. Правда, последнее время я чувствовала себя так, словно щука каждое утро глотала меня, жевала и выдавала на гора.

- Ничего, в лебеди была, в собаке была, теперь в щуке! – успокоила я себя, слыша детский плач.

Так!

Встревоженное сердце дернулось, а внутри все похолодело.

Насторожившись, я попыталась определить его местонахождения. И уверенными шагами пошла на звук. Руки горели голубым светом, нервы напоминали струну.

Дверца, похожая на старинный ларец была приоткрытой, а я толкнула ее, видя водяного среди роскошных палат. Одет он был в красивую одежду. Узор напоминал сверкающую чешую. Она серебрилась на могучей груди, бросая блики на все вокруг, словно пайетки.

- Где мой ребенок? – громко спросила я, сощурившись. – Отдавай сюда Миленку!

Он резко повернулся в мою сторону. В чуть светящихся глазах не было удивления, словно он ждал меня. Водяной встал и шагнул мне навстречу.

- Пришла все-таки, моя Ненастенька! – произнес водяной, улыбаясь. – А я думал, что не придешь…

- Что значит, не приду! Где моя дочь! – дернулась я, пытаясь пройти. – Отдай ее!

- Ребенка я тебе не отдам! - усмехнулся водяной, а я попыталась рассмотреть, что творится за его спиной. Оттуда раздавался детский плач, который рвал мне сердце. Я бросила гневный взгляз на красивое лицо в ореоле темно – зеленых волос, на вышивку их жемчуга, украсившего рукава и грудь. И тут же попыталась пройти. Но водяной поймал меня в объятия.

- Ты не имел права забирать мою дочь! – закричала я, бросаясь на него. Руки вспыхнули магией. – Отдай ее! Ты не имеешь права ее здесь удерживать!

Я несколько раз ударила кулачками в его грудь, требуя пропустить меня, как вдруг водяной поймал мои руки в свои и запечатлел на них короткий поцелуй.

Я дернулась, словно от ожога. Сердце взволнованно сжалось, когда его губы коснулись моей кожи.

- Не надо так делать! – сглотнула я, чувствуя, как волнение растекается по моему телу.

- Послушай, Ненастье мое! – услышала я тихий и страстный голос, от которого дрогнуло сердце. Я смотрела в его глаза, чувствуя, как мои наливаются слезами. – Ненастье мое…

Водяной прижал мои руки к своей груди, а я попыталась их вырвать их у него, но тщетно. То ли у самой сил не было, то ли не очень-то и хотелось…

- Пусти, - прошептала я, вместо того, чтобы еще раз дернуть руками в неловкой попытке освободиться. – Я умоляю тебя…

- Не пущу! – твердо произнес водяной, нависая надо мной. – Доигралась ты, Настенька… Больше не пущу!

Я попыталась вырваться, но получилось так неловко, что я с мольбой посмотрела на водяного.

- Слышишь! Никуда я тебя не пущу! Будешь здесь жить! – водяной дернул меня к себе, пока я пыталась различить за его плечом дочку. - Слышишь, здесь останешься… Со мной… Будешь как царица одета… Будут люди тебе дары носить… А я любить буду… Каждую ночь в любви моей тонуть будешь… А на утро в золоте и жемчугах просыпаться… Смотри, Настя. Смотри. Царь водяной у тебя любви просит.

Последние слова словно озноб пробежали по коже, словно мороз растеклись о венам. Руки задрожали, а я с мольбой посмотрела на водяного.

Он впивался в меня взглядом, от которого мороз бежал по коже. Сладкий такой озноб, когда чувствуешь, как сильно мужчина хочет тебя.

- Я знаю, почему ты отказалась моей быть. Из-за дочки. Так вот я ее и забрал… Теперь – то у тебя точно выбора нет… - слышала я голос. А мои руки снова поцеловали. Мои пальцы вспыхнули магией от прикосновения его губ, а водяной полюбовался ими. – Теперь ты здесь останешься…

Пронзительный детский крик, заставил меня очнуться. Я вырывалась и увидела, как водяной ловко берет на руки Миленку. Маленькая роскошная люлька, красивые рыбки, которые словно игрушки застыли над колыбелькой, покрывало цвета серебристого песка, сверкающее то здесь, то там искорками, - это немного не то, что я собиралась увидеть. Он что? Готовился?

- Ты же не хотел чужих детей, - подозрительно произнесла я, глядя на то, как Миленка тянет руки к водяному.

- Что? Это уже не жемчужина? Все? Да? – усмехается он, но не мне.

Миленка швыряет раковину с черной жемчужинкой на пол. Она требовательно тянет руки к водяному. Я вижу, как он с улыбкой достает еще одну раковину, а та открывается...

- Не хотел. И не хочу, - произнес водяной, гладя сгибом пальца Миленку по щеке. – Я что? Леший, чтобы всех подряд собирать?