Факультет бытовой магии, или Проклятие истинной любви - Лунёва Мария - Страница 49

– Аля, постой, хотя бы потренируйся со своим змеем. А еще лучше…

– Не нужно, – перебила, – ну его. Не буду вам мешать, и так отняла время.

Как могла, пыталась сохранить лицо.

– Аля, стой. Послушай меня…

Нет, не могла я больше оставаться. Чувствуя подступающие слезы, выскочила из лаборатории. Эмоции душили. Ну почему?! Я же темная и желаю учиться, почему мне в этом отказывают? Несправедливо!

Это так больно – чувствовать себя ничтожной.

Ничего не видя, понеслась по коридору к выходу.

– Алевтина! – громко окликнул меня профессор Альтовски. – Что ты красная такая? Поругались с Эмесом?

– Нет. Но он не хочет просить.

– Почему?

Пожав плечами, я сделала простой вывод:

– Потому что я бездарность. – Некромант нахмурился. Склонив голову, о чем-то думал, рассматривая мое лицо. – Профессор Вакулин ничего во мне для себя интересного не увидит? Вы тоже так думаете, да?

– Я попрошу принять тебя, Алевтина, но все же убедись, что ты потянешь хотя бы базовые проклятия. – Он ободряюще улыбнулся. – Ты не бездарна, никогда так не говори. Но все же потренируйся немного. Сначала накинь легкую порчу, потом попытайся обнаружить проклятый предмет, а затем попробуй снять негативную ауру с него.

– А если сразу не выйдет? – В душе снова загорелась искра надежды.

– Тогда я сам буду заниматься с тобой, Алевтина, – раздалось за моей спиной, – если тебе это и правда нужно. Но никогда не смей вот так, не дослушав, убегать.

Обернувшись, встретилась взглядом с весьма злым Эмесом.

– Ты ведь лучший ученик Вакулина! – хмыкнул Альтовски. – Лучшего учителя и не придумаешь.

– Вот именно! – Я не знала, что и ответить. – Будут тебе проклятия, Аля. – Ведун утвердительно кивнул. – Я согласую наши расписания, и придешь ко мне на занятия. А пока иди отдыхать.

Кивнув, я поспешила убраться из подземелья, обида никуда не делась. Вроде и добилась своего, но осталась такая горечь.

Неправильно все это.

Пока брела по замку, немного успокоилась и взяла себя в руки. Сейчас переоденусь, схожу в душевую, возьму книгу по проклятиям или зельеварению и почитаю. Что может быть лучше?

С этими мыслями взялась за ручку двери в комнату и замерла, услышав странные сдавленные стоны. Недоуменно хлопала глазами, лишившись дара речи.

Змей всякий стыд потерял! Ах он поганец такой! Ну я ему сейчас!

Со зверским выражением лица распахнув дверь, онемела окончательно.

Мой бедный Яни! Ужик мой родной!

Он, такой беспомощный, спеленутой змейкой лежал на полу с кляпом во рту, а на нем восседали аж три девицы. И непонятно, что при этом делали.

– Не поняла! – рявкнула я на всю комнату.

Одна из девчонок дернулась и соскочила с моего несчастного друга.

– Мамия? – признаться, я удивилась. – Вы что творите? Совсем с головой рассорились?!

Поправив небесно-голубой подол платья, девица высокомерно задрала подбородок.

– Тебя, Миленина, наши дела не касаются. Не лезь, а то и тебе достанется. И вообще, пошла отсюда. Погуляй пока!

Яни выпучил глаза и замычал, пытаясь сорвать тряпку со рта. Присмотревшись, поняла, что это не что иное, как его белые гольфики.

– Вы совсем ку-ку? – прошипела, видя, какое кощунство совершается над любимой одеждой чешуйчатого.

Бедный Янчик, красный как помидор, рвался из простыней, в которые его спеленали, что ребенка. Здоровый змеиный хвост нервно дергался, ударяя по ножке кровати.

– А ну, гадины, отпустили моего друга! – В душе поднималась волна праведного гнева.

– Не ори, человечка. Этот оборотень смеет морочить нам головы, – Мамия брезгливо ткнула пальчиком в нага. – Думаешь, я не поняла, кто меня к Валынскому подослал? Ты представляешь, пресмыкающийся, какой позор для меня, чистокровной магички, ползать в его ногах и у всех на глазах объясняться в любви к его золоту? Уже и отцу моему донесли. Позор! Ну ничего, поквитаемся. Мама дала мне амулет, теперь ты не сможешь провернуть со мной такой финт.

Я назидательно покосилась на змея, всем своим видом демонстрируя, что он допрыгался. Или доползался. В общем, доигрался.

Закатив глаза, Яни изобразил жертву вселенской несправедливости.

– Да, соглашусь, нехорошо вышло, – развела руками. – Но сейчас вы молча сползаете с моего нага и убираетесь из этой комнаты.

Кажется, моему слову не вняли. Мамия сложила руки на груди и гадко усмехнулась.

– Девчонки, вяжите-ка и эту выскочку-пустышку. Будет мне тут человечишка из внешнего мира рот открывать.

Соскочив с Яни, едва знакомые девицы поперли на меня. Я оторопела. Все очень-очень плохо, я в жизни ни в одной драке не участвовала. Я только на словах такая бравая, а по сути просто до неприличия приличная девочка!

Меня окружали.

– Разберемся с ним, – Мамия кивнула на злющего Яни, – и займемся тобой, Миленина. Думаешь, раз приняли тебя, бедную родственницу, в богатый род, так все можно? Нет уж, знай свое место! Разденем и со змеем вместе в холл спустим. Ха-ха, будете там на коленях ползать и помощи просить на потеху всем.

Озвученные перспективы стать жертвой праведной мести по душе не пришлись. Не мое это – быть униженной и оскорбленной.

Мельком взглянула на Яни. Его лицо совсем человеческий вид потеряло, ну прямо кобра! И тотчас поняла, что девчонки не шутят, – Мамия двинулась на меня и замахнулась, намереваясь отвесить пощечину.

Сама не знаю, что произошло. Перед глазами словно взорвалось что-то, в груди вдруг стало жечь так, что дыхание сперло, а потом заледенело. Изо рта вырвалось облачко пара, а руки… Они были черны, будто туман их в перчатки обернул.

Магички взвизгнули и отскочили от меня как ужаленные. Споткнувшись об хвост нага, повалились на пол и визжали уже в положении лежа.

– Черная ведьма! Она нас проклянет!

Я приподняла бровь и призадумалась. А что? Могу! Я сейчас такая злая, что ух!

– Не тронь меня! Я все брату расскажу! – с этим воплем одну из девиц смело в коридор, оттуда еще какое-то время доносились крики.

– А брат у нее кто? – на всякий случай поинтересовалась, но мне никто не ответил. Девицы продолжали голосить. – Да заткнитесь вы! – рявкнула, и изо рта тут же вырвалось черное клубящееся облако.

Оно устремилось вперед и замерло у носа второй подручной Мамии. Она побелела, глядя прямо перед собой.

– Не надо! Ой, мамочка… Я больше не буду. Ой, в туалет хочу. Мама!

Вскочив, она ломанулась к двери, но Яни удачно сделал подсечку хвостом. Плюхнувшись на тощий зад, девица забилась в угол и истерично защелкала пальцами. Точно свою стихию призвать хочет! Я вспомнила, как мою бедную несчастную сущность огненными сферами атаковали.

– Только попробуй, дрянь, в меня что запустить! – зло прошипела ей.

И моргнула, сообразив, что девушка черно-белая, словно в старых фильмах. И не только она, а все вокруг. Подленько захихикав, закрыла рот руками – уж больно знакомым был смешок.

– Не трогай меня, пожалуйста, – взмолилась девица. – Я не буду больше, никогда! Это все Муарти! – И она без зазрения совести ткнула в Мамию, которая под шумок пыталась забраться под кровать Яни.

Я снова гнусно захихикала, чувствуя, что сейчас будет весело. Правда, только мне.

– Не смей, Миленина! – взвыла Мамия. – Я из знатной семьи! Тебя накажут.

Я же, растянув рот в улыбке, выставила перед собой покрытые черной дымкой руки и двинулась на них. Сжавшись, они разревелись. Обе.

– Вы чего? Это же несерьезно!

Я остановилась, стерла с лица веселье, не понимая, чего они рыдают. Можно подумать, их убивать будут.

– Не трогай нас, – истерили девицы.

Тьма на моих руках медленно рассеивалась, мир вокруг восстанавливал краски.

Яни наконец высвободился из простыни и сорвал гольф со рта.

– А ну, валите отсюда, полоумные, – рявкнул он. – Поняли, что женщин и пальцем не трону, так все можно?! Крысы!

Мамия, закрыв лицо ладонями, выскочила из комнаты, следом – ее подруга.