Факультет бытовой магии, или Проклятие истинной любви - Лунёва Мария - Страница 98

Сонливость накатывала волнами. За окном и вовсе стемнело. Легким пассом ведун зажег свечи на прикроватной тумбе.

В комнате повисло молчание. По стене, раскачиваясь, бродили тени.

– Выходит, все всё знали, кроме меня, – выдохнула. – Обидеться на вас, что ли? И Злата, она так долго молчала. Я же ее за подругу считала, а сейчас… Такая каша в голове.

– Поступай так, как велит твое сердце. Злата безумно любит тебя. Но взамен просит лишь быть счастливой.

– Я помню, как впервые увидела ее. Теплый улыбчивый человечек. Ее невозможно не любить. А сегодня в ее воспоминаниях… Я не знаю, что чувствую, Эмес, словно у меня отняли что-то безумно ценное и важное. У меня есть доченька, а я никогда не подержу ее на руках, не услышу первого слова, не расскажу ей сказку на ночь. Я не чувствую к ней того, что должна испытывать мать. И мне кажется, это правильно и логично. Все, что я могу, – это стать ей хорошим другом, старшей сестрой. Но не более. И мне от этого немного стыдно. Дурацкое чувство. Меня словно ограбили. Валевски отнял у меня так много. Его зелье, мерзкий приворот… Надеюсь, он будет мучиться всю оставшуюся жизнь. Мне так хочется просто придушить его и старуху голыми руками. Получается, они уничтожили мою жизнь. Просто извратили ее.

– Здесь я бессилен, Алевтина. Я способен лишь любить тебя и наших будущих детей. Но Злате ты очень нужна. Сейчас. Один раз маму она потеряла, не нужно ей больше боли.

– Я сделаю для нее все. Но…

– Время, Аля. – Он сжал меня в крепких объятиях и поцеловал в макушку. – Вам поможет время, оно все расставит по своим местам. Не думай об этом сейчас.

Легко сказать. Я была в смятении, вроде и хотела знать все, а теперь куда девать эту правду? Как ее переварить? Хотелось услышать дельный совет от знающего человека.

– Я скучаю по маме, так хочется увидеть ее, поговорить с ней. Может, на зимние каникулы мы лучше съездим к ней? Ты же жил в моем мире, можешь нас туда отвезти, так ведь?

Он смутился и отвел взгляд. Тревога кольнула сердце острой иглой.

– Эмес? Что с ней? Только не говори, что ее нет! Не смей! Она пишет мне письма…

– Прости, Аля, – мягко перебил он меня, – но я обманул тебя. – Я замерла. – Твоя мама даже не знает, что ты здесь. Для нее ничего не изменилось.

– Но как… А письма, посылки, мои вещи? Как?

– Мы забрали тебя, но для нее… – Он пытался подобрать слова. – Это сложно.

Мне хотелось разрыдаться.

– Но мы можем забрать и ее? Лучше скажи мне да, Эмес, и объяснись. Я же получала письма Я…

Он мягко отстранил меня и поднялся. Подошел к столу, открыл большую резную шкатулку и достал стопку конвертов. Мне и приглядываться не пришлось.

– Мои письма. Ты не отсылал их ей!

– Нет, – выдохнул он. – И мне тяжело признаваться в этом. Я просто хотел, чтобы ты не переживала, чтобы думала только об учебе.

– А вещи, журналы… – Сев, спрятала лицо в ладонях.

Вроде нужно злиться, но эмоции исчезли. Выгорели…

– Злата, все она.

Застонав, я опрокинулась на матрас и, повернувшись на бок, обняла подушку. Хуже всего, я даже ругаться с ним не могла, понимала, не со зла. Хотел как лучше. И он, и Златка.

– Я скучаю по ней, Эмес.

– Мы подумаем, как все провернуть.

– Нет, ведун, не подумаете, а доставите мне ее по своим спиралям, границам, мне все равно как. Но! Я не смогу выйти за тебя замуж, пока мама не одобрит твою кандидатуру. Да, это шантаж. И нет, мне не стыдно.

– Поверь, я сделаю все, чтобы вытащить ее в Шаливар.

– Это все, что мне нужно было услышать. – Мои глаза почти слипались.

Бросив стопку писем на стол, Эмес подошел ко мне и присел на кровать. Его ладонь коснулась волос.

– Я думал, ты будешь кричать, обвинять меня во вранье, возможно, даже ударишь.

– Я, конечно, бываю невыносимой, но не в этот раз. – Расслабившись, уловила тонкий мужской аромат от наволочки. – Эмес, полежи со мной.

– Конечно, моя девочка. – Он пристроился за моей спиной, прижимая меня к груди.

Разом стало тепло и хорошо. Тревоги нехотя улеглись, и тьма успокоилась, ощутив, что рядом кто-то сильный и надежный.

– Расскажи мне, о чем я еще не знаю. Что ждет нас завтра?

– Бал, – выдохнул он мне на ушко. – Объявление о смене руководства академии. Ян выдаст пламенную речь, половина профессоров начнут плеваться в его сторону, потому как сами всю жизнь метили в это кресло. А тут молодой, шебутной, да еще наг.

– Почему он?

– Потому что Ян действительно сильный маг. Он профессор военной академии оборотней. Декан факультета магических животных. Также он специализируется на некромантии, артефактном деле, огненной магии. Его интересы выходят далеко за рамки простого военного.

– А ты?

– А я не вижу себя в кресле ректора, Аля. Я влюблен в науку, но не в карьеру. Кресло проректора для меня обременительно, но я понимаю, что нужно соблюдать интересы рода, жить только для себя не имею права.

– Проректор звучит отлично. Тогда я буду деканом факультета черной магии. Уговорили, отпираться от вакантной должности не стану.

Он засмеялся.

– Хочешь – будешь, моя девочка, но это все потом. А пока просто поспи. Ты столько сегодня пережила, и я так виноват перед тобой…

– Не нужно этого, – резко остановила словесный поток, посвященный самобичеванию. – Я не младенец, у меня своя голова на плечах. В своих приключениях я склонна винить только себя.

– Моя гордая ведьмочка. Я верну тебе маму, обещаю. А пока отдыхай и ни о чем не думай.

Ступая по начищенному паркету и держа под руку довольного нага, я кусала губы, чтобы не рассмеяться.

О да! Реакцию девчонок, населяющих нашу башню, нужно было видеть.

Яни же осаждал их всю осень. Нагло вламывался в комнаты. Охмурял направо и налево! И вот нате вам – господин ректор!

– Яни, ты лицо попроще сделай, – шепнула, не удержавшись.

– Не могу, моя прекрасная Алевтина, мне теперь статус не велит. Пришлось влезать в свою привычную шкуру.

Я покосилась на его «скучный» прикид. Коричневая кожаная юбка до колен, грубоватые ботинки. Белая рубаха с запа́хом. В общем, банальность страшная.

– А как же платье с разрезом до бедра и фурор?! – наигранно воскликнула я, отпуская очередную шпильку в его адрес.

– Не трави душу, ведьма, – печально выдохнул наг и покосился на свои неизменные белые гольфики.

Ну хоть что-то в этом змее остается постоянным.

Мы дошли до возвышения, с которого в день нашего поступления Андрэ Валевски толкал свою пламенную речь. Проклятый подлый таракан.

Я зло усмехнулась. Его с мамашей, отца и дочь Портовски и еще несколько человек увезли на закате на корабле.

Погрузившись в воспоминания, еще раз прокрутила в голове все события этого дня.

На рассвете я стояла у окна в объятиях Эмеса и наблюдала, как появляются на горизонте белоснежные паруса трехмачтовой шхуны. Мой ведун красочно расписал мне, что теперь будет со взятыми под стражу магами.

Рода Валевски больше не существует. Их владения отойдут ближайшей родне, побочной ветви золотых драконов. Вроде приличным магам. Самого же Андрэ и его мамашу приговорили к ссылке на Землю без права на возвращение, но прежде им выжгли магию.

Я за этим наблюдала, как говорится, из первого ряда. Демонстративно встала перед ними, чтобы единственное, что они в этот момент видели, – мое довольное лицо. Чтобы мой образ навсегда запечатлелся в их памяти.

При этом я не испытывала и толики сострадания, наоборот, смаковала каждую их эмоцию: злость, ненависть, страх, неверие. Они заслужили все, что с ними сделали.

Стоя на широкой мощеной площади за воротами академии, я не могла сдержать ликования, когда оборотни поставили этот квартет на колени.

Бледные трясущиеся насекомые.

Какое счастье мне доставлял ужас на их мерзких рожах, когда ладонь господина Муарти ложилась поочередно на их головы.

Палач из отца Мамии оказался даже лучше, чем целитель. И он тоже не сожалел. Несмотря на весь свой снобизм, староста нашей группы, оказывается, была из семьи прогрессивных магов. То-то она поглядывала на Эмеса как на потенциального жениха без оглядки на то, что он ведун.