Факультет бытовой магии, или Проклятие истинной любви - Лунёва Мария - Страница 27

– Я посмел и глава рода Валынских. – Неожиданно грубый рык Яни рядом приятно удивил. – Отойдите от госпожи Милениной, ректор, иначе я сочту, что вы опасны.

– Наг? Здесь?! В моем учебном заведении! – Валевски на глазах наливался злостью. – Пролез все-таки. А что академия магии не для оборотней, тебя не остановило?

– Прошу не оскорблять моего жениха! – воскликнула.

– Жениха! Ты и змей?! Да не смеши. Ты была и есть моя избранная! Моя!

Я на миг дар речи потеряла.

– Вы что, совсем сбрендили?

– Ректор Валевски, с моей Алевтиной какие-то проблемы?

Закрыв рот, глянула вверх. Еще и Эмес нарисовался. В длинном бордовом сюртуке, белой рубашке и высоких сапогах – как специально вырядился.

«Вся компания рыжих в сборе», – усмехнулась про себя. Стало интересно, чью сторону займет ведун. Я еще помнила его разговор с бабушкой.

– Ваша Алевтина? – Андрэ Валевски оскалился. – В какую игру играет ваша семья, Валынский? Объяснитесь!

– Объясняться перед вами?! – Эмес спустился ниже и встал рядом со мной.

Внизу появилась группа студенток, но, мгновенно смекнув, что тут попахивает скандалом, девчонки предпочли удалиться.

– Вы прекрасно знаете, о чем я. – Ректор впился в ведуна тяжелым взглядом.

– Алевтина Миленина под моей прямой опекой, – усмехнулся Эмес. – Яни Рески – ее жених, пока я не решил иначе. Она студентка факультета бытовой магии, и только попробуйте начать вставлять палки в колеса или пытаться навязать ей свое внимание. Одна ее жалоба – и я подниму вопрос о вашей компетентности, ректор.

– Ты знаешь, кем она для меня была, Валынский?!

– Она не была, она есть. И по большому счету мне плевать, кто она для вас. – Ведун демонстративно поправил белоснежные манжеты. – Алевтина ведьма, а у нашего рода истинных не существует. Ваша зависимость – только ваша проблема, Валевски. А теперь отойдите от моей девочки на два шага.

Я и половины не поняла. Как это истинная? В смысле – «была»? Что это значит?

Ректор поджал губы. Я ожидала нового потока брани, но снизу снова послышались девичьи голоса и смех, и Валевски предпочел удалиться.

– Рески, ты справился. – Эмес спустился еще на две ступени и оглянулся. – Я одобряю ваш временный союз, но ты понимаешь, что значит репутация ведьмы?

– Естественно, учитель, – хмыкнул наг. – У меня семь сестер! Как себя вести, я знаю.

– Замечательно, но помни: тронешь – и ты не жилец. А сейчас в душевую, у вас вид, словно вы собой вентиляционные трубы прочищали. О том, что творили, не спрашиваю – не попались, и ладно.

– Нас уже нет, учитель! – Яни мягко взял меня под руку и потащил за собой наверх.

Я же, спотыкаясь, продолжала таращиться на улыбающегося Эмеса. Как странно, он – простой учитель и открыто дерзит ректору. Все это не вязалось в голове. Пазл не складывался в картинку.

– Алевтина, смотри под ноги, – вернул мое внимание змей, когда я в очередной раз споткнулась. – С тобой так интересно, ведьма!

– О чем ты? – Уставилась на него.

Яни расплылся в довольной усмешке.

– С детства обожаю бесить учителей. А уж довести до белого каления ректора, да еще драконьей крови – голубая мечта. Ох и повеселимся мы, подруженька.

Я не ответила, покачав головой.

Вслед за змеем добравшись до пролета, обнаружила замершую статуей смазливую девицу. Все бы ничего, но в ее руках находился наш ящик с продуктами.

– Моя ты прелесть, – заворковал наг и, склонившись, провел губами по щеке ошалевшей от привалившего счастья девицы. – Скажи, сладкая, номер своей комнаты.

– Пятьдесят вторая, – как под гипнозом пролепетала она.

– Ты же будешь меня ждать? – Он легко отобрал у нее наш ящик.

– С нетерпением, – ее освободившаяся рука скользнула по груди нага, – я достану лучшую ночную сорочку…

– Зачем, моя желанная, можно и без этих преград.

– Как скажешь…

– Так, – рявкнула я, глядя на этот спектакль, – а ну, в комнату, кобелина. Не знаю, что ты с ней сделал, кобреныш, но по постелям будешь шастать только с добровольного согласия девиц. Ясно тебе?

– Ой, Аля, ты такая же зануда, как мои сестры, – хохотнул он и все-таки отклеился от бедной «мышки», наивно хлопающей глазами.

– Яни, а как же я? – прощебетала она.

– Жди меня, желанная, и я приду. – Он послал ей воздушный поцелуй и тотчас получил от меня подзатыльник.

– Ай, Алька!

– Я тебя научу девушек уважать, – процедила и еще раз припечатала его ладонью по шее для закрепления урока.

Да он не гадюка – питон! Гипнотизер доморощенный!

В комнате стоял обалденный запах поджаренной на сале картошки. Заглядывая в новенький котелок, мой новоиспеченный женишок пускал слюни. На столе на глиняной дощечке уже дымились приготовленные на открытом огне кусочки мяса.

Нарезая помидоры для салата, я едва сдерживала улыбку. Бедный змей готов был укусить себя за хвост от нетерпения. Был бы девушкой – лучшими подругами стали бы.

– Ты уверена в этом рецепте? Может, просто на тарелку выложить и посолить? – Наг в очередной раз засунул нос в миску с овощами.

– Яни, ты хотел высокую кухню Земли? Так что не мешай! – Выставив перед его лицом ложку, вынудила отойти на шаг.

– Хотел, – обиженно пробурчал он.

– Вот и не лезь под руку. Огурцы, помидоры и лук. В идеале еще бы зелень и редиску. Но нет так нет. Остается заправить сметаной.

– И как это будет называться?

– Салат «Радость дачника», – рыкнула на нетерпеливого.

Ну откуда мне знать, как это называется. Что мамка на участке выращивала, то и резали.

– А сало куда? – Яни не унимался.

Теперь перед моим носом появилась тарелка со шкварками. Вид у них был аппетитный. С чесночком бы их и на хлебушек.

– Аля, так что?

Витающий в моей фантазии бутерброд лопнул как мыльный пузырь.

– Отправляй в картошку и перемешай, – скомандовала.

– Но оно же отработанное. – Наг странно сморщился.

– Что бы ты понимал в народной кухне. Картошку жареную не ел, что ли? В каких дворцах наш цветочек рос?

– Что сразу цветочек-то? – Яни обиженно высыпал шкварки в котел. – С чего ты взяла?

– С того самого, – съехидничала, – видно, что богатенький.

– Да, не бедный, но при чем тут это? – Наг надул губки и, плюхнувшись на свою кровать, пригладил подол клетчатой юбочки.

– Ладно, не дуйся, просто ты обычной еды не знаешь.

– А откуда мне знать, что едят во внешнем мире? – Он откинулся на подушку и завел руки за голову. – У нас, Аля, все по-другому. Овощи принято употреблять натуральными, как они есть. Все сырое, только баклажаны и кабачки на пару выдерживают. Но эти деликатесы бывали у нас редко, иногда отец привозил. А так в основе рациона – мясо. Его чаще варят в огромных котлах, куски складывают на тарелку, рядом ставят деревянную кружку с шурпой. На праздники женщины катают тесто, режут его на тонкие полосы и варят в тех котлах, а потом подают на широких продолговатых блюдах, а по бокам – мясо. В такие дни вся семья собирается в доме старшего рода. Все едят, танцуют, делятся новостями. Вечером мужчины выходят на улицу и начинают бороться. Это тоже дань традициям. Мы ведь потомственные воины. Победителю достается главное лакомство – голова лохтана. Все снова садятся за большой стол. Самый сильный воин отрезает кусочки от своего трофея и раздает остальным. Кому ухо, кому щеки…

– Никогда такого не ела, – слушая его рассказ, замерла с ножом в руках, – это правда вкусно?

– Конечно. Но ты сама сможешь оценить кухню нагов, я непременно утащу тебя к нам в первые же каникулы. И костьми лягу, но уложу дядю на лопатки, чтобы получить голову. Все самое вкусное будет твое.

– Думаешь, ты настолько силен? – Приподняла бровь.

– Не сомневайся, Алька. Так что уговор в силе: ты показываешь мне вашу кухню и рассказываешь про свой мир и культуру, а я везу тебя к себе в гости и кормлю до отвала.

– А как твои родители отнесутся к такой дружбе? Им ведь может не понравиться такая компания.