Тени старого мира (СИ) - Демин Игорь - Страница 3

— Когда они придут в следующий раз?

— Через двенадцать-пятнадцать дней. Ты же мне нужен на десять.

— На десять?

— Грядет большая битва, и нам нужно как можно лучше к ней подготовиться. Ты силен, ловчий, да и спутницы твои не самые бесполезные в бою. У нас же дел невпроворот, а времени все меньше. Ты нам поможешь. И когда мы победим, а ты найдешь мать, ты поймешь, что твое место — здесь, а не под крестьянской женской юбкой, пусть даже эта юбка твоей матери.

Босому вдруг очень захотелось отхлебнуть стоящего перед ним крепкого сладкого чая, но теперь руки по-настоящему дрожали, и он не был уверен, что удержит стакан.

— Что я должен делать?

— Работы невпроворот. На перевале у четвертого опорника лютуют святители. Надо их урезонить. Нужно сходить к Ирме, решить кое какие вопросы. Пообщаешься с ней заодно, расспросишь о матери. Надо что-то делать с спрутом у Моста. Это переход через подземную речку на пути к складам. Нужно зачистить окончательно хозяйственные склады и генераторную, и пробить тем самым путь к оружейным складам, а то сейчас за каждым ящиком патронов приходится пробиваться с боем. А там полный фарш: скорпионы, кошмары и теневики. Что-то сделать надо и со стаей ягуаров в лесу, иначе они способны здорово подпортить нам жизнь. И не просто подчистить логовища по краям — а выжечь всех гадов полностью, до последнего. Ты был когда-нибудь в центре логовища?

— Приходилось однажды.

В глазах Кремнева проскользнуло удивление. Он смерил ловчего взглядом, словно в первый раз видел.

— Ты видел там голубой цилиндр?

— Да. Я называю их сердцем логовища.

— Сердцем? Что ж, резонно. Сердце есть в каждом логовище. И, зачистив их, нужно будет разбить каждое.

— Зачистить логовища? Товарищ подполковник, вы здорово преувеличиваете мои возможности.

— Ты будешь не один. Все это мы будем делать сообща, вместе. Нам лишь нужна твоя помощь, чтобы уложиться в десять дней.

— Почему именно десять?

— Каждые полгода гррахи делают попытку сломить наше сопротивление. До сих пор мы отбивались, хоть и с потерями, но каждая такая битва — это серьезная проверка на прочность. Если выстоим и в этот раз, будь уверен, люди поверят в нас еще больше. И уже на следующий день к нам придут новобранцы.

Интуиция Босого тревожно вибрировала, подсказывая, что подобные серьезные вопросы не стоит решать с наскока, и что есть в рассказах и планах Кремнева, как и во всем Гранитном, что-то странное, и что стоит все хорошенько обдумать и взвесить, но выбора по большему счету уже не было.

— Хорошо, я вам помогу. Только не ждите от меня чего-то особенного. Не так уж я и силен.

— Вот и отлично, — Кремнев подошел к стопке лежащих на краю стола карт, вытащил одну из них и развернул, — повоюем, товарищи.

Кошмары прятались в тени: у потолочных балок и колонн, в щелях между оборудованием, под лестницами и в узких переходах между залами — везде, куда могли втиснуть свои узкие тела. Они сворачивались в тугие клубки, застывали и могли торчать там часами в ожидании жертвы. Малейшее движение, неосторожный шаг — и из тени выстреливали длинные тонкие увенчанные острыми шипами конечности.

Шип кошмара — верная смерть. Даже Сыны Гранитного не могли устоять перед их ядом, что уж там говорить про обычных людей и животных. Поэтому каждый выход в Лужу, как в гарнизоне называли затопленные залы с генераторами и другим оборудованием, грозил стать для штурмовых групп последним. Но это никого не пугало.

Сыны Гранитного просто не умели бояться.

— Товарищ сержант, может, световой гранатой шарахнуть? — рядовой Казарин, один из самых молодых солдат гарнизона, достал из подсумка легкий серебристый цилиндрик.

— Может сразу атомной бомбой? Рядовой Казарин, ты дурак? Убери, говорю. И больше не доставай.

— Уж очень хочется. Можно?

— Можно Машку за ляжку. Козу на возу. В телегу с разбега. А световые гранаты — редкое ценное оборудование. Нельзя.

— Были бы они еще, эти Машки.

— Тебе и козы хватит.

— Так и коз нет.

— А, хочется?

— Нет, — Казарин мечтательно вздохнул, — а шарахнуть гранатой — очень.

С тех пор, как был очищен от чудищ четвертый опорник и все три его наблюдательных пункта, караул пришлось увеличить и, как следствие, уменьшить состав штурмовых групп. Прежде на территорию кошмаров заходили самое малое вдесятером. Теперь — тремя группами по двое.

Первая двойка зачищала зал с работающими электростанциями. Туда забирались только самые слабые кошмары, с короткими тонкими конечностями, на которых иногда даже не было шипов. Вторая шла по ремонтным цехам. Третьей же доставался самый тяжелый маршрут — сквозь лабиринт небольших складов, лестниц и переходов.

— Вон один! — сержант Соколов повел дулом автомата в сторону контейнера, наполненного блестящими металлическими брусками.

— И там тоже, — не уступил в зоркости более опытному товарищу Казарин, указывая на верхнюю часть упакованного в промасленную ткань сверлильного станка.

— И за углом, — одними губами уже прошептал сержант.

— Сразу три… — удивленно поднял брови рядовой, раньше по нижнему маршруту захваченной кошмарами части Лужи не ходивший.

Сержант показал ладонь с раскрытыми пятью пальцами, а потом еще раз, с одним пальцем. Казарин растерянно огляделся. Где старший товарищ углядел еще трех чудищ, у него не получалось даже заподозрить.

Соколов же без суеты снял с плеч рюкзак и достал из него плетеную крупноячеистую сетку, облепленную жирным остро пахнущим порошком. Работал он с ней осторожно, как с чем-то опасным. Казарин потянулся было помочь, но сержант отстранил его.

Сетку он аккуратно развернул на полу, расправил привязанные по краям электромагниты, а к центру прикрепил тонкий проводок, уходящий в один из подсумков на поясе. Взяв за два магнита, Соколов бросил сетку к сверлильному станку.

Ближайший кошмар отлепился от потолка и накрыл собой ловушку. Сержант нажал на кнопку. Электромагниты на концах сетки сомкнулись, образовав сетчатый мешок с чудищем внутри. Кошмар завозился, выпластал конечности и даже попытался уползти, но ему не дали. Один за другим чудища выбрасывались из укрытий на пленника, жалили его ядом и сплетались в один общий клубок.

— У дурака два чина, дурак, да дурачина, — довольный Казарин поставил автомат к стене и достал из-за спины снаряженный лук.

— Да уж, — согласился сержант, — порошок из хитина скорпионьих детишек — страшная сила. Из любого кошмара дурака сделает. Испачкаешь в нем руки — и они тебя за версту чуять будут. Стреляй давай.

Для уверенности в клубок кошмаров выпустили с десяток стрел, от чего он стал походить на ежа с мохнатыми иголками. Казарин достал нож.

— Шипы брать?

— У этих брать. Матерые.

Больше в зале чудищ не нашлось. Сыны Гранитного, выставив перед собой автоматы, отправились дальше.

— Товарищ сержант, — Казарин светился от удовольствия, — а, ведь мы молодцы?

— Пока не совсем. Но как дойдем маршрут — будем полностью.

— Но все-таки? Шестерых без единой пули.

— Да молодцы, молодцы.

— Так может?.. Развлечемся? Пока тут.

— Нет.

— Но мы же заслужили.

— Я уже сказал — нет.

— Так я же не про гранату.

— И я не про гранату.

Казарин некоторое время дулся и шел молча.

— Но я же знаю, вы это любите.

— Рядовой, отвали.

— Е4…

— Отвали.

— Е4.

— Меня вздернут, если ты снова разовьешь интеллект. Ты уже получил два небоевых умения. Остался последний шанс получить боевое. Нельзя рисковать им ради развлечения.

— Е4, сержант, или вы испугались?

— Черт с тобой! Е5!

— F4…

— Королевский гамбит? Да ты брат смертник. Что ж, EF, принимаю.

— Плох тот солдат, что не мечтает стать генералом, — Казарин без предупреждения вскинул лук и метнул стрелу в дальний темный угол, — слон C4.

Прятавшийся в углу кошмар шмякнулся на пол грязным неаккуратным мешком. На его приплюснутой шишковатой голове виднелись серые наросты.