Убийство на острове - Кларк Люси - Страница 28

– Надо же, и ты здесь.

Они сидели на берегу, обсыхая под знойными лучами. Укрыться в тени здесь было негде, и Робин понимала, что уже сгорела, но ей хотелось продлить этот сладостный момент. Глядя, как Фэн стряхивает воду с коротких волос рукой с поблескивающим на большом пальце серебряным кольцом, Робин сказала:

– Я думала, ты вернулась на яхту.

– Бэлла и Лекси поплыли вместе, так что я отправилась сюда.

Робин была этому рада. Она взглянула на сияющую гладь лагуны.

– Как же это здорово. Уехать, забыть о реальной жизни на несколько дней.

Фэн повернулась и прищурилась, защищая глаза от солнца.

– А какая она, реальная жизнь?

Робин пожала плечами.

– Нормальная, наверное. У меня есть сын, родители… Просто… Как бы это сказать, иногда все слишком… – она замялась, подыскивая нужное слово, – …пресно.

– Ясно. А работа? Ты юрист, верно?

– Да. Тоже очень пресно, правда?

– Тебе нравится твоя профессия?

Робин хотела сказать, что чувствует себя уверенно и не беспокоится о будущем, но Фэн спрашивала не об этом. Поэтому, помолчав, Робин ответила:

– Нет.

Каждое утро, уходя на работу, она чувствовала, как сжимается сердце, и старалась отвлечься от мысли, что Джек проведет весь день один, пока ей придется копаться в кадастровых документах. Робин думала только о том, как бы дотянуть до вечера.

Фэн спросила:

– А кем ты хотела стать в детстве?

– Фотографом, – не задумываясь, ответила Робин. – У меня был альбом, я снимала все, что казалось мне красивым, и вклеивала туда.

– Тогда почему ты стала юристом?

Она приняла решение, готовясь к выпускным экзаменам в школе. И родители, и учитель предложили ей попробовать свои силы в этой сфере. Дрю погиб всего несколько недель до того. В тот момент Робин казалось, что мир вокруг нее пошатнулся и земля может в любой момент разверзнуться под ногами. Смерть близкого человека обернулась шоком, осознанием того, какой жестокой порой бывает жизнь. Горькая утрата либо закаляет – тогда человек уверенно идет вперед с гордо поднятой головой, готовый преодолевать очередные невзгоды; либо учит быть осторожным и ожидать нового удара судьбы.

– Тогда выбор выглядел весьма разумным. Мой брат погиб. Жизнь переменилась. Юриспруденция казалась чем-то надежным. Родители настаивали, и я согласилась.

Фэн медленно кивнула.

– Понимаю. Иногда мы принимаем решения, которых ждут от нас окружающие.

Она посмотрела на Робин так, словно видела ее насквозь или могла читать мысли. Та, чувствуя, как пылают щеки, спросила, указывая на лагуну:

– Ты раньше бывала в подобных местах?

– Никогда. Я даже не знала, что бывают такие водоемы.

Робин обрадовалась такому ответу – словно созданная морем лагуна стала особенной из-за того, что они открыли ее вместе. Жаль, у них нет с собой фотоаппарата, так хочется запечатлеть окрестности. И все же Робин понимала, что снимок все равно не передаст всех деталей: запаха нагретых солнцем камней, свежести дующего с моря бриза, движений кружащей над волнами белой чайки. И главное, на нем не будет Фэн, которая сидит рядом, согнув спину и обняв руками колени, а ее серебряный гвоздик в носу сверкает каждый раз, когда она поворачивает голову.

– Почему ты не приезжала сюда целых семь лет?

Фэн немного помолчала.

– С этим островом связаны не только хорошие воспоминания.

Накануне, собираясь на прогулку, Робин увидела, как Фэн прячет в буфет свою фотографию в позолоченной рамке, стоявшую в гостиной. Ей так хотелось спросить: «Почему именно этот снимок? Что он для тебя значит? Почему ты не хочешь на него смотреть?» Однако Робин понимала, что Фэн намеренно убрала фотографию, когда осталась одна. Поэтому просто ответила:

– Очень жаль.

Хотя и не знала, чего именно ей жаль.

Некоторое время девушки молчали. Затем Робин спросила:

– Ты рада, что снова приехала сюда?

Фэн повернулась и посмотрела ей прямо в глаза.

– Да. Думаю, да.

Яхта лениво качалась на волнах. Легкий бриз слегка вздыбил поверхность моря, и небольшие волны настойчиво атаковали корпус судна.

Лекси устроилась на полотенце, подложив руки под голову. Лежащая рядом Бэлла расстегнула лифчик.

– Ты не можешь загорать топлес! – воскликнула Лекси.

– Уверена, Яннис уже видел женскую грудь. Вряд ли такую шикарную, конечно. – Бэлла повесила лифчик на перила.

– Ты будешь смущать остальных, – прошептала Лекси и, перегнувшись через подругу, достала и швырнула ей верх купальника. – Я серьезно!

– Вообще-то это они меня смущают, – тихо и отчетливо произнесла Бэлла, глядя на Ану и Элеонору, которые читали в тени навеса на корме. Она водрузила лифчик на место и спустила лямки с плеч. – На Ибице мы все лето загорали в одних трусиках-бикини.

– Так то на Ибице.

– Боже. Я хочу, чтобы нам снова было восемнадцать, и мы свалили на все лето. Я скучаю по ощущению свободы, по той жизни, которую мы вели. Ты помнишь? Тусовки, танцы всю ночь напролет. Громкая музыка, от которой в груди все прыгает, словно сердце сошло с ума. Орущая толпа в лучах прожекторов. Вот это было время. Мы не расставались и кутили на полную катушку.

– Я помню, – с грустной улыбкой ответила Лекси.

– А теперь – посмотри на себя: помолвлена, беременна, тренер по йоге, черт возьми! – Бэлла расхохоталась.

– Ты когда-нибудь оставишь в покое тему йоги?

– Вряд ли.

Лекси фыркнула:

– На себя посмотри. Из медсестры в ювелиры. Ну и поворот в карьере.

– Просто у нас преждевременный кризис среднего возраста. – Бэлла перевела взгляд на живот подруги и спросила: – А ты сможешь преподавать с пассажиром на борту?

– Какое-то время смогу. Тело само подскажет, когда пора остановиться.

– Токсикоз есть?

– Нет. Пару раз тошнило, и все. – Лекси постучала по палубе. – Чтоб не сглазить.

– Так и не скажешь Эду, пока не вернемся?

С камбуза, где Яннис готовил обед, донесся аппетитный запах чеснока.

Лекси кивнула.

– Осталось всего два дня. Хочу сообщить ему лично. – Она посмотрела на свою руку. От вправленного в кольцо бриллианта на ее ногах заплясали блики. Недоброе предчувствие снова сдавило грудь.

Лекси вспомнила вечер накануне. Что-то не давало покоя.

– Вчера, когда мы играли…

– Я до сих пор об этом сожалею!

– Вопрос о моих плохих привычках. Я тут подумала… Знает ли Эд обо мне все те неприглядные вещи, которые не секрет для вас с Робин?

– Ты правда хочешь ему рассказать, что пускаешь слюни во сне?

– Просто… – Лекси замялась, не зная, как объяснить. – Мне кажется, он видит меня не такой, какая я на самом деле.

– Поначалу все пытаются произвести хорошее впечатление.

Может, в этом все дело? Лекси старается не демонстрировать кое-какие свои черты, понимая, что жениху они не понравятся. Не будут соответствовать образу милой, стильной, изящной девушки, какой он ее считает. Поэтому она постепенно и почти незаметно превращается в такого человека, которого Эд хотел бы видеть рядом.

Неужели так всегда и происходит? В памяти всплыла картина: мать со свежим маникюром и тщательно нанесенным макияжем носится по дому, опустошая мусорные корзины и избавляясь от всех следов жизни, которую вела, пока мужа не было дома.

Лекси искоса взглянула на Бэллу.

– Что ты о нем думаешь?

– О ком?

– Об Эде.

Последовала пауза.

– Он милый.

– Звучит неубедительно.

– Ты помнишь, что я ужасный бездушный человек, который уверен, что ни один из парней подруги ее недостоин? Так Робин сказала.

– Вы с ней обсуждали моего жениха?

– Между делом, – быстро ответила Бэлла. – Он юрист, так что Робин, без сомнения, его кандидатуру одобрит.

Как можно спокойнее Лекси спросила:

– А какую кандидатуру одобрила бы ты?

– Понятия не имею. Я еще не встречала такого человека.