Хронос. Ледяной поход (СИ) - Митюшин Дмитрий - Страница 52

Друзья взяли деньги и расписались.

Женщина-прапорщик выдала по две нарукавные нашивки в виде трёхцветного угольного галуна.

— Пойдём сначала к Хованскому, — предложил Роман, когда вышли из комнатки, — а потом получим оружие.

— Окей.

Ромыч постучал в следующую дверь и вошёл. Тоха следом.

— Разрешите, господин полковник.

Хованский Тохе не понравился. Низкого роста, лощёный, самодовольный. Блеклые глаза навыкате. Он подписал и проштамповал поданные удостоверения и, будто любуясь собой и растягивая слова, произнёс.

— Вы, два молодых боевых офицера, столь высокого сословия, поступая в НАШУ армию, должны, прежде всего, уяснить и всегда помнить, что это не какая-нибудь рабоче-крестьянская армия, а офицерская.

Роман уставным кивком подтвердил, что всё понял. Хованский посмотрел на Тоху. Программер тоже чётко кивнул…

На складе им выдали «мосинки» и по пять патронов.

Общежитие оказалось рядом. Бывший лазарет. Высокие потолки, холл. За тяжёлой дверью длинный коридор с солдатскими стальными кроватями, столами и тумбочками.

Внутри Тоха насчитал около тридцати офицеров. Перезнакомились.

Друзья заняли свободные кровати, засунув под них вещмешки. Шинели повесили на крючки у входа.

Тоха поделился с другом патронами, что дал Прилуцкий. Сели на кровати. Более-менее тепло.

Программер снял сапоги, размотал портянки и с удовольствием растянулся на синем суконном одеяле:

— Хорошо, — и тихо, чтоб не слышали другие офицеры, спросил, — Ром, а чё тот подпоручик, когда ты сказал, что нас Колчинский рекомендует, такую рожу сделал, будто лимон сожрал.

Князь улыбнулся.

— Видишь ли, офицеры бюро записи — ставленники Алексеева, а Колчинский — корниловец. Между ними скрытый раздор и тайная борьба.

— Офигеть! Вроде одно дело делаем.

Дверь открылась, и в помещение вошёл офицер.

— Я — штабс-капитан Некрашевич, командир Сводно-офицерской роты. Вы новенькие? — глянул на Романа и Тоху.

Друзья поднялись.

— Так точно, — отозвался Роман.

— Хорошо, — кивнул ротный, — располагайтесь. В полдень и вечером, часов в пять-шесть дают горячую воду. Помывка в конце коридора. И ещё. Народу не хватает. Сегодня заступаете в караул. Развод в девятнадцать ноль.

(Директор Службы защиты времени Русской Конфедерации)

29 ноября 2333 г.

Штаб-квартира службы

г. Москва

Григорий Алексеевич отложил последнюю страницу из атомарной бумаги десятистраничного доклада директора НИИ Хронофизики. Напротив за широким столом — старый друг, зам начальника института по науке генерал-лейтенант Кириенко. На самом деле доклад его, но без утверждения директора НИИ, не имеет силы.

Мустафин барабанит пальцами по столешнице, глядя вдаль, сквозь своего друга, сквозь стены. Доклад шокировал. Всё выглядит как шутка, либо как бред. Но он прекрасно знает Руслана. Если Кириенко что-то утверждает, значит всё уже неоднократно просчитано. Он посмотрел в глаза другу и, наконец, спросил

— Ты уверен в своих выкладках?

Руслан кивнул.

— На девяносто пять процентов.

— Но этого мало.

— Нет, Гриша, это очень много. Всё что здесь написано, может реализоваться, по моим оценкам, с вероятностью ноль девяносто пять. Мои учёные дают меньший прогноз. Но у нас нет выбора. Воронцова нужно использовать на полную.

— Понятно. Кто проводил моделирование?

— Сформированная лично мной отдельная лаборатория.

— Со всех подписку. Высший уровень секретности. Группа должна отправиться сегодня же.

— Всё готово. Исполнитель проинструктирован. Группа прикрытия — два бойца «Беркута» ЦСН Службы(11).

(11) ЦСН ХС Руси — Центр специального назначения Хронослужбы Русской Конфедерации, подчиняется непосредственно руководству Службы, в отличие от ЦСН территориальных главков (прим. автора)

— Хорошо, — Мустафин поставил локти на стол, сложив пальцы рук пирамидкой. — Текущая дата среза Воронцова?

— Двадцать шестого декабря тысяча девятьсот семнадцатого года по юлианскому календарю.

— Можно отправить группу в двадцать пятое ли двадцать четвёртое?

Руслан надолго задумался. Наконец сказал:

— Это может привести к нарушению конгруэнтности. А с учётом возможностей Воронцова… Резкий скачок хронополя от трёх сотен до полутора тысяч. Уму непостижимо. Нет, лучше в срез, синхронизированный с текущей датой нашего.

Григорий Алексеевич кивнул и, связавшись с дежурным офицером, приказал срочно вызвать Параскевича.

Параскевич прибыл через пятнадцать минут. За это время Мустафин ещё раз пробежал глазами доклад, а Кириенко нацепил личину старого знакомого руководства Московского департамента и группы Прилуцкого «Ивана Ивановича».

— Вот что, Борис Гаврилович, — директор посмотрел в лицо генерала, когда тот сел за стол, — вы знаете, что дело Воронцова находится на контроле президента?

— Так точно.

— С учётом всех событий последних недель, принято решение о ликвидации Воронцова.

У Параскевича расширились глаза, но он быстро овладел собой.

— Григорий Алексеевич, как же так?

— Вот так, Борис Гаврилович. То, что ты сейчас услышал, должен знать только ты и никто больше. По прибытию срочно отправь спецкурьера к Прилуцкому с сообщением, что по делу Воронцова будет работать ещё одна группа. Ступать с ней в инициативный контакт запрещается. При необходимости старший группы лично выйдет на Прилуцкого с использованием шифросигнала. Когда группа начнёт работу, Прилуцкий получит сигнал. Здесь, — Мустафин протянул запечатанный конверт, — ключ. Его тоже передайте Прилуцкому со спецкурьером.

— Прошу прощения, Григорий Алексеевич, но ведь задача Прилуцкого оберегать Воронцова. Если Воронцова ликвидируют, Прилуцкий… — Параскевич запнулся, — может пойти под трибунал…

— Задача Прилуцкого, — оборвал Мустафин, — не допустить контакта Воронцова с «Ти-Эс-Эй».

(Формально — ООО «Либерсофт»

Фактически — Добровольческая армия)

26 декабря 1917 г. (8 января 1918 г.)

где-то под Таганрогом

Вчера было Рождество. Для Тохи этот праздник постольку поскольку. Ему, как современному россиянину, по душе Новый год. Вчера же объявлен приказ о переименовании «Алексеевской организации» в Добровольческую армию и вступлении Корнилова в должность главнокомандующего. И вчера же только что сформированную вторую пехотную офицерскую роту срочно бросили в Донские степи между Таганрогом и Новочеркасском. От роты — одно название. Дай Бог четверть наберётся.

С полсотни офицеров залегли прямо в снегу с интервалом в пять-десять шагов и вглядываются вдаль. Лёгкая позёмка швыряет в лицо колючие снежинки.

Тёмной полосой приближается плотная цепь врага. До неё метров триста. Идут в полный рост. Примерно человек шестьсот.

Тоха снял курок с предохранительного взвода. Патрон уже в патроннике. С боеприпасами полный швах. Хорошо, если наберётся по десятку патронов на человека. На этом фоне — Тоха прямо богач. У него пятнадцать. Пять в «мосинке» и ещё две обоймы в подсумке.

Ещё у них есть пулемёт. Просто несметное сокровище.

Командир роты приказал беречь патроны. Бить наверняка. Сейчас бы старый добрый «калаш» с четырьмя магазинами, а лучше с восемью. Тогда бы Тоха оторвался. От души.

Против небольшой Добрармии в донских степях действует двадцатитысячная орда Соколова и Сиверса. Утешает одно — у красных полный разлад и почти никакой дисциплины.

Снег в двадцати сантиметрах от правой руки вздыбила пуля. Ещё одна. Ещё. Программер чуть пригнулся.

Наступающая цепь залегла. Тохе это не понравилось. «Чего бы им залечь при таком превосходстве?» — подумал он и не ошибся.