Боец 2: лихие 90-е (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 21

— Ты под ноги хоть смотришь…

Чем закончится перепалка, я не стал дожидаться. Бросился к шатающимся доскам, на корточки присел, доску подковырнул. Как я и предполагал — у кузова имелось двойное дно. Стоило поддеть доски, как перед моими глазами предстали упакованные в целлофан пистолетные части: рамки со стволами, кожух-затворы, детали ударно-спусковых механизмов, магазины. Все в ассортименте. Вот они… родимые. Все с вами ясно, братки, воруете у Родины оружие без всяких зазрений совести.

Времени на любование запрещенкой не было. Я быстро вернул на место доску, ведь Араик, помня о времени, мог в любой момент переключить внимание с Рябого на меня, а мне его внимание совершенно не тарахтело. Я взял очередной ящик и понес Рябому. Они с Араиком, видимо, решили, что осколки мы уберем потом, как с разгрузкой поквитаемся, потому что пацан меня уже ждал.

— Тамт второе дно, — шепнул я ему, передавая ящик.

— Уверен, Боец?

— Будь готов…

Мы продолжили погрузку, а я на ходу пытался сообразить, как быть дальше. Задача, которую передо мной Заур ставил — выполнена. Удалось вскрыть, что конкуренты ведут себя непорядочно и договоренности нарушают. По большому счету, теперь надо закончить разгрузку и грамотно съехать.

Но! Смущали меня две вещи: во-первых, для конкретной предъявы у меня слишком мало информации собрано. И если Демид Игоревич, или кто там из кладбищенских, задумают предъяву кидать, то этого недостаточно. Хотя грузовик явно принадлежит Карену, о чем свидетельствовала накладная. Однако проблема в том, что накладная сама по себе ничего ровным счетом не значит. В основе предъявы будут лежать слова пехотинцев, то есть мои слова и Рябого, а этого при серьезных разборках определенно мало.

Возвращаясь к коробу, я родил мысль, что правильнее всего будет сейчас зачехлиться, отойти и позже вернуться к складу, чтобы попытаться накрыть здешних умельцев в момент передачи запрещенки на завод. Взвесив идею, я быстро понял, что она никуда не годится — после того, как мы кладовщика прессанули, а грузчиков накачали химией, сто пудов поднимется знатный кипиш. Вот тогда уже не получится никого накрыть — уж очень мы тут наследили.

Думай, Боец…Думай…

Судьба сама подсказала, что делать дальше. Когда я взял очередной ящик в руки, ситуация резко изменилась. Идя к Рябому, я увидел, как из каморки на складе явилось «тело» — пошатываясь, как зомби, из-под стола выполз кладовщик с завязанными за спиной руками и кляпом во рту.

Вот же сука! Очухался! Бл*дь! Действительно, здоровье, как у быка.

Кладовщик все еще ощущал на себе приход от моего удара, оглядываясь, и явно не до конца в себя пришел. Зато его прекрасно мог увидеть Араик… Пришлось действовать мгновенно. Подсмотрев прием у Рябого, я сделал вид, что споткнулся, и выронил из рук ящик с банками. Причем выронил специально так, чтобы банки из ящика вывалились! Банки покатились по кузову и начали одна за другой падать. Армянин снова взорвался.

— Что ты творишь, э! Ты…

Что хотел сказать Араик, я не успел услышать, потому что тут сориентировался Рябой — он воспринял мой трюк, как призыв к действию. Видно, тоже боковым зрением увидел вышедшего из каморки на свет кладовщика. По крайней мере, подхватив одну из банок, прежде чем она грохнулась на асфальт, Рябой, недолго думаю, разбил стекло о голову армянина.

На грохот уже бежал второй крендель, который на перекрестке обстановку пас, чтобы никакие пассажиры к месту разгрузки не прошмыгнули. В первый-то раз, когда Рябой банки грохнул, Араик специально сигнал своему кенту подавал, что все в порядке и под контролем. Сейчас же никакого сигнала не последовало, потому что Араик лежал в отключке, весь в осколках и огуречном рассоле.

— Что здесь происходит⁈

Запыхавшись от спринта, второй армянин увидел лежавшего на асфальте Араика, перевел взгляд на кладовщика, шатавшегося по складу с завязанными руками.

Ну и сразу за пазуху полез за стволом. Понял мужик, что пахнет паленым.

— Мамед, брат! Наших мочат! — заорал он, вытаскивая ствол.

Не знаю почему, но Мамед не торопился из кабины вылезать, как будто оглох. Нам же на руку. Я не стал ловить тупняка, сблизился с армянином и пробил ему маваши в голову.

Упс.

Нежданчик, да?

Его отбросило на ворота, и он сполз на пятую точку, подбородок на грудь уронил. Пистолет выпал на асфальт, и я его тут же себе прикарманил.

— Уходим! — бросил Рябому.

Прислонившись к кузову, чтобы меня не было видно через зеркало бокового обзора, я подбежал к кабине с левой стороны. Рябой побежал справа, но прежде дверцы кузова захлопнул. Мамед так и не шелохнулся, а когда я забрался по ступенькам к месту водителя, то стало понятно, почему. Кавказец, откинувшись на кресло, слушал музыку. В ушах наушники, на торпеде плеер лежит кассетный. Сам Мамед качал в такт головой, кайфовал. Ну а че, пацан молодой, а плеер сейчас — все еще диковинка.

Можно было попытаться схватить кавказца за шиворот и из кабины вышвырнуть, но больно, зараза, крепкий. Проблему возникнут, как пить дать. Поэтому не долго думая я наставил черное дуло ствола ему в висок. Мамед вздрогнул от холода стали, открыл глаза и вытаращился, косясь на меня. Понимая, что он ни хрена не услышит в наушниках, я выдернул провод из его уха.

— Брат, не убивай, брат, — выдавил кавказец, не понимая, что происходит и почему грузчик наставляет на его висок ствол.

— Вали. Отсюда, — раздробил я свои команды.

Спорить у кавказца желания не возникло, он вскочил с водительского кресла, бросив и плеер, и ворох накладных на торпеде. Выпрыгнул, как сайгак, из кабины и бросился наутек, не оглядываясь. Судьба двух армян, которые начали очухиваться и ползали пока на четвереньках, его волновала мало. Что тут сказать, правильно мыслит пацан, свою жопу надо спасать первой. Мочить Мамеда я не стал, в таком состоянии, как сейчас, он не представлял опасности. Со скоростью звука он скрылся в ближайшем переулке. Единственное, о чем ему теперь надо думать, это как перед братками ситуацию представить, чтобы выйти сухим из воды. Ну да ладно…

Я плюхнулся на водительское сиденье, заводя фуру. На соседнее кресло упал Рябой. Я ударил по газам, заставляя тяжелую махину резко тронуться с места. Проблема в том, что грузовики я отродясь не водил, но долго, что ли, научиться?

Рябой гулко выдохнул, перекрестился и, обнаружив плеер, тут же ухмыльнулся и сунул один из наушников себе в ухо. Головой в такт музыке закачал, показывая большой палец. Грузовик вынырнул из закутка, в котором располагался склад, выворачивая на проезжую часть. Там нас издергавшийся Муха ожидал, который, наверное, успел поседеть. Ожидать всегда тягостнее, чем делать.

Раздались два коротких гудка, когда я за рулем грузовика подъехал к лавке.

— Ни хрена⁈ — изумился Муха.

— Запрыгивай, брат. Быстрее давай.

Ну а дальше, уже в полном составе, мы поехали на Северный в «Спартанец». Я хотел больше доказательств для предъявы кладбищенским обозначить? Так вот они, целый чертов грузовик!

— Брат, тут целый ворох накладных, видел? — Муха потряс стопкой бумаг, которые лежали на торпеде грузовика.

— Видел, — откликнулся я. — На чью там фамилию?

— Хер-хе-рян, — Муха прочитал по слогам, видимо, с посещением школы у него проблемы имелись.

Рябой фамилию услышал, заржал как конь. Мне же было не до смеха, я понимал, что ехать прямо к «Спартанцу» на угнанном грузовике — себе дороже. Можно таких дел закрутить, что потом не разгребешь. Карен якшался с ментами, поэтому нельзя исключать, что грузовик если и не уже ищут, то очень скоро начнут искать. Одновременно у меня были на руках неопровержимые доказательства причастности Карена к транспортировке оружия, что шло вразрез с заверениями, которые имели от авторитета кладбищенские. Накладные, которые указывали на причастность Карена к этому делу, ну и целый грузовик с заготовками оружия. Заур будет до потолка прыгать, как узнает, чем закончилось дело.