Боец 2: лихие 90-е (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 13

— Номера тоже делаете?

Ильич посмотрел на меня внимательно, прищурился.

— Надо?

— Надо, раз спрашиваю.

— Делаем.

— И почем?

— Двадцатка, — назвал мужик сумму.

Номера на девятке поменять было надо, но такими деньгами я не располагал — конечно же, Ильич вел разговор не о рублях. А забирать деньги у Рябого и Мухи, пусть и на общее дело, считал неправильным. Однако ездить по Ростову без номеров было не менее палевно, чем с дырками от пуль в кузове.

— В рассрочку оформишь? Я через неделю отдам. Сам занесу или вот через него передам, — я кивнул на алкаша, вернувшегося к «полянке» на багажнике «Москвича».

Ильич явно задумался, потому что он-то первый раз меня видел.

— Отдашь бабки?

— Отдам.

— Вечером будет на номерах тачка.

Я руку протянул Ильичу, пожал крепко. Собрался пацанов своих окликнуть, чтобы по кафе ближайшему поинтересоваться. Они-то местные, а я, если бы Муха за гаражи не сказал, даже название улицы затруднился бы назвать. Муха и Рябой стояли чуть в стороне, курили и что-то живо обсуждали. В тот момент, когда я к ним обернулся, у Мухи пейджер звякнул.

Пили-пилик.

Я обратил внимание, что народ у Демида Игоревича весь с пейджерами ходит. Для оперативной связи удобно очень. У меня своего пейджера или мобилы до сих пор не было — надо бы обзавестись на досуге, кстати, а то несерьезно даже. Чувствую себя, как без рук.

Муха «бипер», только-только в стране появившийся, с важным видом достал и сразу нахмурился. Сделал пару затяжек сигаретой, выбросил на землю. А когда я пацанам своим ближе подошел, Муха в лицо мне экран пейджера сунул.

— Боец, случилось, по ходу, че-то. Заур к себе вызывает! Пишет: бегом!

У Заура мы были минут через двадцать. Ехали-то пять минут, а остальные пятнадцать честно пытались поймать бомбилу, который бы согласился подбросить троицу красных молодцев. Но у народа как-то не возникало желания связываться с нами. Оно и понятно почему. У нас рожи кирпичом, все в ссадинах и синяках, да еще волком исподлобья глядим. Тут десять раз задумаешься, нужен ли тебе такой приработок.

Однако один храбрец-таки нашелся. На обочину нырнула желтая «шестерка», за рулем которой оказался молодой парнишка, лет двадцати, выходит, ровесник меня нынешнего. Из кассетника играл свежий блатнячок Вилли Токарева. Мы переглянулись, и я к машине пошел.

— Братское сердце, до «Спартанца» довезешь?

Молодой опустил очки на переносицу и кивком показал садиться.

— Братва, залезай.

Я обозначил пацанам, чтобы те устраивались сзади, сам сел рядом с водителем. Молодой сразу газанул, укладывая стрелку тахометра. Не пристегнутый, понятное дело. На торпеде четки лежат, черные, чуть неровные — из хлебного мякиша, на зеркале крест прицеплен. Сам же водила довольный, как слон.

— «Спартанец», да? — ерзал он на водительском сиденье, явно от эмоций, его переполнявших. — Вы кладбищенские, братва?

— Мы спортсмены. Не комсомольцы, правда, — улыбнулся я.

— И совсем не красавцы, — захихикал на заднем сиденье Муха. — Покурю, а, фраерок?

Пацан отрывисто кивнул, давая добро. Занимательно, что Муха в принципе стал у него разрешение спрашивать. Видать, что-то этакое в пацане разглядел.

Водила тоже на нас всё с интересом поглядывал.

— Бли-и-ин, — вдруг протянул он. — Ребята!

Ну и рассказал нам о себе. Выяснилось, что пацан, прям как прежний обладатель моего тела, дембельнулся пару месяцев назад. Служил в стройбате в Сибири. Вернувшись в Ростов, не нашел себе работу нормальную, перебивался так и сяк. Теперь вот ездит по городу «королей гонять», но хватает разве что для поддержания штанов. Тачка, так та ему от деда осталась.

— Кормилица, — хмыкнул он и тут же постучал ребром ладони по горлу. — Достало это все. Жить мне по кайфу, нормально жить. Чтобы телки на меня внимание обращали, чтоб матушка в нищете дни не доживала… Дед умер, и, сука, даже денег нет — памятник поставить.

Он смачно сплюнул в окно, вздыхая. Я уже понимал, куда он клонит и кто у него в кумирах. Вилли Токарев, четки… Короче, хочет пацан в группировку вступить. Видит же, как уверенно себя бандиты ведут. Со стороны всегда кажется, что хорошо там, где нас нет. Тачки, бабки, девки, власть… А про то, что таких вот стремящихся рядами на кладбищах хоронят — никто не хочет знать. Думают, что «это точно не со мной». Все же себя Сильвестрами видят или Аль Капоне. Те, кстати, тоже мрут, что будь здоров — никакая охрана не спасает.

— Чем занимался, стрелять умеешь? — заинтересовался Муха.

Разговор переходил в предметную плоскость. Я краем уха слышал, что за привод достойного бойца в ОПГ полагалась премия, но всё равно удивился хваткости своего сотоварища. Ну правильно, такая вот пехота — сродни материалу расходному, всегда свежая кровь нужна.

— Да ничем особо, просто жил, как течение вынесет… — честно признался пацан. — В армейке я всего один раз автомат в руках держал. Но, блин, в детстве я в тир ходил! И по фене ботать умею!

Тем временем мы подъезжали к «Спартанцу».

— Как тебя зовут-то, бомбила? — спросил я, решив переключить тему.

Муха — товарищ суетной, а значит, вполне может подсуетиться на просмотр пацану, что называется, не отходя от кассы. А молодому это не нужно ни хрена, пусть живет, как жил.

— Витек зовут, — представился тот.

— Останови у шлагбаума, Витек. И, если что, мы с тобой свяжемся.

— От души, — закивал пацан, глаза его загорелись.

— Слышь, Боец, а че свяжемся-то? Давай его прям щас Степанычу покажем? — высунулся Муха между сиденьями. — На прошлой неделе Деда завалили на Нариманова, теперь Лысый один ходит, люди нужны.

Я обернулся.

— Брат, тебе что Заур написал — к нему, бегом. У тебя разве есть время сейчас этим заниматься?

Муха сразу заткнулся. Мы вышли из машины.

— Сколько, Витек? — спросил я у молодого пацана, которого от возбуждения до сих пор аж потряхивало.

— Для братвы — бесплатно.

Я посмотрел на него внимательно, но спорить не стал — таких «идейных» не переубедишь. Как и не стал пытаться пацану голову на место поставить. Хочется ему горя хапнуть и матушку свою оставить одну на старости лет — хозяин — барин. Пока на своей шкуре «кайфа» бандитской романтики не почувствует, отговаривать — полный бесперспективняк. Да и некогда мне.

— Бывай, — я захлопнул дверцу машины и двинулся ко входу в зал.

В зале нас с порога встретил Владимир Степаныч, который, проведя утреннюю тренировку, снова занял место на входе за стойкой. Завидев нас, он аж глаза выпучил.

— Боец, где вы ходите, твою ж мать⁈

Вопрос ответа не подразумевал, потому я сразу к делу перешел.

— К Зауру можно, Степаныч?

— Нужно! Только смотри, Боец, настроение у него… — тренер попытался слово нужное подобрать. — Не очень, мягко говоря.

Что это значило и что с этим делать, Степаныч уточнять не стал, наверное, я должен был знать без пояснений. Ну, разберемся.

Мы двинулись прямиком к кабинету. Муха и Рябой сразу притихли, они-то, видимо, понимали, что означало это «не очень» из уст тренера. Я для порядка постучал в дверь, открыл, только когда с той стороны послышалось «зайдите».

Заур сидел в крайне мрачном расположении духа. Таким бледным и сосредоточенным я его видел впервые. То, что в его душе страсти бушуют, стало понятно, когда я взглянул на пепельницу, ощетинившуюся ежиком выкуренных бычков. В кабинете коромыслом дым стоял, хотя окно и было открыто.

— Вызывал?

— Вызывал… зачем ты с собой этих взял, — Заур зыркнул на Муху и Рябого.

— Так вы ж мне, это, сообщения на пейджер… — попытался объясниться Муха.

— У вас в звене старший кто⁈ Боец! Вот я его и вызывал, а пейджер был у тебя.

Впервые Заур прямо обозначил, что я являюсь в отряде старшим. Ну, собственно, Муха и Рябой мое лидерство не оспаривали, так уж я себя поставил сразу. Заур же раздраженно вставил в рот очередную сигарету и закурил.