Стану тебе женой (СИ) - Бонд Юлия - Страница 5

Я задыхаюсь непролитыми слезами. Больно! Чертовски больно… Вот так как сейчас: сидеть на месте ровно и не позволять своим эмоциям выйти наружу. А мне орать хочется, бить, ломать, крушить всё вокруг! 

Называю адрес подруги и до конца поездки держусь как могу. Тихо шмыгаю носом, кусаю губы, руки сжимаются в кулаки. 

Но меня всё равно накрывает в квартире у Тани. Мы с Лизой только успеваем переступить порог. В спешке снимаю обувь и прямо в пуховике иду в ванную комнату. Закрываюсь изнутри на замок, включаю в кране воду и даю волю слезам.

Господи… Меня всю трясёт. И я уже тихо поскуливаю, скатываясь по стене вниз.

– Наташа, у тебя всё хорошо? – спрашивает Татьяна, продолжая находиться по ту сторону двери. 

А я хочу ей ответить, да только сил в себе не нахожу. По мне настоящим катком проехались и сейчас я всего лишь двухмерное изображение. 

– Наташка, – я не знаю каким образом, но Таня оказывается рядом. Видимо, у неё есть запасной ключ от уборной, но я плохо соображаю в этот момент. – Давай. Вставай, моя девочка. Ещё и на полу сидишь. Во дурёха!

Она не ругается, нет. Заботится. Помогает подняться на ноги, а затем убирает с моего лица прилипшие волосы и руками стирает слёзы.

– Что случилось, Натали?

В ответ качаю головой, а затем зарываюсь лицом на плече подруги, ощущая, как меня накрывает удушливой волной боли.

– Подожди, милая, я сейчас. В дверь стучат. Я пойду открою, хорошо? – я киваю, и Татьяна выходит из ванной комнаты, оставляя меня одну.

Сидя на бортике ванной, скидываю с себя пуховик и только успеваю пройтись ладонью по мокрой щеке, как из коридора доносится взвинченный голос подруги: “Стоять”. Я даже не успеваю подумать, но внутри уже всё переворачивается. Мне хватает несколько секунд, чтобы сделать вдох-выдох, как в дверном проёме появляется он.

Это какое-то издевательство над моей нервной системой. Я теряю дар речи. А он смотрит на меня, тяжело дыша, и вдруг делает шаг вперёд.

– Ещё один шаг и ты правда станешь покойником, – эхом разносится по комнате и я ошарашенно хлопаю ресницами, увидев подругу за спиной Радмира.

Рад пытается обернуться, но Таня умеет убеждать в обратном:

– Да. Именно пистолет сейчас упирается тебе в затылок. И он заряженный. Если мне что-то не понравится, то я выстрелю в тебя не раздумывая.

Я резко подскакиваю на ноги:

– Таня! Да убери ты пистолет. Господи… Не надо. Что ты творишь?

– Ты уверена, Наташа? Иначе я не смогу его выгнать.

– Не надо его выгонять. Он сам уйдёт.

Рад смотрит на меня пристально, выгибая бровь. В его глазах нет испуга. Там вообще ничего нет, как кажется мне.

– Я хочу поговорить, – произносит Радмир и меня будто током прошибает от звуков его голоса. Он оборачивается и закрывает дверь прямо перед носом Татьяны.

Мы остаёмся наедине и я только чудом держусь, чтобы не свалиться в обморок.

Смотрим друг на друга. Молчим. Он будто изучает меня заново и то, что он видит, ему не нравится.

– Ты очень похудела, Наташа, – первое, что говорит он. – Ты болеешь?

– Я абсолютно здоровая, – произношу через зубы. – А тебе не стоило за мной следить. Девушка на сносях. Не обижай! Ей нельзя волноваться.

– Ты сейчас про Олю? – кривая ухмылка расползается на его губах. – Это была моя сестра. Родная! 

Его признания неожиданно выбивают почву у меня из-под ног. А может всему виной дурацкий токсикоз, ведь я действительно мало ем, похудела и в последнее время у меня кружится голова от нехватки сил.

Но я не падаю. Только успеваю качнуться, как сильные руки подхватывают меня за талию и в этот момент по моей спине пробегает табун колючих мурашек.

– Убери от меня свои руки, – он нехотя отпускает, и я отхожу назад. – Говори, что хотел и уходи.

– Почему ты вернулась к мужу?

Я не верю своим ушам, но он правда задаёт этот дурацкий вопрос! 

– Я не возвращалась к мужу.

– Ты живёшь с ним в одной квартире.

– Что за бред ты несёшь? И вообще, знаешь что? Вали ты на хрен отсюда. Понял?

– В смысле? Ты сейчас серьёзно, Наташа?

– Серьёзно.

– Мы не виделись два месяца. У меня к тебе много вопросов, думаю, ты тоже хочешь что-то спросить. Нет?

Он ждёт от меня ответа. Пристально смотрит в глаза. И я же вижу, как он сдерживает себя, как пытается побороть эту ломку. А меня и саму ломает, потому что сознанием я хочу ненавидеть, но тело помнит другое… 

Руки, плечи, шея – всё тянется к нему. И сердце тянется, как последний предатель!

– Ты умер, Радмир. Я тебя похоронила после той аварии. Я носила чёрный платок сорок дней. Я читала псалтырь. Я ставила тебе свечку за упокой! – слёзы градом катятся по щекам, и я уже перехожу на крик: – а ты всё это время был живой! Я оплакивала тебя, а ты был живым…

Меня накрывает истерикой. А сильные руки оплетают мои плечи, сжимают, чтобы не выбралась.

Радмир

Её признания выливаются на меня ушатом ледяной воды. Но она плачет, дрожит и это режет сердце без ножа. Я охреневаю, но мы во всём разберёмся потом, когда Наташа успокоится и сможет нормально говорить, а не глотать слова вместе со слезами.

Обнимаю её как самое драгоценное. Она вяло сопротивляется первые минуты, но уже вскоре зарывается лицом в мою грудь и плачет уже гораздо тише. Мне больно от того, что я причина её слёз. И если всё, что она мне сказала это правда, то я с трудом представляю, как на самом деле она жила все эти два месяца.

За спиной тихо отворяется дверь и в появившемся проёме показывается лицо Татьяны. Она всё ещё смотрит на меня враждебно, но уже не тычет дулом своего табельного пистолета в затылок, или это была игрушка, что-то типа сувенира?

– Что с Наташей? – шёпотом произносит, пытаясь заглянуть мне через плечо.

– Плачет, – еле слышно произношу и подруга уходит.

Как только закрывается дверь, Наташа становится совсем тихой. Её больше не трясёт. И дышит уже гораздо спокойнее. Мои губы сами тянутся к её макушке, а руки ползут по спине вниз.

Ещё немного и Наташа отстраняется от меня, а я смотрю ей в глаза и понимаю, что нужно было раньше приехать. Гораздо раньше!

– Поехали со мной. Нам о многом нужно поговорить, – руку ей протягиваю. Жду. Возьмёт?

Головой качает и я знаю, если сейчас откажет, то всё равно со мной пойдёт. Даже против воли. На плечо закину, если не оставит мне выбора.

– Это правда ты? – фокусирует взгляд на моём лице, а затем рукой тянется. Едва дотрагивается до щеки, очерчивает скулу. – Я не верю.

– Это я, Наташа. И стою сейчас перед тобой. Не знаю, почему ты записала меня в покойники, но очень хочу узнать, потому что тому, кто довёл тебя до такого состояния, я уже завтра сломаю ноги и поставлю на колени перед тобой.

– Не нужно, – опять качает головой, а затем льнёт к моей груди, – я до сих пор не верю, что это ты. Прости.

– Ты пойдёшь со мной, милая?

– Пойду.

– Хорошо, – улыбаюсь, обнимаю её крепче, а затем: – всё. Идём, малыш, а то мы здесь навечно застрянем.

Перед зеркалом Наташа приводит себя в порядок. Умывается. Расчёсывает спутанные волосы. Я смотрю на неё в зеркальном отражении и держу себя в руках, чтобы не схватить, не прижать к себе, иначе реально никуда не уйдём.

– И куда мы собрались? – спрашивает Татьяна, как только мы с Наташей выходим из ванной комнаты.

– Тань, я уеду ненадолго. Посмотришь за Лизкой?

– Ты едешь добровольно или он давил на тебя?

– Всё хорошо. У нас теперь всё будет хо-ро-шо, – Наташа вымученно улыбается и поворачивается ко мне, берёт за руку: – я с дочкой попрощаюсь, ладно?

– Иди.

Наташа скрывается за дверью, а её подруга становится напротив меня, руки на груди скрещивает и сверлит гневным взглядом:

– Твоё счастье, что Наташа тебя очень любит, иначе я бы тебя уничтожила.

– Очень рад, что у Наташи такая подруга, – отвечаю, слегка улыбаясь.

– А ты не улыбайся мне так красиво! С жизнью лучше своей разберись. И ещё. Наташа беременная. Не дыши на неё слишком громко. Опасно!