Боец 2: лихие 90-е (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 48

Я остался один против пятерых соперников, нервно улыбаясь в лицо надвигающейся опасности. Понятно, что всех пятерых я не уработаю, но парочку ребят обязательно заберу с собой в глубокие воды.

С этими мыслями я бросился в атаку. В мыслях бросился, потому что на деле тело отказывалось слушаться. Я зарядил размашистый свинг, который угодил в молоко, а следом меня тут же свалили с ног и продолжили избиение на земле. Отчетливо помню, как мне удалось лягнуть одного в грудь. Второго я ударил коленом по почкам.

Но потом круг сомкнулся. Тяжелые размашистые удары втаптывали меня в землю, как будто забивали в деревяшку гвоздь. Я умудрялся перекрываться, смягчал удары, благо соперники разулись перед тем, как начать это форменное избиение. Но продержаться долго я не мог. Следующие несколько ударов сбили мой блок, и когда рассудок уже утратил надежду — я услышал пробивающийся через удары свист Степаныча…

От автора:

В цикле «Красный вервольф» Дамирова и Фишера стартует четвертый том! Крутой попаданец во времена ВОВ, первый том тут и сегодня на него скидка! — https://author.today/work/273346

— Хорош, мужики, им хватит!

Вслед за свистком послышался голос тренера, такой же безэмоциональный, как и раньше. Не, а что — подумаешь, на его глазах только что вкатали в землю трех лучших его учеников. Дело-то обычное… Меня тут же перестали колошматить, двери врат в ад закрылись, а мои мучители расступились. Так же, как ни в чем не бывало, разошлись перчатки расшнуровывать.

Я еще несколько секунд лежал на земле, силясь подняться. Удары оказались болезненными и чувствительными, но главное, что меня не забили. Хотя до этого оставалось совсем чуть-чуть. Я медленно поднялся в сидячее положение, рукой проверил целостность носа, наличие сечек, вытащил капу. Зубы тоже оказались целыми, слава Богу. В целом ощущение было такое, будто меня засунули в стиральную машину на режим выжимки белья. Голова гудела, все мышцы ныли. Кстати, я поймал на себе парочку изумленных взглядов тех, кто устроил эту трепку. Парни явно не понимали, как после такого я в принципе сижу и ощупываю себя — но, кажется, их интересовало только это, как некий феномен, а не то, что всё это — их рук дело. Вон Танк и Шиза до сих пор находятся «по ту сторону», но они и чистые плюхи пропустили, а мне, можно сказать, повезло.

Хрен меня дернул показать своим видом, что мне такое испытание — как чайку хлебнуть. Я попытался подняться, но меня тут же повело, помимо пропущенных ударов сказалась общая колоссальная усталость, которая теперь будто собралась вся разом и давила огромным прессом.

— Ну ты живой, Боец, — тренер подошел ближе, внимательно меня осмотрел. — В больничку поедем?

— Обойдусь, — я покачал головой, в первый раз, что ли, в передрягах участвовать.

— Давай вставай, — Степаныч подал мне руку.

Я помощь принял, на этот раз вестибулярный аппарат отработал на все сто, и я остался в вертикальном положении. Из горизонтального положения подняли Танка и Шизу, откуда-то взялся нашатырь, которым те же самые парни с подачи Степаныча откачали моих товарищей. Выглядели что Танк, что Шиза неважно. Я вспомнил, каким жестким ударом встретили Танка, у пацана чуть голова с плеч не слетела, и не помогла ведь природная «броня».

Немного придя в чувство, я тут же нашел своими глазами глаза тренера.

— И на хрена все это было, Владимир Степаныч? — прошипел я, с трудом сдерживая разрывающую изнутри агрессию.

Тренер глаз не отвел, скрестил руки на груди и улыбнулся уголками губ, что меня еще больше взбесило.

— Просто представь, Боец, если бы такое случилось в Краснодаре на турнире. Ты пропустил удар, поплыл… в любом другом виде спорта тебя не дадут добивать, бой остановят. Снимут очки, нокдаун посчитают, — Степаныч пожал плечами. — А в Краснодаре тебя просто добьют, башкой канвас ринга вытрут, если он вообще будет. Никто ни тебя, ни твоего соперника не станет останавливать.

Мне не нашлось, что возразить. Хотя я бы лично погуманнее методы выбирал. Не потому, что я такой добрый, а тупо из-за того, что с таким подходом кладбищенским некого будет на турнир ставить. А если бы я или пацаны какие-то более серьезные травмы получили? Поэтому мне такого не понять.

Степаныч счел свое объяснение исчерпывающим и захлопал в ладоши, привлекая наше внимание.

— Сюда подошли, калеки. Шиза, чего ты лоб трешь, не боись, рог не вырастет, это просто гематома. До свадьбы заживет.

У Шизы действительно появилась огромная шишка на лбу, чем-то смахивающая на прорезающийся рог. Мы подошли ближе к тренеру, раз он собрался говорить.

— Что ж, испытание все на свои места поставило. Ты, Шиза, — Степаныч хлопнул пацана по плечу. — Пока не готов, я тебя снимаю.

Шиза от такой новости сразу осунулся — расстроился пацан, что в шаге от поездки на турнир остановился.

— Почему я-то? Танк тоже отлетел, — процедил он.

Вряд ли он углядел момент, когда Танка стеганули. Но зато уже потом, когда в себя пришел, видел, что того рядом с ним тоже нашатырем откачивают.

— Отлетел, — согласился Степаныч и пояснил свою позицию. — Только когда он отлетел, ты уже десятый сон видел. Не готов ты пока, тут даже дело не в том, кого и когда вырубили. Просто тебе еще над самоконтролем пахать и пахать. Слишком ты вспыльчивый. Либо ты кого замочишь на хрен, либо тебя.

Судя по тому, как перекосило Шизу, со словами тренера он был категорически не согласен.

— Бред! — пацан раздраженно сплюнул и, развернувшись, зашагал к выходу из базы.

— Э, брат, ты куда? — окликнул его Танк, отчего-то испытывающий вину.

— На хер все! — зло фыркнул Шиза.

Я хотел остановить парня, понимая, что это всего лишь эмоции. Проигрыш проигрышем, но это не повод, чтобы вот так психовать и идти с базы на своих двоих. Тем более в таком отвратительном состоянии. У Шизы был разбит нос, губы, одежда порвана и перепачкана. В таком виде единственное, докуда он мог дойти — в отделение. Однако остановить пацана мне не дал тренер, одернув меня за руку.

— Пусть идет, ему полезно время наедине с собой провести. Глядишь, собьется спесь.

Танк проводил Шизу взглядом, вздохнул полной грудью. Он тоже был в крайне скверном расположении духа, и, видимо, ситуация с отстранением Шизы от турнира его задела. По его лицу было видно, что он в этом собственную вину чувствовал.

— Я не достоин, тренер, — тут же выдохнул он. — Не надо меня в Краснодар брать.

— Не достоин? — тренер бровь приподнял. — Найди мне еще одного такого гавнюка весом за сто килограмм и с бешенной скоростью, тогда я произведу замену.

Наверное, Танк хотел услышать от тренера совсем другое, но Степаныч всегда был весьма скуп на комплименты.

— Ладно, парни, поехали, — решил он. — Залезайте в карету, я вас нашему медику покажу, Лидке. Золотая девка. Кстати, Боец, я помню, ты к ней дорожку стелил. Она что, тебя отшила?

— Мало ли к кому я чего стелил, — хмыкнул я. — Дорожек на всех не хватит.

— Ну смотри, — тренер легонько пихнул меня кулаком в плечо. — Там к девчонке Капрал клинья подбивает.

— Мне-то что, подбивает и подбивает? — нахмурился я.

— Да так, для общего сведенья, я ж видел, как у тебя блестят на нее глаза.

Хихикнул тренер и пошел к машине.

Через полчаса мы вернулись в зал. Еще в дороге Степаныч, у которого своя мобила была, звякнул пацанам и поручил, чтобы в «Спартанец» явилась Лида. Девчонку по полной взяли в оборот, и теперь она латала тех кладбищенских, кому требовалась медицинская помощь. Ну, чтобы без лишней надобности в больницу не везти.

Сейчас Лида, которую вызвали из «Туриста», обрабатывала раны Танку. Этот здоровенный пацан то и дело вздрагивал, шипя и хмурясь, постоянно спрашивая у аптекарши, когда это закончится и он сможет идти. Есть такие люди, которые на дух не переносят врачебную помощь. Я медицину вполне жаловал, но если бы не Степаныч, который настоял,чтобы меня обязательно осмотрели, тоже встал бы на лыжи. Мне совершенно не хотелось пересекаться с аптекаршей, пусть даже так. Какая-то обидка на Лиду затаилась, тем более в свете слов тренера о том, что девчонка принимала ухаживания какого-то кренделя. Аптекарша это напряжение чувствовала, то и дело на меня косясь.