Хорошая девочка (СИ) - Резник Юлия - Страница 1

ГЛАВА 1

«Не знаю, как у твоей кофейни пошел бизнес, но если ты не перестанешь использовать в рекламе фото моей покойной жены, я просто ее сожгу».

Читаю сообщение и ощущаю, как на позвоночнике выступает пот. В теории я, наверное, могла не обращать внимания на угрозы, но этот гад пишет мне не впервые, и с каждым таким сообщением я все сильней напрягаюсь. На эмоциях отвлекаюсь от дороги, чтобы набрать в ответ:

«Неужто сожжешь труп бедной женщины?»

А что? Раз уж взялся угрожать, то пусть хотя бы научится внятно выражать свои мысли. Сожжет он ее, ага. Кого ее? Тоже мне. Открываю профиль гада. Похоже, когда мужчинам раздавали мозги, этот стоял в очереди за стероидами. Не зря же его так раздуло.

– Мам! Ну, е-мое! – вопит сын.

Резко останавливаюсь в сантиметре от задницы огромного внедорожника, притормозившего за секунду до меня. Черт-черт-черт. Всегда считала себя неплохим водителем, поэтому за рулем позволяю себе некоторые вольности, но в плотном столичном потоке, как видно, это может быть чревато.

– Прости, родной. – Обеспокоенно верчу головой. – Сколько у нас еще времени до тренировки?

– Опаздываем! Говорил же, давай раньше выезжать!

– Сейчас-сейчас! Еще и навигатор завис. – Жму на кнопки, перезагружая систему мультимедиа.

– Зря стараешься. Когда ты садишься за руль, тот просто забывает о своей непосредственной функции и ставит на репит «Отче наш»! – фыркает сын.

– Эй! Смотри, я обижусь, будешь на метро ездить, – угрожаю в ответ, ероша Давиду волосы.

– Ну, мам, блин! Я полчаса укладывался.

Дава вытягивает шею и, уставившись в зеркало заднего вида, начинает по новой приглаживать шевелюру.

Бабушка Давида, и по совместительству моя мать, утверждает, что я вырастила из сына Нарцисса. А мне кажется, что это просто возраст такой. Когда на внешность обращаешь особенное внимание. Помню, в свои пятнадцать я тоже постоянно крутилась у зеркала.

– Там что, девочки будут? – улыбаюсь. Дава картинно закатывает глаза:

– Конечно, там будут девочки. Это же лучшая школа кикбоксинга.

– Главное, голову не теряй, Донжуан, – напускаю строгости.

– Ой, все! Не ревнуй, мамуль. Ты у меня один фиг вне конкуренции.

– Все вы так говорите, – хохочу. – А как влюбитесь, так мама очень быстро отходит на второй план.

– Откуда тебе знать? Я твой единственный сын.

Да уж. Единственный. И очень, очень ранний.

– Вроде бы приехали. Правда здесь хорошо?

Хлопнув дверцами, выходим из машины. Решение переехать из областного центра в столицу далось нелегко. Там у меня было свое дело, квартира, друзья. Здесь же все нужно было начинать заново. К решительным действиям меня подтолкнуло понимание того, что нам с Давидом нужно двигаться дальше. С мыслью о переезде я свыкалась долго, еще дольше к нему готовилась. Сначала искала место под кофейню, потом – квартиру. Более-менее все было понятно лишь со школой кикбоксинга. Даву там давно ждали. Поэтому было логично обосноваться поближе к ней. И вот время пришло. Мы переехали. Бизнес запущен. Голова кругом, если честно. Обычно пунктуальная, здесь я не могу избавиться от ощущения, что всюду опаздываю.

– Да, нормуль.

– Волнуешься, как тебя примут ребята?

Кошусь на толпящихся у крыльца парней, которые с интересом на нас поглядывают.

– С чего бы? Я с ними пересекался на соревнованиях. Нормальные мужики. – Давид приветственно машет рукой. Потом демонстративно меня приобнимает и чуть подкидывает вверх.

– Ты опять?! – возмущенно бью сына в грудь. Гаденыш подмигивает мне и уходит, улыбаясь так, что видны восьмерки. Грожу ему вслед кулаком. Так уж вышло, что мы с Давой выглядим едва ли не ровесниками, и мой сынок этим активно пользуется. Например, чтобы отвадить от меня незадачливого ухажера, он может запросто изобразить из себя моего парня. Или чтобы, вот как сегодня, набрать за счет классной подружки очков в коллективе.

Возвращаюсь в машину. Гляжу сыну вслед. На самом деле сегодня я хотела переговорить со всеми членами команды, которая теперь будет заниматься Давидом, но тот не разрешил. Дава в том возрасте, когда любая о нем забота кажется чрезмерной. Так что мне приходится довольствоваться малым. С главным тренером познакомилась – и рада. Спасибо, что хоть это позволили. Правда, моя покладистость не означает, что в глубине души я смирилась с тем, как быстро вырос мой мальчик. Некоторые мои школьные подружки только первенцев рожают, а я – мать взрослого парня, почти мужчины, который столько зарабатывает на призовых, что может вообще от меня съехать. Шучу. Не может. Я узнавала. По крайней мере, до восемнадцати лет. Но все же…

Завожу мотор, выруливаю со стоянки. Нет, в том, что Дава не позволяет мне вокруг него хлопотать, есть и свои плюсы. Например, я еще могу успеть на работу.

Проехав метров пятьдесят, встаю на светофоре. Тот длинный, и рука по привычке тянется к телефону.

«Умная, типа, да? У тебя час, чтобы снести все фото с моей женой».

Час? Гляжу на дисплей. Сообщение отправлено сорок минут назад. То есть по факту у меня двадцать минут. А потом что? Он попытается воплотить в жизнь свои угрозы?

Ненадолго я все-таки поддаюсь панике. А потом, блин, включаю мозг. Ну, как он сожжет кондитерскую? Вместе с людьми, которые там находятся? Не совсем же он идиот. К тому же я в жизни не трогала фото его жены! Это я! Я на фото… А он просто больной. Или слепой. Или обдолбанный. Или – я даже не знаю…

Да и как он до меня доберется, если находится на Шри-Ланке? По крайней мере, об этом свидетельствует геолокация на последнем фото, которое он запостил меньше суток назад. Никак. Пустые угрозы.

Кстати, в том, что я в подробностях изучила профиль своего преследователя, нет ничего удивительного. Был бы он пустым или фейковым, я бы давным-давно внесла его в черный список и выбросила угрозы из головы. Но! У этого идиота десять миллионов подписчиков! Я даже глаза протерла. Как прикажете игнорировать такое?

«Это я на фото! Могу повторить еще раз, если твои мозги настолько отбиты, что с первого ты не запоминаешь».

«Осталось двадцать минут».

«Если ты не перестанешь мне угрожать, я обнародую нашу переписку. А на случай, если ты захочешь ее почистить, имей в виду, у меня есть все скрины».

Трясущимися руками отбрасываю от себя телефон. Со всех сторон нетерпеливо сигналят – давно загорелся зеленый. Экран подмигивает новым входящим. Делаю глубокий вдох. Я все сказала. И больше не собираюсь вступать в переговоры с наяривающим мне козлом.

В конце концов, если он не в состоянии отличить фотографии своей покойной жены от моих – это его проблемы. Мои эсэмэмщики утверждают, что люди охотнее ведутся на рекламу, когда видят, что за человек стоит за представленным продуктом. Вот я себя и показываю. Благо, без ложной скромности, показать есть что. Когда мудак с десятимиллионной аудиторией стоял в очереди за стероидами, я стояла в очереди за красотой.

Парковка у кондитерской сплошь заставлена. Видно, после праздника Первого сентября многие родители решили побаловать себя и своих детей вкусненьким. Самой приходится припарковаться во дворах. Захожу через черный ход. Заглядываю в цех. И убедившись, что там все идет как надо, плетусь в каморку, в шутку именуемую среди сотрудников офисом.

На самом деле гораздо больше я люблю творить. Создавать новые рецепты, что-то пробовать, добавлять, сочетать, казалось бы, несочетаемое… Но пока я не нашла толкового управленца, приходится тащить на себе самую муторную и неинтересную часть работы. С головой ухожу в программу учета, но краем сознания нет-нет да и вспоминаю о том, как было хорошо, когда я пекла свои тортики дома. Очень я скучаю по тому времени. Славные были денечки.

Предвкушение того, что скоро я закончу с формальностями и убегу на производство, несколько поднимает настроение. Вот только откорректирую следующую поставку, и… Свет в каморке гаснет прежде, чем я успеваю рассмотреть, кто ко мне вломился. Я вскакиваю и тут же оказываюсь прижатой к прохладной стене щекой.