Хронос. Ледяной поход (СИ) - Митюшин Дмитрий - Страница 58

«Судя по всему, атака красной конницы захлебнулась», — решил он и, глянув на убийцу, зло подумал:

«Навьи болота! Что за игру затеяло высокое начальство?»

— Ну что, попался, гадёныш? — Максутов от души пнул пленника по рёбрам.

Тот чуть скривился. Бронеодежда смягчила удар.

— Отставить! — рявкнул Ян.

— Ты что, Максимыч? Этот сучий потрох чуть нашего подопечного к праотцам не отправил. Ты откуда, урод? «Ти-Эс-Эй»? Бюро?

— Отставить, я сказал! Снять наручники, вернуть оружие!

— А вот сейчас не понял, — Максутов прищурился и упёр руки в бока.

— Выполняй приказ и не задавай лишних вопросов.

Олег непонимающе глядит на командира.

— Старший лейтенант Максутов, — Ян повысил голос, — выполняйте приказ!

Старлей поднял пленника на ноги, нехотя снял наручники. Один из бойцов вернул Акафисту нож, девчонка протянула винтовку и с улыбкой поинтересовалась:

— Вы из второй группы?

Акафист принял оружие, засунул нож в ножны на бедре и ледяным голосом, от которого девчонке явно стало не по себе, прочеканил.

— Вы узнали слишком много из того, что вам не положено знать, Фархади.

Брови девчонки взлетели вверх:

— Вы знаете мою фамилию?

— Я знаю всё и про всех в вашей группе. Прощайте.

Ян загородил киллеру дорогу и прошипел:

— Что ты здесь делаешь?

Тот окинул Прилуцкого ледяным взглядом.

— Приказ читал, капитан? Вот и выполняй!

Акафист обошёл Яна и легко побежал по неглубокому снегу прочь от затихающего за лесом боя. Солнце уже садится за деревья.

— Максимыч, я что-то ничего не понимаю, — проговорил Олег.

Ян глядит в спину удаляющемуся убийце.

— Я сам мало чего понимаю. Всё, что имел права сообщить, я вам сообщил. Он делает свою работу, мы — свою. Похоже мы в глубокой заднице. Закрываем тему. Возвращаемся.

(Формально — ООО «Либерсофт»

Фактически — Добровольческая армия)

13 (27) января 1918 г.

г. Ростов

В Новочеркасске со дня на день ожидали выступления большевиков. Корнилов принял решение перенести штаб Добровольческой армии в Ростов и с адъютантами отправился туда верхом. Штаб разместился в особняке какого-то местного промышленника. Тоха не запомнил фамилию. Симпатичный особнячок.

Но перенос штаба мало что изменил. Вести с каждым днём всё хуже и хуже. Казаки сражаться не хотят, сочувствуют большевикам, к добровольцам относятся в лучшем случае неприязненно. Несколько нерасформированных казачьих частей перешли на сторону красных, другие разошлись по домам, по станицам.

Подразделения добровольцев опять перетряхнули, и Тоха оказался в отряде полковника Симановского. Небольшого роста с круглой головой и «будёновскими» усами, полковник произвёл на Тоху сильное впечатление. Люто ненавидит большевиков, жёсткий командир и при этом добрый и обаятельный человек.

В Ростове праздно шатающихся офицеров оказалось не меньше, чем в Новочеркасске. Однако пополнять ряды Добрармии тоже не спешат. Корнилов объявил мобилизацию. А толку? К добровольцам присоединяются единицы. Остальные косят, как могут.

Через два дня отряд заступил в караул на вокзале. Тоха, Зарецкий и ещё пять офицеров дежурят внутри здания. Вокзал забит народом. То там, то здесь кучкуются люди и озлобленно глядят на добровольцев.

Какой-то мужик небольшого роста, похоже поддатый, в одежде официанта вышел из ресторана и стал собирать вокруг себя народ.

— Ахфицера, юнкеря — они самые что ни на есть буржуи. С кем воюють, а? С нашим же братом, — он постучал пальцем себе в грудь, — бедным человеком! Но ничё, придёть время — их тоже вешать будуть! Столбов и фонарей на всех хватить!

— Точно бухой, — пробурчал Тоха и глянул на багрового от ярости Зарецкого.

Патруль пробрался через толпу. Зарецкий врезал «официанту» по морде. Тот упал, закрыв лицо руками.

— А ну разойдись! — рявкнул старший патруля капитан Самойлов.

Народ побурчал и нехотя разошёлся.

Самойлов приказал двум патрульным отвести «официанта» в караулку. Там его запихнули в «обезьянник».

Тоха посмотрел по сторонам. Чуть вдалеке протискивается офицер в шинели с полковничьими погонами. На золотом поле синие просветы. Но не это привлекло внимание. У него у самого синие просветы на защитных погонах. Многие добровольцы ходят в той форме, что смогли достать. Аксельбант! Вот на чём остановился взгляд программера! Все шнуры пристёгнуты к предпоследней снизу пуговице, а тот, что по идее должен идти через подмышку к задней стороне плеча, пристёгнут к пуговице погона. Тоха, разумеется, не знает досконально, как правильно носится аксельбант, но явно не так.

— Сергей, — обратился он к Зарецкому, — это чё за клоун? — и кивнул на полковника.

— Господин полковник! — позвал поручик.

Офицер приблизился и, вытянувшись перед Зарецким, проблеял:

— Слушаю… вас.

— Зарецкий, Воронцов, — раздался голос Самойлова, — отведите господина полковника к Симановскому.

— Извольте пройти с нами, господин полковник, — поручик сделал приглашающий жест и пошёл впереди.

Полковник за ним. Тоха, поправив винтовку, пристроился сзади.

Поднялись на второй этаж. Зарецкий постучался и открыл дверь:

— Разрешите, господин полковник?

Поручик вошёл внутрь. Тоха с задержанным остались снаружи.

— Задержан странный тип. Самойлов приказал доставить к вам.

— Давайте.

Поручик махнул рукой.

— Пошёл! — Тоха легонько подтолкнул мужчину вперёд и вошёл за ним в кабинет.

Задержанный по-солдатски вытянулся перед Симановским. Начальник отряда откинулся в кресле:

— Кто вы такой?

— Я… я — полковник Орлов.

— Где служили?

— В штабе Северо-западного фронта.

— Вы генерального штаба?

— Да.

Симановский подправил усы и задал вопрос, смысл которого Тоха не понял:

— А почему у вас погон золотой, а просвет синий?

— Я окончил пулемётную школу, — вскинув подбородок, с вызовом ответил Орлов.

— Та-а-а-к, — протянул Симановский. — А почему вы носите аксельбанты так, как их никто никогда не носил?

Орлов немного бледнеет.

— Вы не слышали вопроса?

От звонкого крика Симановского: «Базло ты, а не полковник! Обыскать!» Тоха и полковник вздрогнули. Орлов съёживается, ещё больше бледнеет и суёт руки в карманы.

— Руки за голову в замок! — командует Тоха и вытаскивает револьвер. — Дёрнешься, пристрелю.

Задержанный быстро поднял руки и сцепил за головой.

— Прошу вас, коллега, — предложил попаданец поручику.

Зарецкий достал бумаги на имя полковника Орлова, поручика Росчинского и унтер-офицера Емельянова.

— К коменданту! — приказал Симановский.

Утро следующего дня

14 (28) января 1918 г.

г. Ростов

В «обезьяннике» заворочался и сел на узких нарах вчерашний борзый «официант», призывавший вешать офицеров. Потёр руками опухшее лицо.

В прокуренную караулку вошёл Симановский.

— Господа офицеры! — скомандовал Тоха.

Караульные в количестве восьми человек поднялись.

Полковник махнул рукой, мол вольно.

— Этот чего здесь делает? — показал Симановский на официанта.

— Вчера призывал офицеров вешать, — со злобой проговорил Зарецкий.

— Даже так? — полковник снова посмотрел на мелкого «официанта». — Ладно, — он обернулся к Зарецкому, — сделайте внушение и отпустите.

Глаза поручика нехорошо блеснули. Симановский вышел. Зарецкий взял ключи и открыл «обезьянник». Подошёл вплотную к «официанту». Тот медленно поднялся, колени подобострастно чуть согнуты.

— Ну что, тварь, — хрипло спросил поручик, — офицеров вешать надо? Да? Верёвку на всех заготовил⁈

— Что вы, что вы, ваше благородье? — залепетал официант, — знамо дело, спьяну сболтнул.

— Сболтнул, твою мать! — раненным изюбрем взревел 3арецкий и с размаху врезал маленькому «официанту» по морде. Ещё, ещё…